Мария не раз угощала Люка вкусными лесными ягодами, каким-то чудом находя их в непролазных зарослях, а огонь разводила в считанные секунды, потерев кремень о сталь и поджигая обуглившуюся тряпку или сухой шалфей.
Люк чувствовал настоятельную потребность хоть в чем-то превзойти девушку и очень гордился собой, когда она попросила научить ее, как следует заряжать ружье. Восторг, с которым Мария подстрелила свою первую индейку, наполнил его сердце теплотой и доселе неизвестной нежностью.
Сотни раз в день Люк ловил себя на том, что рассматривает Марию, любуясь чистыми линиями ее профиля, когда девушка, прикрыв от солнца глаза, выбирала дорогу; искрами света в иссиня-черных волосах; стройными ногами в штанах из оленьей кожи, сжимающими бока коня. Ночами Люк лежал без сна и, слушая ровное дыхание Марии, думал о ней так, как еще не думал ни об одной женщине.
Переправа вброд через желтые бурные воды Вабаша измучила их обоих. Люк развел небольшой костер, и путешественники, слишком усталые, чтобы готовить что-то серьезное, поужинали сухарями и яблоками. Люк сквозь огонь задумчиво смотрел на лицо Марии. Игра света и тени обострила ее черты, сделав глаза девушки глубокими и таинственными. Интересно, о чем она сейчас думает?
В темноте резко закричала древесная лягушка. Этот звук только подчеркнул царившее возле костра молчание. Мария беспокойно пошевелилась и вздохнула.
Выругавшись про себя, Люк подкинул в костер веток. Девушка говорила очень мало, но он знал, что мозг ее напряженно работает. По иронии судьбы, Люк всегда избегал без умолку щебечущих женщин, но в компании молчаливой Марии мечтал, чтобы она сказала хоть слово.
Неожиданно девушка поднялась и, не издав ни звука, скользнула в темноту леса. Люк выругался, но поначалу не придал этому никакого значения: Мария никогда не объясняла ему свое стремление уединиться, а он ни о чем не спрашивал ее.
Люк достал еще одно яблоко и принялся рассеянно жевать, стараясь не обращать внимание на сгущающиеся сумерки и великолепное сияющее темное небо. Однако в его душе росло беспокойство, которое с каждой минутой усиливалось. Они находились во враждебной дикой стране, где камни падали в реки со сплошных монолитных скал, где леса кишели злобными медведями и волками. Кроме того, это была земля индейцев.
Подумав об этом, Люк с проклятьем вскочил на ноги, с гулко бьющимся сердцем зарядил ружье и достал из ножен нож. Он знал: если с Марией что-нибудь случится, вся его жизнь превратится в сплошной кошмар.
Очевидно, она направилась к реке. С трудом продравшись в темноте сквозь заросли, Люк вышел на берег. Было тихо; лишь молодая луна окрашивала серебряным светом воду, которая пенилась, перекатываясь через камни.
Люк посмотрел вниз и заметил у края воды темные очертания фигуры. Охваченный смятением, он с проклятиями устремился туда, решив, что Мария упала со скалы: человек на берегу был неподвижен, как сама смерть.
– Мария! – хрипло вырвалось из его горла.
Но это оказалась не Мария, а всего лишь расправленная на камнях ее одежда.
– Глупая женщина! – яростно прорычал сквозь зубы Люк. – Чертовски глупая женщина!
Река даже возле берега оказалась глубокой, а течение настолько стремительным, что могло смыть целый дуб. Люк содрогнулся от мысли, что может сделать подобный поток с пловцом, особенно, таким легким, как Мария.
Люк понимал, что бесполезно искать Марию в бурлящей серебряной воде, но просто не мог беспомощно стоять на берегу и выкрикивать ее имя. Прислонив к камню ружье, он снял шляпу, разделся и медленно вошел в воду. Доплыв до середины, Люк принялся нырять, доставая до камней и песка на дне. Он ползал по дну до тех пор, пока выдерживали легкие, потом рывком поднимался на поверхность.
– О Боже, Мария! – задыхаясь, шептал Люк, чувствуя свою полную беспомощность.
Неожиданно он услышал, как кто-то с берега зовет его по имени. Охваченный паникой, Люк сначала не узнал голос Марии и принялся энергично осматриваться по сторонам. К своему огромному облегчению, он увидел ее стоящей на берегу в охотничьей рубашке, которая явно была ей велика, маленькую, словно ребенок.
Тяжело дыша, Люк медленно вышел из реки. Вслед за облегчением пришел гнев, вычеркнув из сердца нежность и притупив разум. Он остановился в нескольких дюймах от девушки и окинул яростным взглядом ее хрупкую фигурку от блестящих черных волос до босых ног, выглядывавших из-под большой бесформенной рубашки – худеньких и стройных.
