Двери кабины открылись.
— Ему хватит одного взгляда, чтобы отослать вас обратно на детскую площадку, Флетч.
Вместе с ней он вышел на восьмом этаже.
— А что вы делаете в этом городе, Фредди? Приехали на какой-то судебный процесс?
— Решила поучаствовать в предвыборной кампании, — она зашагала по коридору.
— Как? Вы оставили журналистику? Записались в добровольцы?
— Отнюдь. Я по-прежнему принадлежу к когорте честных журналистов.
— Что-то я вас не понял, Фредди. Вы же криминальный репортер. А тут — политическая кампания.
Она вытащила ключ из кармана юбки.
— Разве политическая кампания не похожа на судебный процесс с присяжными?
— Лишь частично. За поражением на выборах обычно не следует тюремного заключения.
Фредди повернула ключ в замке.
— Мое присутствие нервирует вас, Флетч?
— Скорее, возбуждает.
— Тогда расскажите, что вам известно о девушке, убитой этой ночью в мотеле?
— Убитой?
— Вы ничего не знаете?
— Нет.
— Ее нашли на асфальте, голую и избитую. Жестоко избитую. И тут мне даже не нужно заключение коронера. Я все видела своими глазами. Она то ли бросилась вниз с балкона, то ли ее заставили броситься. Или просто сбросили.
У Флетча округлились глаза.
— Но не прошло и получаса, как она умерла, Фредди. За это время вы не успели бы добраться сюда из Нью-Йорка, Лос-Анджелеса или откуда-то еще, где вам сообщили о случившемся.
— А, так что-то вам известно…
— Я знаю, что полчаса тому назад какая-то девушка прыгнула с крыши. Может, и разбилась насмерть.
— Милый Флетч, как всегда вы обо всем узнаете последним.
— Не всегда. Лишь в присутствии несравненной Фредерики Эрбатнот.
— Я пригласила бы вас к себе, но в прошлом мои попытки постоянно натыкались на грубый отказ.
— А что еще вы знаете об этой девушке.
— Не так много, как вскорости выясню.
— В этом я не сомневаюсь.
— Спокойной ночи, дорогой Флетч.
Флетч придержал уже готовую закрыться дверь.
— Фредди! Что побуждает криминального репортера освещать предвыборную кампанию?
Она приподнялась на цыпочках и чмокнула его в нос.
— А что толкает газетного курьера в пресс-секретари кандидата в президенты?
Глава 3
— Кто там? — в голосе за дверью «люкса» 748 слышалось любопытство.
Флетч уже слышал этот голос. Правда, высказывался его обладатель о недостатках сверхзвуковых бомбардировщиков и дефиците федерального бюджета.
— Ай-эм Флетчер. Уолш просил постучать в вашу дверь.
Дверь открылась.
Не отпуская ручки, губернатор Кэкстон Уилер протянул вторую руку, готовую как для рукопожатия, так и для толчка. На губах играла улыбка, но глаза обежали Флетча с головы до ног. Обычно таким взглядом футбольный тренер встречал приглашенного на сборы новичка. Флетч поправил галстук и пожалел, что надел рубашку, в которой ходил весь день.
Лицо губернатора Кэкстона Уилера казалось огромным, как карта Америки. Лоб широкий, словно равнинные штаты, челюсть массивная, как юг, глаза большие и широко посаженные, этакие Нью-Йорк и Лос-Анджелес, а нос выпирал, как небоскребы Чикаго и Хьюстона.
— Привет, — продолжил Флетч. — Я ваш новый пресс-секретарь.
Кандидат в президенты, с застывшей на лице улыбкой, сверлил Флетча взглядом.
— Хотите купить швабру?
— Что ж, — хмыкнул губернатор. — Хорошая уборка еще никому не вредила.
— Держу пари, вы готовы вычистить все лишнее.
— Вы — один из них?
Флетч огляделся.
— О ком вы?
— О прессе.
— Пресса — это народ, сэр.
— Забавно, — вновь хмыкнул кандидат в президенты. — Я-то думал, что народ — это государство. Заходите.
Губернатор отпустил ручку и в одних носках прошлепал в гостиную.
Флетч закрыл за собой дверь.
Гостиная не произвела на него впечатления. Впрочем, что он мог ожидать от «люкса» средненького отеля. Картина на стене, шхуна под полными парусами (его собственный номер украшала репродукция этой картины), облупленная позолота на углах кофейного столика и подлокотниках кресел.
На сервировочном столике стояли бутылки.
— Хотите выпить? — указал на них губернатор.
— Нет, благодарю.
— Я предполагал, что услышу именно такой ответ.
— Может, налить вам?
— Нет, — губернатор сел на диван. — Моя жена не одобрит. Она считает, что я должен черпать энергию в общении с людьми. Впрочем, я сомневаюсь, что она может объяснить, как это делается.
Наряд губернатора состоял из распахнутого на груди ношенного коричневого халата. Над нагрудным карманом зеленели буквы «К» и «У».
