Шейх Али пришел в бешенство. Омер никогда не видел его таким, и Касиму, возможно, грозит смерть за ослушание.
— Омер, все обошлось? — спросил его отец, Кожья Абдалла, как только сын появился в шатре, который делила вся семья.
— Да, отец, все прошло, как было задумано, — с отвращением бросил Омер и, усевшись на овечью шкуру, служившую ему постелью, схватился за мех с вином. — Но, говоря по правде, мне все это совсем не нравится. Женщина ни в чем не виновата, и не следовало делать ее орудием мести. Ей уже пришлось страдать, этот негодяй Касим избил ее, прежде чем я успел вмешаться.
— Как! Этот подлый…
— Неужели ты не понимаешь, отец? — перебил Омер. — Этого вообще не должно было случиться! Касим выстрелил в человека, охранявшего Кристину Уэйкфилд. Я молю Аллаха о том, чтобы его нашли вовремя, прежде чем он умрет, ибо это Ахмад, брат мужа Эмины. Если Ахмад умрет. Сайд возненавидит нас, и мы никогда больше не увидим мою сестру Эмину.
— Мне нужно было предвидеть, что этот замысел ни к чему хорошему не приведет, — вздохнул Кожья, уныло повесив голову. — Я не должен был соглашаться на твое участие в этом грязном деле. Я только хотел, чтобы вражда пришла к концу, хотел вновь увидеть свою дочь и ее мужа. Должно быть, у нее родились дети, а я никогда не брал их на руки! И теперь я, быть может, никогда не увижу своих внуков.
— В любом случае, отец, нельзя было одобрять этот план. Шейх Абу не имеет никакого отношения к тому, что случилось много лет назад. Абу тогда был за морями, и не думаю, что именно он должен стать мишенью для стрел мести шейха Али теперь, когда шейх Ясир умер.
— Знаю, сын мой, но что мы можем поделать теперь? Возможно, шейх Абу и не подумает прийти, — ответил Кожья и, выглянув из шатра, заметил трех малышей, игравших с ягненком. Сердце его вновь заныло от жгучей тоски и желания повидать дочь и внуков.
— Он придет, — уверенно возразил Омер. — И если приведет с собой воинов своего племени, вновь начнется бессмысленная бойня из-за того, что случилось двадцать пять лет назад. И немало ни в чем не повинных людей погибнут!
И Филип появился — меньше чем через час. Появился один и, поняв, в какую беду попал по собственной неосторожности, тихо выругался.
Возвратившись в лагерь, он узнал, что Кристина отправилась кататься с Ахмадом, и обрадовался тому, что она решила возобновить ежедневные прогулки. Пора и ему сбросить гнет воспоминаний. Отца не вернуть, но у него есть Кристина. Мысли о девушке не оставляли Филипа, пока он нетерпеливо мерил шагами шатер в ожидании их возвращения. Но когда солнце зашло, а топота коней по-прежнему не было слышно, леденящий ужас охватил все его существо. Выбежав из шатра, он заметил у загона Сайда и велел ему готовить коней.
Холодный пот прошиб Филипа, пока они мчались к подножию горы. Сайд отчаянно пытался не отстать.
Проскакав немного в том направлении, куда обычно ездила Кристина, Филип заметил понуро стоявших коней и смертельно побледнел при виде лежавшего на песке тела.
Спрыгнув с Виктори, он метнулся к Ахмаду. В груди несчастного зияла рана; он потерял много крови, но был еще жив. С помощью подбежавшего Сайда Филип влил немного воды в рот раненому, Ахмад наконец открыл глаза и, переведя взгляд с Филипа на брата, попытался сесть, хотя слишком ослабел от потери крови.
— Можешь говорить, Ахмад? — спросил Филип. — Скажи, что случилось?
Затянутые горячечной пленкой глаза остановились на Филипе.
— Откуда-то появились четверо людей пустыни… и быстро поскакали к нам. Я… поднял ружье, но не успел. Они… ранили меня. Больше ничего не помню.
Ахмад с трудом огляделся и, заметив лошадь Кристины, снова опустился на песок.
— Они забрали ее?
— Кажется, — отозвался Филип. Тело его напряглось, словно тетива, готовое к немедленной битве. Но где враги? Филип обернулся к Сайду. — Отвези Ахмада обратно в лагерь. Мейди знает, что делать. Не знаю, сколько времени меня не будет, но не нужно следовать за мной. Я найду Кристину, и человек, ранивший твоего брата, умрет.
— Аллах да пребудет с тобой, — отозвался Сайд, и Филип пришпорил коня.
Следы похитителей все еще были видны, так как погода стояла безветренная и песок оставался неподвижным. Никогда еще Филип не спешил так. Никогда еще Виктори не покрывал милю за милей с такой скоростью. Перед глазами Филипа стояло испуганное лицо Кристины, и он молился о том, чтобы вовремя найти девушку, прежде чем ее изнасилуют и продадут.
