Что же теперь будет? Возможно, они больше не тронут ее, по крайней мере сейчас.
Кристина, инстинктивно сжавшись, попыталась отодвинуться от незнакомца, когда тот наклонился, чтобы поднять ее, но он понес девушку к лошадям, усадил на своего небольшого арабского жеребца и сам сел позади. Остальные трое, подождав, пока все будет готово, присоединились к ним, и лошади тут же понеслись галопом.
Проезжая мимо тела Ахмада, Кристина закрыла глаза. Бедняга! Всего лишь ненамного старше ее, и теперь его жизнь кончена. Похитители оставили Рейвна и лошадь Ахмада. Если это воры, почему они не прихватили и коней?
Кто же они тогда? Вряд ли они подозревали, что она женщина, особенно в этом костюме, но почему в таком случае они не пристрелили и ее? И вряд ли эти люди явились, чтобы спасти Кристину, ведь ни один человек не знал, что она здесь. Кроме того, если бы они собирались отвести ее к брату, вряд ли они избили бы ее так зверски. А что, если… что, если эти люди из соседнего племени, о котором предупреждал Филип? И теперь они продадут Кристину в рабство, после того как вдоволь попользуются ею? Филип ни за что не сможет отыскать ее!
"Филип, где ты? Ты должен найти меня!» Но о чем она думает? Разве она сама не хотела скрыться от него?
Но по крайней мере прикосновение нового хозяина не заставит Кристину мгновенно ослабеть от желания! Ни один мужчина на свете, кроме Филипа, не способен возбудить в ней такую страсть.
"
И Кристина, неожиданно осознав то, о чем только сейчас подумала, задрожала, как сухой лист на ветру, «Я люблю его! Любила все это время и даже не сознавала этого! Кристина, ты дура, глупая маленькая идиотка! Все эти месяцы ты сопротивлялась, словно дикая кошка, и молилась о том, чтобы надоесть ему и скорее оказаться дома, в то время как на самом деле любила его. Ты можешь никогда больше его не увидеть, и он по-прежнему уверен, что ты его ненавидишь.
Но что, если он не придет ко мне на помощь? Обрадуется, что избавился от меня без лишних хлопот? И могу ли я винить его за это после того, как так вела себя с ним? О нет, он придет за мной, спасет, и тогда я признаюсь, как сильно люблю его. Хоть бы он нашел меня поскорее, пока еще не слишком поздно!
Когда Ясир умер и мне так хотелось утешить Филипа, я должна была уже тогда догадаться, что люблю его. Понадобился весь этот кошмар, чтобы заставить меня увидеть правду, а теперь, Может быть, уже поздно! О Боже, дай мне возможность еще раз увидеть его!"
На землю быстро спускались сумерки, но всадники продолжали погонять коней, словно сам дьявол гнался за ними. И опять Кристина не могла понять смысла этой бешеной скачки. Если эти люди принадлежат к соседнему племени, они бы повернули к горам и давно уже добрались бы до своего лагеря.
Должно быть, она ошибается. Они все время ехали вдоль подножия гор, но когда поднявшаяся луна осветила путь, направились в пустыню. Куда они ее везут? И что с ней будет, когда они доберутся до места?
Кристина неожиданно вспомнила, как задавала себе эти вопросы несколько месяцев назад, только тогда ее похитителем был Филип. Она в самом деле искренне ненавидела его в те первые недели, когда появилась в лагере. Он оторвал ее от всего, что было так привычно и дорого, пустил в ход всевозможные уловки, чтобы заполучить Кристину. Но ведь каждая молодая женщина оставляет дом и родных после замужества. Просто необходимо время, чтобы привыкнуть к новой жизни.
Что ж… Кристина привыкла, даже слишком привыкла. И теперь в ее сердце были пустота и страх, страх, что больше они с Филипом никогда не увидятся. И это было много хуже боли, толчками ударявшей в ее распухшее лицо при каждом шаге лошади.
Кристина вновь закрыла глаза, пытаясь отогнать терзавшие душу мысли, и, к счастью, усталость взяла верх. Она задремала.
Разбудили девушку громкие голоса. Ее снимали с лошади. Сначала она не могла понять, что произошло, но, увидев вокруг незнакомые лица и ощутив тяжесть в голове, сразу все вспомнила. Солнце уже стояло высоко, и невыносимый жар, волнами поднимаясь от песка, вынудил ее заслонить глаза, чтобы хоть что-то увидеть.
Перед тем как ее отвели в маленький шатер, Кристина успела оглядеться. Они находились в оазисе. Две огромные пальмы возвышались над полудюжиной небольших шатров, а на островке травы паслись козы, овцы и верблюды.
Солнечный свет был таким ослепительным, что Кристине понадобилось несколько минут, чтобы привыкнуть к полумраку, царившему в шатре. Наконец она увидела старика, в одиночестве сидевшего на подушке за низеньким столиком, уставленным касами с едой.