Глаза Флетча перебегали с загорелого лица губернатора на белизну его живота.
— Вы, похоже, только вернулись из летнего лагеря, — продолжил губернатор. — Пресса вас примет? — Флетч тактично промолчал. — Борьба идет жесткая. Есть в этом свои плюсы, но хватает и минусов, — на кофейном столике громоздились высыпавшиеся из «дипломата» бумаги. — На финише кампании, если мы выиграем эти праймери, вы будете выжаты, как лимон.
За спиной губернатора, меж раздвинутых портьер, поблескивала стеклом сдвижная дверь на балкон.
Медленно, как бы между прочим, Флетч подошел к ней.
— Если вы проигрываете праймери, кампания заканчивается?
— Праймери дают голоса. И взносы в фонд предвыборной кампании. В проигравших денег не вкладывают. А счета бензозаправок и мотелей должны оплачивать все, даже кандидаты в президенты. Такой уж американский образ жизни.
Флетч зажег свет на балконе.
— Пресса знает, что денег у вас в обрез?
Губернатор не обернулся.
— Мы не оглашаем наши финансовые отчеты по два раза в месяц. Но журналистов как ветром сдует, если они почувствуют, что нам ничего не светит.
Снег на балконе, свежевыпавший и смерзшийся, истоптан многочисленными следами. Большая часть поручня под валиком снега, но есть и чистые куски.
— Сегодня вечером вы выходили на балкон? — спросил Флетч.
Тут губернатор обернулся.
— Нет. А что? Кажется, не выходил.
— Кто-то там был.
— Я приглашал сюда журналистов. Выпить, пообщаться с моими помощниками. Многие курили. Может, я и выходил подышать свежим воздухом. Или перекинуться парой слов наедине. На минуту, не более. В мокрой грязи долго не настоишься.
Флетч выключил свет на балконе, задернул портьеры.
— В ваше отсутствие здесь могли быть посторонние? Не считая персонала мотеля?
— Конечно, — губернатор вновь повернулся к кофейному столику. — В моем номере постоянная толчея, как в международном аэропорту. Кстати, а куда все подевались? И почему не звонит телефон?
— Уолш отключил его от коммутатора, — Флетч пересек гостиную и вышел в маленький коридорчик у входной двери.
— Зачем ему это понадобилось?
Поворот ручки, и дверь открылась.
— Ваша дверь не заперта.
— Естественно. Ко мне же приходят люди. Вы, собственно, кто, пресс-секретарь или агент службы безопасности?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
— Ему хватит одного взгляда, чтобы отослать вас обратно на детскую площадку, Флетч.
Вместе с ней он вышел на восьмом этаже.
— А что вы делаете в этом городе, Фредди? Приехали на какой-то судебный процесс?
— Решила поучаствовать в предвыборной кампании, — она зашагала по коридору.
— Как? Вы оставили журналистику? Записались в добровольцы?
— Отнюдь. Я по-прежнему принадлежу к когорте честных журналистов.
— Что-то я вас не понял, Фредди. Вы же криминальный репортер. А тут — политическая кампания.
Она вытащила ключ из кармана юбки.
— Разве политическая кампания не похожа на судебный процесс с присяжными?
— Лишь частично. За поражением на выборах обычно не следует тюремного заключения.
Фредди повернула ключ в замке.
— Мое присутствие нервирует вас, Флетч?
— Скорее, возбуждает.
— Тогда расскажите, что вам известно о девушке, убитой этой ночью в мотеле?
— Убитой?
— Вы ничего не знаете?
— Нет.
— Ее нашли на асфальте, голую и избитую. Жестоко избитую. И тут мне даже не нужно заключение коронера. Я все видела своими глазами. Она то ли бросилась вниз с балкона, то ли ее заставили броситься. Или просто сбросили.
У Флетча округлились глаза.
— Но не прошло и получаса, как она умерла, Фредди. За это время вы не успели бы добраться сюда из Нью-Йорка, Лос-Анджелеса или откуда-то еще, где вам сообщили о случившемся.
— А, так что-то вам известно…
— Я знаю, что полчаса тому назад какая-то девушка прыгнула с крыши. Может, и разбилась насмерть.
— Милый Флетч, как всегда вы обо всем узнаете последним.
— Не всегда. Лишь в присутствии несравненной Фредерики Эрбатнот.
— Я пригласила бы вас к себе, но в прошлом мои попытки постоянно натыкались на грубый отказ.
— А что еще вы знаете об этой девушке.
— Не так много, как вскорости выясню.
— В этом я не сомневаюсь.
— Спокойной ночи, дорогой Флетч.
Флетч придержал уже готовую закрыться дверь.
— Фредди! Что побуждает криминального репортера освещать предвыборную кампанию?
Она приподнялась на цыпочках и чмокнула его в нос.
— А что толкает газетного курьера в пресс-секретари кандидата в президенты?
Глава 3
— Кто там? — в голосе за дверью «люкса» 748 слышалось любопытство.