Он не должен был позволять ей эти прогулки! Прикажи он ей оставаться в лагере, ничего не произошло бы! И он не умирал бы от страха за ее жизнь. О Господи, только бы успеть!
Сердце Филипа тоскливо сжималось при мысли о том, что с ним станется без Кристины. Он представлял себе пустую постель, где они так часто спали рядом, опустевший шатер, куда последнее время так спешил войти, прекрасное мягкое тело, так легко соблазнявшее его. Разве другая женщина сможет занять место Кристины? Он не мог вынести мысли о том, что никогда больше не увидит ее!
Но если он испытывает подобные чувства, значит, должно быть, любит Кристину!
Филип в жизни не поверил бы, что может влюбиться. Каким же дураком он был! Но что, если отыскать Кристину не удастся? Хуже того: что, если она не желает, чтобы ее обнаружили? Ну что ж, он все-таки найдет ее или умрет, скитаясь по пустыне. Он заставит Кристину вернуться. Лучше жить с ее ненавистью, чем жить без нее. И может, когда-нибудь она ответит на его любовь.
Филип поблагодарил небо за полную луну, хорошо освещавшую его путь. Медленно проходили часы, полные мучительных мыслей, и солнце уже высоко стояло над землей, прежде чем Филип заметил вдали становище кочевников.
"Недолго осталось, Кристина, — подумал он. — Скоро ты будешь дома».
Лошадь замедлила бег, и Филип въехал в лагерь. Несколько человек подошли поближе, когда он остановил коня.
— Я ищу четверых мужчин и женщину, — сказал Филип по-арабски. — Они проезжали здесь, не так ли?
— Ты нашел то, что искал, Абу Альхамар. Сойди с коня и следуй за мной.
Филип обернулся, чтобы увидеть говорившего. Оказалось, что сразу несколько ружей нацелено на него, так что выбора не оставалось.
— Откуда ты знаешь, кто я?
— Тебя ждали. Пойдем.
Филип спешился, и мужчина подтолкнул его дулом ружья ко входу в шатер. Еще несколько вооруженных арабов следили за малейшим его движением. Филип никак не мог понять, откуда они знают его, но, удивленно пожав плечами, повиновался.
Старик, сидевший у дальней стены, встал и оглядел Филипа:
— Недолго ты медлил, шейх Абу. Я много лет ожидал этой минуты.
— Какого дьявола здесь происходит? — свысока бросил Филип. — Откуда ты знаешь, кто я? Я никогда не видел раньше никого из вас!
— Видел, просто был так мал, что не помнишь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
— Омер, все обошлось? — спросил его отец, Кожья Абдалла, как только сын появился в шатре, который делила вся семья.
— Да, отец, все прошло, как было задумано, — с отвращением бросил Омер и, усевшись на овечью шкуру, служившую ему постелью, схватился за мех с вином. — Но, говоря по правде, мне все это совсем не нравится. Женщина ни в чем не виновата, и не следовало делать ее орудием мести. Ей уже пришлось страдать, этот негодяй Касим избил ее, прежде чем я успел вмешаться.
— Как! Этот подлый…
— Неужели ты не понимаешь, отец? — перебил Омер. — Этого вообще не должно было случиться! Касим выстрелил в человека, охранявшего Кристину Уэйкфилд. Я молю Аллаха о том, чтобы его нашли вовремя, прежде чем он умрет, ибо это Ахмад, брат мужа Эмины. Если Ахмад умрет. Сайд возненавидит нас, и мы никогда больше не увидим мою сестру Эмину.
— Мне нужно было предвидеть, что этот замысел ни к чему хорошему не приведет, — вздохнул Кожья, уныло повесив голову. — Я не должен был соглашаться на твое участие в этом грязном деле. Я только хотел, чтобы вражда пришла к концу, хотел вновь увидеть свою дочь и ее мужа. Должно быть, у нее родились дети, а я никогда не брал их на руки! И теперь я, быть может, никогда не увижу своих внуков.
— В любом случае, отец, нельзя было одобрять этот план. Шейх Абу не имеет никакого отношения к тому, что случилось много лет назад. Абу тогда был за морями, и не думаю, что именно он должен стать мишенью для стрел мести шейха Али теперь, когда шейх Ясир умер.
— Знаю, сын мой, но что мы можем поделать теперь? Возможно, шейх Абу и не подумает прийти, — ответил Кожья и, выглянув из шатра, заметил трех малышей, игравших с ягненком. Сердце его вновь заныло от жгучей тоски и желания повидать дочь и внуков.
— Он придет, — уверенно возразил Омер. — И если приведет с собой воинов своего племени, вновь начнется бессмысленная бойня из-за того, что случилось двадцать пять лет назад. И немало ни в чем не повинных людей погибнут!
И Филип появился — меньше чем через час. Появился один и, поняв, в какую беду попал по собственной неосторожности, тихо выругался.