Старик, даже не взглянув на девушку, продолжал есть, так что у Кристины было время рассмотреть шатер. Повсюду разбросаны подушки, в углу — большой сундук, но ни одного стула, и песчаный пол не прикрыт коврами.
Кристина вновь перевела взгляд на хозяина шатра. Тот полоскал пальцы в маленькой чаше с водой, как это делала она сама много раз после трапезы с Филипом. Старик посмотрел на нее, и его карие глаза гневно раскрылись при виде ее изуродованного лица. Девушка подпрыгнула от неожиданности, когда его кулак с громким треском опустился на стол, так, что касы и чаши зазвенели.
Араб был одет в яркую джеллабу и куфью, но Кристина заметила, что его ноги под столом босы и довольно грязны. Он встал и оказался почти такого же роста, как Кристина, но его голос и повадки были властными и требовали безусловного повиновения.
Старик резко сказал что-то молодому человеку, приведшему Кристину, и та поняла, что перед ней, должно быть, шейх этого племени. Разговор шел на повышенных тонах, но Кристина не знала языка и ничего не могла понять.
Наконец оба замолчали, и молодой человек отвел ее за занавес в углу шатра. Там едва хватало места, чтобы лечь, но на песок была брошена овечья шкура, и Кристину оставили в одиночестве.
Несколько минут спустя появилась старая женщина с подносом, на котором стояли большая каса с едой и кубок вина. Поставив поднос на землю, она вручила Кристине мокрое полотенце, показала на ее лицо и исчезла, снова оставив девушку одну.
Кристина протерла лицо полотенцем, но не смогла стереть всю грязь, въевшуюся в кожу вокруг саднящих, распухших глаз. Еда оказалась слишком жирной, но, к счастью, достаточно мягкой — жевать было больно. Вино было превосходным на вкус, но, допив его, Кристина ощутила странную усталость. Глаза сами собой закрывались, и хотя девушка изо всех сил боролась со сном, чтобы быть готовой к тому, что может ожидать ее впереди, мысли ее начали путаться, и вскоре она уже крепко спала.
Оставив женщину в шатре Али Хейяза, Омер Абдалла передал Касиму, что шейх желает его видеть, и, нигде больше не задерживаясь, направился в жилище своего отца. Он не испытывал ни малейшей жалости к Касиму, поскольку тот собственными руками вырыл себе яму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
Кристина, инстинктивно сжавшись, попыталась отодвинуться от незнакомца, когда тот наклонился, чтобы поднять ее, но он понес девушку к лошадям, усадил на своего небольшого арабского жеребца и сам сел позади. Остальные трое, подождав, пока все будет готово, присоединились к ним, и лошади тут же понеслись галопом.
Проезжая мимо тела Ахмада, Кристина закрыла глаза. Бедняга! Всего лишь ненамного старше ее, и теперь его жизнь кончена. Похитители оставили Рейвна и лошадь Ахмада. Если это воры, почему они не прихватили и коней?
Кто же они тогда? Вряд ли они подозревали, что она женщина, особенно в этом костюме, но почему в таком случае они не пристрелили и ее? И вряд ли эти люди явились, чтобы спасти Кристину, ведь ни один человек не знал, что она здесь. Кроме того, если бы они собирались отвести ее к брату, вряд ли они избили бы ее так зверски. А что, если… что, если эти люди из соседнего племени, о котором предупреждал Филип? И теперь они продадут Кристину в рабство, после того как вдоволь попользуются ею? Филип ни за что не сможет отыскать ее!
"Филип, где ты? Ты должен найти меня!» Но о чем она думает? Разве она сама не хотела скрыться от него?
Но по крайней мере прикосновение нового хозяина не заставит Кристину мгновенно ослабеть от желания! Ни один мужчина на свете, кроме Филипа, не способен возбудить в ней такую страсть.
"
И Кристина, неожиданно осознав то, о чем только сейчас подумала, задрожала, как сухой лист на ветру, «Я люблю его! Любила все это время и даже не сознавала этого! Кристина, ты дура, глупая маленькая идиотка! Все эти месяцы ты сопротивлялась, словно дикая кошка, и молилась о том, чтобы надоесть ему и скорее оказаться дома, в то время как на самом деле любила его. Ты можешь никогда больше его не увидеть, и он по-прежнему уверен, что ты его ненавидишь.
Но что, если он не придет ко мне на помощь? Обрадуется, что избавился от меня без лишних хлопот? И могу ли я винить его за это после того, как так вела себя с ним? О нет, он придет за мной, спасет, и тогда я признаюсь, как сильно люблю его. Хоть бы он нашел меня поскорее, пока еще не слишком поздно!