Флетч уже слышал этот голос. Правда, высказывался его обладатель о недостатках сверхзвуковых бомбардировщиков и дефиците федерального бюджета.
— Ай-эм Флетчер. Уолш просил постучать в вашу дверь.
Дверь открылась.
Не отпуская ручки, губернатор Кэкстон Уилер протянул вторую руку, готовую как для рукопожатия, так и для толчка. На губах играла улыбка, но глаза обежали Флетча с головы до ног. Обычно таким взглядом футбольный тренер встречал приглашенного на сборы новичка. Флетч поправил галстук и пожалел, что надел рубашку, в которой ходил весь день.
Лицо губернатора Кэкстона Уилера казалось огромным, как карта Америки. Лоб широкий, словно равнинные штаты, челюсть массивная, как юг, глаза большие и широко посаженные, этакие Нью-Йорк и Лос-Анджелес, а нос выпирал, как небоскребы Чикаго и Хьюстона.
— Привет, — продолжил Флетч. — Я ваш новый пресс-секретарь.
Кандидат в президенты, с застывшей на лице улыбкой, сверлил Флетча взглядом.
— Хотите купить швабру?
— Что ж, — хмыкнул губернатор. — Хорошая уборка еще никому не вредила.
— Держу пари, вы готовы вычистить все лишнее.
— Вы — один из них?
Флетч огляделся.
— О ком вы?
— О прессе.
— Пресса — это народ, сэр.
— Забавно, — вновь хмыкнул кандидат в президенты. — Я-то думал, что народ — это государство. Заходите.
Губернатор отпустил ручку и в одних носках прошлепал в гостиную.
Флетч закрыл за собой дверь.
Гостиная не произвела на него впечатления. Впрочем, что он мог ожидать от «люкса» средненького отеля. Картина на стене, шхуна под полными парусами (его собственный номер украшала репродукция этой картины), облупленная позолота на углах кофейного столика и подлокотниках кресел.
На сервировочном столике стояли бутылки.
— Хотите выпить? — указал на них губернатор.
— Нет, благодарю.
— Я предполагал, что услышу именно такой ответ.
— Может, налить вам?
— Нет, — губернатор сел на диван. — Моя жена не одобрит. Она считает, что я должен черпать энергию в общении с людьми. Впрочем, я сомневаюсь, что она может объяснить, как это делается.
Наряд губернатора состоял из распахнутого на груди ношенного коричневого халата. Над нагрудным карманом зеленели буквы «К» и «У».
Глаза Флетча перебегали с загорелого лица губернатора на белизну его живота.
— Вы, похоже, только вернулись из летнего лагеря, — продолжил губернатор. — Пресса вас примет? — Флетч тактично промолчал. — Борьба идет жесткая. Есть в этом свои плюсы, но хватает и минусов, — на кофейном столике громоздились высыпавшиеся из «дипломата» бумаги. — На финише кампании, если мы выиграем эти праймери, вы будете выжаты, как лимон.
За спиной губернатора, меж раздвинутых портьер, поблескивала стеклом сдвижная дверь на балкон.
Медленно, как бы между прочим, Флетч подошел к ней.
— Если вы проигрываете праймери, кампания заканчивается?
— Праймери дают голоса. И взносы в фонд предвыборной кампании. В проигравших денег не вкладывают. А счета бензозаправок и мотелей должны оплачивать все, даже кандидаты в президенты. Такой уж американский образ жизни.
Флетч зажег свет на балконе.
— Пресса знает, что денег у вас в обрез?
Губернатор не обернулся.
— Мы не оглашаем наши финансовые отчеты по два раза в месяц. Но журналистов как ветром сдует, если они почувствуют, что нам ничего не светит.
Снег на балконе, свежевыпавший и смерзшийся, истоптан многочисленными следами. Большая часть поручня под валиком снега, но есть и чистые куски.
— Сегодня вечером вы выходили на балкон? — спросил Флетч.
Тут губернатор обернулся.
— Нет. А что? Кажется, не выходил.
— Кто-то там был.
— Я приглашал сюда журналистов. Выпить, пообщаться с моими помощниками. Многие курили. Может, я и выходил подышать свежим воздухом. Или перекинуться парой слов наедине. На минуту, не более. В мокрой грязи долго не настоишься.
Флетч выключил свет на балконе, задернул портьеры.
— В ваше отсутствие здесь могли быть посторонние? Не считая персонала мотеля?
— Конечно, — губернатор вновь повернулся к кофейному столику. — В моем номере постоянная толчея, как в международном аэропорту. Кстати, а куда все подевались? И почему не звонит телефон?
— Уолш отключил его от коммутатора, — Флетч пересек гостиную и вышел в маленький коридорчик у входной двери.
— Зачем ему это понадобилось?
Поворот ручки, и дверь открылась.
— Ваша дверь не заперта.
— Естественно. Ко мне же приходят люди. Вы, собственно, кто, пресс-секретарь или агент службы безопасности?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49