Эссекс, наконец вырвавшийся на сцену, присел, подставив плечи Кана-ану, чтобы тот не свалился, когда его развяжут. Накидывая на залитого кровью и обнаженного старика собственную куртку, Свистун увидел в одной из кулис Килроя. Тот, облаченный в алые шелка, следил за происходящим на сцене. Мужчины встретились взглядами и поняли друг друга без слов.
Повернувшись, Килрой бросился наутек.
Нет, подумал Свистун, от Айзека Канаана с его возмездием не убежишь. Не зря же его называют Волшебником Хуливуда.
Публика в зале зааплодировала.
Глава сорок шестая
– Где вы нашли Килроя? – спросил Риальто.
– На холмах, в его доме в Агуре. И его, и парня, который был у него домоправителем. Оба висят на балке в сарае, – ответил Канаан.
– Ну, и как же все это объяснить? – удивился Риальто. – Неужели они думали, будто такое может сойти с рук? Они же выкатили Айзека, как жертвенного агнца, на глазах у пяти сотен зрителей.
Он посмотрел на Канаана в растерянности. Происшедшее не укладывалось ни в какие рамки.
– Большинство зрителей решили бы, что это очередная инсценировка, – сказал Канаан. – С использованием спецэффектов. А я всего лишь наемный исполнитель.
– За такое исполнение можно получить премию Академии, – мысленно представив себе обнаженного и распятого вверх ногами Канаана, заметил Боско. Но в конце концов, разве все мы – не наемные исполнители?
– Да ладно, хватит разводить глубокую философию на мелком месте, – буркнул Канаан. – Меня преспокойно могли бы зарезать где-нибудь в подвале или утопить в море. И объявить пропавшим без вести.
– А кто из этих ублюдков с тобой управился? – спросил Риальто.
– Да тот рыжеволосый Шалтай-болтай. Тот самый, который убил дочурку моего брата. А отсюда урок: не выходи на охоту, если тебя обуревает ярость. – Он посмотрел на Свистуна. – Охотнику нужно быть бесстрастным. Охотнику нужно быть холодным как лед.
А сам он держался так, словно всего лишь поучаствовал в игре, которая внезапно зашла слишком далеко.
– Рааб и Килрой, – начал Свистун, – эти двое, черпая друг у друга безумие…
– А что такое, собственно говоря, безумие? – подал внезапную реплику Канаан.
– … пытаясь превзойти, пытаясь перещеголять друг друга…
– Групповая мания, – задумчиво сказал Боско.
– Ты что это? – хмыкнул Риальто.
– Психоз, разделяемый двоими или более того, так это называется, – пояснил Боско.
– А сколькими еще? – с вызовом спросил Канаан.
Боско пожал плечами.
– Сколько еще безумцев, прежде чем окончательно спятит все общество?
– И сами сумасшедшие выбирают главврача, – поддакнул Свистун.
– Может быть, именно к этому мы и пришли. А может, так оно было всегда. Если вспомнить историю, – сказал Боско.
– Ведь никто не считал сумасшедшими крестоносцев, когда они под священными хоругвями убивали каждого, кто попадется на их пути, лишь бы случайно не пощадить неверных, – продолжил он. – Никто не считает сумасшедшими бойцов ИРА или Красных бригад или как они там еще называются. То, с чем мы постоянно сталкиваемся, – это гангстеры и насильники, не желающие играть по общепринятым правилам. Насильники и убийцы. Они исходят из того, что стоит начать орать, будто убиваешь во славу Бога, во благо страны или еще что-нибудь в том же роде, то тут же к тебе сбежится орава приверженцев, а уж дальше – хоть режь младенцев на кубики. Так оно есть, да так оно всегда и было.
– Ну, и речуга, – заметил Канаан. – Тебе бы в Конгресс.
И вот все четверо – Айзек Канаан, набожный иудей; Свистун, многогрешный католик; Майк Ри-альто, непрактикующий баптист, и Боско Силвер-лейк, абстрактный гуманист, поглядели в окно, в поисках чего-нибудь, на что могли бы возложить хоть малейшую надежду.
Мэри Бакет вошла в кофейню и подсела к Свистуну, привалившись к нему бедром. Даже не зная, что произошло, она понимала, почему все четверо так печальны. Понимала на свой женский, на свой ведьмин лад: живешь на земле недолго и только и думаешь, что подбираешь разбитые черепки.