Пальцы Люка безжалостно впились в руку Марии чуть пониже плеча.
– Черт возьми, что ты вытворяешь? – прорычал он. Мария обиженно прикусила губу:
– Я купалась, Люк. А в чем дело?
– В чем дело?! – резко рассмеялся Люк. – Ты исчезла и не отвечала на мои крики!
– Я купалась и не слышала, как ты кричал. А когда увидела тебя на берегу, то спряталась там, за камнями.
– Боже мой, Мария, ты что, играешь со мной? – говоря это, Люк с силой встряхнул ее за плечи.
– Я была раздета, – не дрогнув, ответила девушка. Люк так резко отпустил ее, что она едва удержалась на ногах.
– Черт возьми! Я решил, что ты утонула, а ты заботилась о своей скромности!
Он снова обжег ее взглядом. Мокрая рубашка не скрывала женственных линий тела Марии и, несмотря на гнев, в его душе шевельнулось что-то первобытное, как вода и ветер.
– Оденься, – резко отвернувшись, прорычал Люк. – Я не хочу оскорблять твою скромность больше, чем я уже сделал это.
Мария даже не шевельнулась.
– Почему ты так сердишься, Люк?
Этот тихий вопрос заставил его вздрогнуть.
Люк мрачно произнес:
– Я думал, что потерял тебя.
Мария вздохнула: так вот в чем дело, а она-то считала, что за те недели, что они провели бок о бок, скитаясь по диким местам, Люк стал добрее к ней, и предположила другую причину его гнева.
Глядя на мрачное лицо своего спутника, Мария ругала себя за то, что могла подумать, что он стал к ней лучше относиться. Какая же она наивная! Все, что Люк хотел от нее – это помощь в поисках сестры. Она для него – только средство общения с индейцами шони. Совершенно очевидно, что Люк едва терпит ее.
Раздраженный молчанием девушки, Люк издал какой-то нетерпеливый звук, поднял одежду и, схватив Марию за запястье, потащил через заросли вверх по склону. Он продвигался так быстро, что Марии казалось, что ее волокут силой. Когда они вернулись в лагерь, Люк развесил одежду на деревьях около костра, чтобы она просохла.
Покончив с делами, Люк взглянул на Марию. Гордость не позволила девушке опустить глаза. Сколько раз, чувствуя стыд за свое происхождение, она пыталась доказать Люку, что ее кровь не повлияла на характер, что у них много общего и они могут еще найти общий язык, но – тщетно.
– Ты действительно так сильно ненавидишь меня?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
Люк чувствовал настоятельную потребность хоть в чем-то превзойти девушку и очень гордился собой, когда она попросила научить ее, как следует заряжать ружье. Восторг, с которым Мария подстрелила свою первую индейку, наполнил его сердце теплотой и доселе неизвестной нежностью.
Сотни раз в день Люк ловил себя на том, что рассматривает Марию, любуясь чистыми линиями ее профиля, когда девушка, прикрыв от солнца глаза, выбирала дорогу; искрами света в иссиня-черных волосах; стройными ногами в штанах из оленьей кожи, сжимающими бока коня. Ночами Люк лежал без сна и, слушая ровное дыхание Марии, думал о ней так, как еще не думал ни об одной женщине.
Переправа вброд через желтые бурные воды Вабаша измучила их обоих. Люк развел небольшой костер, и путешественники, слишком усталые, чтобы готовить что-то серьезное, поужинали сухарями и яблоками. Люк сквозь огонь задумчиво смотрел на лицо Марии. Игра света и тени обострила ее черты, сделав глаза девушки глубокими и таинственными. Интересно, о чем она сейчас думает?
В темноте резко закричала древесная лягушка. Этот звук только подчеркнул царившее возле костра молчание. Мария беспокойно пошевелилась и вздохнула.
Выругавшись про себя, Люк подкинул в костер веток. Девушка говорила очень мало, но он знал, что мозг ее напряженно работает. По иронии судьбы, Люк всегда избегал без умолку щебечущих женщин, но в компании молчаливой Марии мечтал, чтобы она сказала хоть слово.
Неожиданно девушка поднялась и, не издав ни звука, скользнула в темноту леса. Люк выругался, но поначалу не придал этому никакого значения: Мария никогда не объясняла ему свое стремление уединиться, а он ни о чем не спрашивал ее.
Люк достал еще одно яблоко и принялся рассеянно жевать, стараясь не обращать внимание на сгущающиеся сумерки и великолепное сияющее темное небо. Однако в его душе росло беспокойство, которое с каждой минутой усиливалось. Они находились во враждебной дикой стране, где камни падали в реки со сплошных монолитных скал, где леса кишели злобными медведями и волками. Кроме того, это была земля индейцев.