Когда Ясир умер и мне так хотелось утешить Филипа, я должна была уже тогда догадаться, что люблю его. Понадобился весь этот кошмар, чтобы заставить меня увидеть правду, а теперь, Может быть, уже поздно! О Боже, дай мне возможность еще раз увидеть его!"
На землю быстро спускались сумерки, но всадники продолжали погонять коней, словно сам дьявол гнался за ними. И опять Кристина не могла понять смысла этой бешеной скачки. Если эти люди принадлежат к соседнему племени, они бы повернули к горам и давно уже добрались бы до своего лагеря.
Должно быть, она ошибается. Они все время ехали вдоль подножия гор, но когда поднявшаяся луна осветила путь, направились в пустыню. Куда они ее везут? И что с ней будет, когда они доберутся до места?
Кристина неожиданно вспомнила, как задавала себе эти вопросы несколько месяцев назад, только тогда ее похитителем был Филип. Она в самом деле искренне ненавидела его в те первые недели, когда появилась в лагере. Он оторвал ее от всего, что было так привычно и дорого, пустил в ход всевозможные уловки, чтобы заполучить Кристину. Но ведь каждая молодая женщина оставляет дом и родных после замужества. Просто необходимо время, чтобы привыкнуть к новой жизни.
Что ж… Кристина привыкла, даже слишком привыкла. И теперь в ее сердце были пустота и страх, страх, что больше они с Филипом никогда не увидятся. И это было много хуже боли, толчками ударявшей в ее распухшее лицо при каждом шаге лошади.
Кристина вновь закрыла глаза, пытаясь отогнать терзавшие душу мысли, и, к счастью, усталость взяла верх. Она задремала.
Разбудили девушку громкие голоса. Ее снимали с лошади. Сначала она не могла понять, что произошло, но, увидев вокруг незнакомые лица и ощутив тяжесть в голове, сразу все вспомнила. Солнце уже стояло высоко, и невыносимый жар, волнами поднимаясь от песка, вынудил ее заслонить глаза, чтобы хоть что-то увидеть.
Перед тем как ее отвели в маленький шатер, Кристина успела оглядеться. Они находились в оазисе. Две огромные пальмы возвышались над полудюжиной небольших шатров, а на островке травы паслись козы, овцы и верблюды.
Солнечный свет был таким ослепительным, что Кристине понадобилось несколько минут, чтобы привыкнуть к полумраку, царившему в шатре. Наконец она увидела старика, в одиночестве сидевшего на подушке за низеньким столиком, уставленным касами с едой.
Старик, даже не взглянув на девушку, продолжал есть, так что у Кристины было время рассмотреть шатер. Повсюду разбросаны подушки, в углу — большой сундук, но ни одного стула, и песчаный пол не прикрыт коврами.
Кристина вновь перевела взгляд на хозяина шатра. Тот полоскал пальцы в маленькой чаше с водой, как это делала она сама много раз после трапезы с Филипом. Старик посмотрел на нее, и его карие глаза гневно раскрылись при виде ее изуродованного лица. Девушка подпрыгнула от неожиданности, когда его кулак с громким треском опустился на стол, так, что касы и чаши зазвенели.
Араб был одет в яркую джеллабу и куфью, но Кристина заметила, что его ноги под столом босы и довольно грязны. Он встал и оказался почти такого же роста, как Кристина, но его голос и повадки были властными и требовали безусловного повиновения.
Старик резко сказал что-то молодому человеку, приведшему Кристину, и та поняла, что перед ней, должно быть, шейх этого племени. Разговор шел на повышенных тонах, но Кристина не знала языка и ничего не могла понять.
Наконец оба замолчали, и молодой человек отвел ее за занавес в углу шатра. Там едва хватало места, чтобы лечь, но на песок была брошена овечья шкура, и Кристину оставили в одиночестве.
Несколько минут спустя появилась старая женщина с подносом, на котором стояли большая каса с едой и кубок вина. Поставив поднос на землю, она вручила Кристине мокрое полотенце, показала на ее лицо и исчезла, снова оставив девушку одну.
Кристина протерла лицо полотенцем, но не смогла стереть всю грязь, въевшуюся в кожу вокруг саднящих, распухших глаз. Еда оказалась слишком жирной, но, к счастью, достаточно мягкой — жевать было больно. Вино было превосходным на вкус, но, допив его, Кристина ощутила странную усталость. Глаза сами собой закрывались, и хотя девушка изо всех сил боролась со сном, чтобы быть готовой к тому, что может ожидать ее впереди, мысли ее начали путаться, и вскоре она уже крепко спала.
Оставив женщину в шатре Али Хейяза, Омер Абдалла передал Касиму, что шейх желает его видеть, и, нигде больше не задерживаясь, направился в жилище своего отца. Он не испытывал ни малейшей жалости к Касиму, поскольку тот собственными руками вырыл себе яму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70