– По телевизору передали, – сказала она. – Сильный смог ожидается во второй половине дня.
Мужчины покивали головами.
– А какие славные стояли деньки, – вздохнула Мэри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
Повернувшись, Килрой бросился наутек.
Нет, подумал Свистун, от Айзека Канаана с его возмездием не убежишь. Не зря же его называют Волшебником Хуливуда.
Публика в зале зааплодировала.
Глава сорок шестая
– Где вы нашли Килроя? – спросил Риальто.
– На холмах, в его доме в Агуре. И его, и парня, который был у него домоправителем. Оба висят на балке в сарае, – ответил Канаан.
– Ну, и как же все это объяснить? – удивился Риальто. – Неужели они думали, будто такое может сойти с рук? Они же выкатили Айзека, как жертвенного агнца, на глазах у пяти сотен зрителей.
Он посмотрел на Канаана в растерянности. Происшедшее не укладывалось ни в какие рамки.
– Большинство зрителей решили бы, что это очередная инсценировка, – сказал Канаан. – С использованием спецэффектов. А я всего лишь наемный исполнитель.
– За такое исполнение можно получить премию Академии, – мысленно представив себе обнаженного и распятого вверх ногами Канаана, заметил Боско. Но в конце концов, разве все мы – не наемные исполнители?
– Да ладно, хватит разводить глубокую философию на мелком месте, – буркнул Канаан. – Меня преспокойно могли бы зарезать где-нибудь в подвале или утопить в море. И объявить пропавшим без вести.
– А кто из этих ублюдков с тобой управился? – спросил Риальто.
– Да тот рыжеволосый Шалтай-болтай. Тот самый, который убил дочурку моего брата. А отсюда урок: не выходи на охоту, если тебя обуревает ярость. – Он посмотрел на Свистуна. – Охотнику нужно быть бесстрастным. Охотнику нужно быть холодным как лед.
А сам он держался так, словно всего лишь поучаствовал в игре, которая внезапно зашла слишком далеко.
– Рааб и Килрой, – начал Свистун, – эти двое, черпая друг у друга безумие…
– А что такое, собственно говоря, безумие? – подал внезапную реплику Канаан.
– … пытаясь превзойти, пытаясь перещеголять друг друга…
– Групповая мания, – задумчиво сказал Боско.
– Ты что это? – хмыкнул Риальто.
– Психоз, разделяемый двоими или более того, так это называется, – пояснил Боско.
– А сколькими еще? – с вызовом спросил Канаан.
Боско пожал плечами.
– Сколько еще безумцев, прежде чем окончательно спятит все общество?
– И сами сумасшедшие выбирают главврача, – поддакнул Свистун.
– Может быть, именно к этому мы и пришли. А может, так оно было всегда. Если вспомнить историю, – сказал Боско.
– Ведь никто не считал сумасшедшими крестоносцев, когда они под священными хоругвями убивали каждого, кто попадется на их пути, лишь бы случайно не пощадить неверных, – продолжил он. – Никто не считает сумасшедшими бойцов ИРА или Красных бригад или как они там еще называются. То, с чем мы постоянно сталкиваемся, – это гангстеры и насильники, не желающие играть по общепринятым правилам. Насильники и убийцы. Они исходят из того, что стоит начать орать, будто убиваешь во славу Бога, во благо страны или еще что-нибудь в том же роде, то тут же к тебе сбежится орава приверженцев, а уж дальше – хоть режь младенцев на кубики. Так оно есть, да так оно всегда и было.
– Ну, и речуга, – заметил Канаан. – Тебе бы в Конгресс.
И вот все четверо – Айзек Канаан, набожный иудей; Свистун, многогрешный католик; Майк Ри-альто, непрактикующий баптист, и Боско Силвер-лейк, абстрактный гуманист, поглядели в окно, в поисках чего-нибудь, на что могли бы возложить хоть малейшую надежду.
Мэри Бакет вошла в кофейню и подсела к Свистуну, привалившись к нему бедром. Даже не зная, что произошло, она понимала, почему все четверо так печальны. Понимала на свой женский, на свой ведьмин лад: живешь на земле недолго и только и думаешь, что подбираешь разбитые черепки.
– По телевизору передали, – сказала она. – Сильный смог ожидается во второй половине дня.
Мужчины покивали головами.
– А какие славные стояли деньки, – вздохнула Мэри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75