Подумав об этом, Люк с проклятьем вскочил на ноги, с гулко бьющимся сердцем зарядил ружье и достал из ножен нож. Он знал: если с Марией что-нибудь случится, вся его жизнь превратится в сплошной кошмар.
Очевидно, она направилась к реке. С трудом продравшись в темноте сквозь заросли, Люк вышел на берег. Было тихо; лишь молодая луна окрашивала серебряным светом воду, которая пенилась, перекатываясь через камни.
Люк посмотрел вниз и заметил у края воды темные очертания фигуры. Охваченный смятением, он с проклятиями устремился туда, решив, что Мария упала со скалы: человек на берегу был неподвижен, как сама смерть.
– Мария! – хрипло вырвалось из его горла.
Но это оказалась не Мария, а всего лишь расправленная на камнях ее одежда.
– Глупая женщина! – яростно прорычал сквозь зубы Люк. – Чертовски глупая женщина!
Река даже возле берега оказалась глубокой, а течение настолько стремительным, что могло смыть целый дуб. Люк содрогнулся от мысли, что может сделать подобный поток с пловцом, особенно, таким легким, как Мария.
Люк понимал, что бесполезно искать Марию в бурлящей серебряной воде, но просто не мог беспомощно стоять на берегу и выкрикивать ее имя. Прислонив к камню ружье, он снял шляпу, разделся и медленно вошел в воду. Доплыв до середины, Люк принялся нырять, доставая до камней и песка на дне. Он ползал по дну до тех пор, пока выдерживали легкие, потом рывком поднимался на поверхность.
– О Боже, Мария! – задыхаясь, шептал Люк, чувствуя свою полную беспомощность.
Неожиданно он услышал, как кто-то с берега зовет его по имени. Охваченный паникой, Люк сначала не узнал голос Марии и принялся энергично осматриваться по сторонам. К своему огромному облегчению, он увидел ее стоящей на берегу в охотничьей рубашке, которая явно была ей велика, маленькую, словно ребенок.
Тяжело дыша, Люк медленно вышел из реки. Вслед за облегчением пришел гнев, вычеркнув из сердца нежность и притупив разум. Он остановился в нескольких дюймах от девушки и окинул яростным взглядом ее хрупкую фигурку от блестящих черных волос до босых ног, выглядывавших из-под большой бесформенной рубашки – худеньких и стройных.
Пальцы Люка безжалостно впились в руку Марии чуть пониже плеча.
– Черт возьми, что ты вытворяешь? – прорычал он. Мария обиженно прикусила губу:
– Я купалась, Люк. А в чем дело?
– В чем дело?! – резко рассмеялся Люк. – Ты исчезла и не отвечала на мои крики!
– Я купалась и не слышала, как ты кричал. А когда увидела тебя на берегу, то спряталась там, за камнями.
– Боже мой, Мария, ты что, играешь со мной? – говоря это, Люк с силой встряхнул ее за плечи.
– Я была раздета, – не дрогнув, ответила девушка. Люк так резко отпустил ее, что она едва удержалась на ногах.
– Черт возьми! Я решил, что ты утонула, а ты заботилась о своей скромности!
Он снова обжег ее взглядом. Мокрая рубашка не скрывала женственных линий тела Марии и, несмотря на гнев, в его душе шевельнулось что-то первобытное, как вода и ветер.
– Оденься, – резко отвернувшись, прорычал Люк. – Я не хочу оскорблять твою скромность больше, чем я уже сделал это.
Мария даже не шевельнулась.
– Почему ты так сердишься, Люк?
Этот тихий вопрос заставил его вздрогнуть.
Люк мрачно произнес:
– Я думал, что потерял тебя.
Мария вздохнула: так вот в чем дело, а она-то считала, что за те недели, что они провели бок о бок, скитаясь по диким местам, Люк стал добрее к ней, и предположила другую причину его гнева.
Глядя на мрачное лицо своего спутника, Мария ругала себя за то, что могла подумать, что он стал к ней лучше относиться. Какая же она наивная! Все, что Люк хотел от нее – это помощь в поисках сестры. Она для него – только средство общения с индейцами шони. Совершенно очевидно, что Люк едва терпит ее.
Раздраженный молчанием девушки, Люк издал какой-то нетерпеливый звук, поднял одежду и, схватив Марию за запястье, потащил через заросли вверх по склону. Он продвигался так быстро, что Марии казалось, что ее волокут силой. Когда они вернулись в лагерь, Люк развесил одежду на деревьях около костра, чтобы она просохла.
Покончив с делами, Люк взглянул на Марию. Гордость не позволила девушке опустить глаза. Сколько раз, чувствуя стыд за свое происхождение, она пыталась доказать Люку, что ее кровь не повлияла на характер, что у них много общего и они могут еще найти общий язык, но – тщетно.
– Ты действительно так сильно ненавидишь меня?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108