– Тогда почему же ты так печален?
Юноша снова быстро посмотрел на девушку темными пронзительными глазами.
– Я думаю, – медленно произнес он, – что мне не подходит жизнь земледельца.
– Чего же ты хочешь, Калвин?
Но он лишь плотно сжал губы и вернулся к своей работе. Это был самый длинный разговор, который Женевьева когда-либо вела с Калвином, поэтому она решила проявить настойчивость.
– Кэл, мне не нравится твое настроение. Пожалуйста, если я чем-то могу тебе помочь…
Внезапно девушка заметила искру интереса в его глазах.
– Я думаю, можете, миссис Калпепер.
– Да?
– Вы могли бы, например, научить меня читать, – с вызовом произнес Калвин, словно заранее ожидая, что она откажется.
Женевьева едва не выронила росток, который держала в руках.
– Читать? Боже мой, Кэл, почему же ты раньше не попросил об этом? У меня немного талантов, но читаю я хорошо и очень постараюсь научить и тебя. Калвин не улыбнулся и снова принялся за работу, но черты его лица, несомненно, стали мягче, а уголки рта слегка приподнялись.
Виктором коня назвала Роза Гринлиф, убежденная в том, что такое прекрасное животное должно носить благородное имя. Он был уже не первой молодости, но сильный и послушный, а его неторопливый шаг вполне устраивал Женевьеву. Раньше она никогда не держала в руках поводья, поэтому очень нервничала, когда приходилось управлять повозкой.
Девушка отправилась в деревню, чтобы найти пастора – преподобного отца Карстерса – и попросить прощение за то, что она еще в октябре убежала из церкви и больше там не показывалась. Сегодня на торговой пристани собралась чуть ли не половина деревни. Именно сюда фермеры свозили свой урожай, который комиссионеры отправляли вниз по реке и продавали; здесь же они покупали все необходимое для хозяйства. И, самое главное, здесь переселенцы узнавали последние новости со всех концов света.
Женевьева выпрыгнула из повозки, привязала Виктора к забору и тщательно расправила выцветшее ситцевое платье, надеясь, что длинный подол прикроет пыльные ботинки. Именно Рурк настоял на том, чтобы она взяла себе все платья Пруденс, и теперь Женевьева чувствовала себя немного виноватой, замечая, как они изнашиваются прямо на глазах.
Не успела Женевьева подумать о Рурке, как ясно услышала свое имя. Господи, неужели одна только мысль об этом человеке способна вызвать его появление? Женевьева почувствовала, что ее снова охватила внутренняя дрожь. Так происходило всегда при встрече с Рурком. Неужели ей придется всю оставшуюся жизнь скрывать свое подлинное отношение к нему?
Взяв себя в руки, Женевьева через силу улыбнулась и убрала со щеки прядь волос.
– Дженни, ты выглядишь просто великолепно, – произнес Рурк. – Словно солнце и ветер приласкали тебя. Несомненно, Вирджиния – это лучшее приключение, которое только могло с тобой произойти.
Продолжая улыбаться, Женевьева не удержалась от колкости:
– Ты все еще стараешься оправдать то, что подсказал моему отцу проиграть меня в карты?
Рурк нахмурился:
– Очевидно, я никогда не сумею загладить свою вину, да?
– Перестань. Я ищу мистера Карстерса. Ты видел его?
Лицо Рурка прояснилось:
– Неужели ты решила присоединиться к пастве? Женевьева покачала головой:
– Я слишком долго жила без церкви. Нет, просто мне нужно попросить у мистера Карстерса несколько книг. Я собираюсь учить читать Калвина Гринлифа.
Голубые глаза Рурка потеплели. Он явно одобрял девушку.
– Ну, это замечательно, Дженни, просто замечательно. Это принесет парню огромную пользу.
– Надеюсь. Вот только его родители думают иначе. Они утверждают, что чтение зародит в голове Калвина вредные мысли и погубит его как земледельца.
– Возможно, – задумчиво сказал Рурк. – А может быть, из него получится и нечто большее. Ты будешь умницей, Дженни, если сделаешь это для парня.
Девушка покраснела и отвернулась.
– Ничего особенного в этом нет. Просто я надеюсь, что сумею помочь Калвину.
– Конечно, сможешь, – заверил Рурк. – Кстати, мистер Карстерс – внизу, в доках. Там только что причалил Лютер Квейд.
Они вместе направились к небольшой группе людей, стоявшей на пристани. Женевьева приветливо кивнула Эми и Сету Паркерам и поинтересовалась здоровьем Эми. Она искренне обрадовалась, узнав, что все в порядке, и ребенок родится уже через несколько недель.
Лютер Квейд разгружал свои обычные товары и попутно рассказывал последние сплетни. При этом он театральным жестом развернул довольно потрепанный экземпляр вирджинской «Газетт» и, сохраняя на лице странное мрачное выражение, высоко поднял его над головой.
Женевьева протиснулась поближе, чтобы лучше разглядеть газету. Ей пришлось прищурить глаза, потому что долгие часы чтения в полутьме по вечерам значительно ослабили ее зрение, но она сразу заметила выделенные жирным шрифтом строчки: «Армия Британской короны начала военные действия против жителей провинции Массачусетс… Мы вовлечены в ужасы гражданской войны. Меч обнажен. Одному Богу известно, когда он будет снова убран в ножны».
Преподобный Карстерс вслух прочитал абзац. Собравшиеся в полном молчании слушали отчет о потерях и боях, которые произошли в Новой Англии целый месяц назад, о том, что британские войска, вступив в города Лексингтон и Конкорд, были встречены небольшими отрядами милиции…
Гражданская война… Женевьева посмотрела на Рурка и задохнулась от страха, заметив выражение его лица. Разговоры о волнениях в колониях ходили уже не первый день. Многие выражали свое недовольство несправедливой таможенной политикой лорда Тауншенда и своеволием британского кабинета министров. Однако никто в Дэнсез Медоу не мог предположить, что ситуация обострится до такой степени.
– Более того, – Лютер Квейд постарался перекричать возмущенные голоса. – Патрик Хенри набрал армию и пошел на Вильямсбург! Кровь не пролилась, но губернатора Данмора заставили платить за порох, который он конфисковал.
– Рурк! – Женевьева взяла его за руку. Все говорили одновременно, и она ничего не могла понять. – Что все это значит?
Лицо Рурка стало менее напряженным, хотя и сохранило задумчивое выражение.
– Это значит, что наша Вирджиния скоро тоже окажется втянутой в эти события, Дженни. Трудно сказать, как далеко все это может зайти.
– Но что может сделать против британских войск кучка рассерженных колонистов – без армии и денег?
– Ну, кое-что мы все-таки имеем, – задумчиво произнес Рурк.
Глаза Женевьева расширились от удивления при слове «мы».
– И что же это, Рурк?
– У нас есть Америка. А это немало.
Они ушли с пристани, чтобы посидеть вдвоем в тени раскидистого дуба. Женевьева прислонилась спиной к стволу дерева и посмотрела на Рурка;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108