Возвратившись в лагерь, он узнал, что Кристина отправилась кататься с Ахмадом, и обрадовался тому, что она решила возобновить ежедневные прогулки. Пора и ему сбросить гнет воспоминаний. Отца не вернуть, но у него есть Кристина. Мысли о девушке не оставляли Филипа, пока он нетерпеливо мерил шагами шатер в ожидании их возвращения. Но когда солнце зашло, а топота коней по-прежнему не было слышно, леденящий ужас охватил все его существо. Выбежав из шатра, он заметил у загона Сайда и велел ему готовить коней.
Холодный пот прошиб Филипа, пока они мчались к подножию горы. Сайд отчаянно пытался не отстать.
Проскакав немного в том направлении, куда обычно ездила Кристина, Филип заметил понуро стоявших коней и смертельно побледнел при виде лежавшего на песке тела.
Спрыгнув с Виктори, он метнулся к Ахмаду. В груди несчастного зияла рана; он потерял много крови, но был еще жив. С помощью подбежавшего Сайда Филип влил немного воды в рот раненому, Ахмад наконец открыл глаза и, переведя взгляд с Филипа на брата, попытался сесть, хотя слишком ослабел от потери крови.
— Можешь говорить, Ахмад? — спросил Филип. — Скажи, что случилось?
Затянутые горячечной пленкой глаза остановились на Филипе.
— Откуда-то появились четверо людей пустыни… и быстро поскакали к нам. Я… поднял ружье, но не успел. Они… ранили меня. Больше ничего не помню.
Ахмад с трудом огляделся и, заметив лошадь Кристины, снова опустился на песок.
— Они забрали ее?
— Кажется, — отозвался Филип. Тело его напряглось, словно тетива, готовое к немедленной битве. Но где враги? Филип обернулся к Сайду. — Отвези Ахмада обратно в лагерь. Мейди знает, что делать. Не знаю, сколько времени меня не будет, но не нужно следовать за мной. Я найду Кристину, и человек, ранивший твоего брата, умрет.
— Аллах да пребудет с тобой, — отозвался Сайд, и Филип пришпорил коня.
Следы похитителей все еще были видны, так как погода стояла безветренная и песок оставался неподвижным. Никогда еще Филип не спешил так. Никогда еще Виктори не покрывал милю за милей с такой скоростью. Перед глазами Филипа стояло испуганное лицо Кристины, и он молился о том, чтобы вовремя найти девушку, прежде чем ее изнасилуют и продадут.
Он не должен был позволять ей эти прогулки! Прикажи он ей оставаться в лагере, ничего не произошло бы! И он не умирал бы от страха за ее жизнь. О Господи, только бы успеть!
Сердце Филипа тоскливо сжималось при мысли о том, что с ним станется без Кристины. Он представлял себе пустую постель, где они так часто спали рядом, опустевший шатер, куда последнее время так спешил войти, прекрасное мягкое тело, так легко соблазнявшее его. Разве другая женщина сможет занять место Кристины? Он не мог вынести мысли о том, что никогда больше не увидит ее!
Но если он испытывает подобные чувства, значит, должно быть, любит Кристину!
Филип в жизни не поверил бы, что может влюбиться. Каким же дураком он был! Но что, если отыскать Кристину не удастся? Хуже того: что, если она не желает, чтобы ее обнаружили? Ну что ж, он все-таки найдет ее или умрет, скитаясь по пустыне. Он заставит Кристину вернуться. Лучше жить с ее ненавистью, чем жить без нее. И может, когда-нибудь она ответит на его любовь.
Филип поблагодарил небо за полную луну, хорошо освещавшую его путь. Медленно проходили часы, полные мучительных мыслей, и солнце уже высоко стояло над землей, прежде чем Филип заметил вдали становище кочевников.
"Недолго осталось, Кристина, — подумал он. — Скоро ты будешь дома».
Лошадь замедлила бег, и Филип въехал в лагерь. Несколько человек подошли поближе, когда он остановил коня.
— Я ищу четверых мужчин и женщину, — сказал Филип по-арабски. — Они проезжали здесь, не так ли?
— Ты нашел то, что искал, Абу Альхамар. Сойди с коня и следуй за мной.
Филип обернулся, чтобы увидеть говорившего. Оказалось, что сразу несколько ружей нацелено на него, так что выбора не оставалось.
— Откуда ты знаешь, кто я?
— Тебя ждали. Пойдем.
Филип спешился, и мужчина подтолкнул его дулом ружья ко входу в шатер. Еще несколько вооруженных арабов следили за малейшим его движением. Филип никак не мог понять, откуда они знают его, но, удивленно пожав плечами, повиновался.
Старик, сидевший у дальней стены, встал и оглядел Филипа:
— Недолго ты медлил, шейх Абу. Я много лет ожидал этой минуты.
— Какого дьявола здесь происходит? — свысока бросил Филип. — Откуда ты знаешь, кто я? Я никогда не видел раньше никого из вас!
— Видел, просто был так мал, что не помнишь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70