Проводив Драхена и потребовав, чтобы тот никогда больше не переступал границ его сада (чувствовал он себя при этом крайне неловко, что, кажется, позабавило Змея), Курт дождался окончания вечерней службы и пошел прямиком к дяде Вильяму. Извинился, что заставили беспокоиться, объяснил, что Элис ничего не грозит – перестраховались, бывает.
Пастор резонно заметил, что в подобных ситуациях лучше переоценить опасность, и что сам он, зная исконного врага несколько дольше, чем Курт, считает, что мисс Ластхоп не будет в безопасности, по меньшей мере, до восхода полной луны. Впрочем, решать, конечно, ей самой, но сейчас Элис приняла успокоительное лекарство и спит. Лучше ее, наверное, не беспокоить.
А потом прибежали дети, рассказали о высохшей реке, и стало не до девушек.
Может, Вильгельм прав, и Змей действительно решил отомстить? Уж что-что, а врать-то он наверняка умеет так, что не придерешься. Все-таки – тезка дьявола.
Рассказывать капитану о цели визита Драхена Курт не стал. Ему о многом следовало подумать, прежде чем рассказывать о неожиданном предложении. У Вильгельма, в свою очередь, достало такта не задавать лишних вопросов. Он принял к сведению информацию о том, что живая Элис представляет для Змея большую ценность, чем мертвая, и поинтересовался лишь, есть ли у Курта тому доказательства? Кроме слов самого Драхена?
Доказательств не было. Только интуиция, но Курт умел доверять интуиции. Атмосфера, в которой проходил разговор, боль в глубине черных глаз – боль любви, не ставшей ненавистью. Змей был честен. Что он имел в виду, когда сказал, что от жизни Элис многое зависит? Было это иносказанием? Или ясновидящий Сын Дракона заглянул в будущее единственной наследницы финансового магната? Сколько вопросов следовало задать, а Курта хватило лишь на то, чтобы невразумительно удивляться.
Фрау Цовель постучалась в комнату и уточнила: подавать господам ужин наверх, или они спустятся в обеденный зал?
Курту совершенно не хотелось встречаться с почтительными горожанами, к этому часу заполнявшими ресторанчик внизу. Тем более, в присутствии Вильгельма. Уж этот не преминет отпустить какое-нибудь язвительное замечание по поводу комсомольца на феодальной должности. Что он понимает вообще? Мало ли какие задачи может поставить перед комсомолом партия? В конкретной ситуации, правда, партия совершенно ни при чем.
– Мы спустимся, – ответил Вильгельм раньше, чем Курт принял решение.
В общем, правильно, некрасиво заставлять пожилую женщину подниматься на второй этаж с тяжелыми подносами.
– Ты спросил у своего дяди, что особенного в дне полнолуния? – поинтересовался Вильгельм, пока они спускались. – Почему после него Элис будет в безопасности?
– Спросил, конечно. У них какой-то праздник в полнолуние, и, вроде бы, после этого Змей некоторое время сидит тихо. С одной стороны, сомневаюсь я в этих праздниках: ну, что они такого могут придумать, чтобы Змея хоть на день придавить? С другой – нечисти в городе действительно нет, только бубах у Элис, а там – считай, окраина.
– Это может быть связано с нашим делом?
– Наверняка. Но не представляю, каким образом.
– Побочный эффект? – предположил Вильгельм.
– От праздника? Как это?
Капитан молча пожал плечами.
Появление Курта в зале вызвало оживление, но, к счастью, основная часть присутствующих успела поздороваться, когда он приехал в гостиницу. Поэтому не больше десятка горожан заскрипело стульями, поднимаясь и в пояс кланяясь господину.
Вильгельм хмыкнул.
– Пережитки, – буркнул Курт, – отрыжка монархизма.
– Безусловно.
Спустя некоторое время, разговоры в зале возобновились. За узенькими окнами буднично поливали землю потоки жидкого огня, перемежающиеся молниями и кусками льда. На это не обращали особого внимания. Сидеть в зале, неподалеку от гудящего очага, слушая непрерывный похрипывающий свист чайника, было хорошо и уютно.
– Здесь неплохо готовят, – одобрил капитан, – простовато, но вкусно.
– А тебе бы устриц под белым соусом.
– Что-нибудь более изысканное твоя фантазия измыслить не в силах? Послушай только, о чем говорят твои подданные!
– Знаю я, о чем они говорят. Сегодня из замка случился великий исход, как раз когда вечерняя служба закончилась. Я так понимаю: Змей в отпуск отправился, не дожидаясь бархатного сезона. Ну, и свиту с собой прихватил. Я их своими глазами видел, все куда-то полетели: рыцари, гады, птицы, зверье всякое. Все, как вчера вечером, только тихо, без громов и молний.
– Ну да, ну да, – Вильгельм покосился за окошко. Снаружи грохнуло так, словно небо, наконец, раскололось, не выдержав издевательств над законами природы. – Вчерашнюю группу прикрытия я до смерти не забуду. Интересно, Босх здесь не гостил?
– Подозреваю, он тут родился.
– Босх в шестидесятом году родился, – капитан не угадал подвоха, – а город основан в восьмидесятых.
– Для человека, не знающего, кто такие Гейне, Гете и Вагнер, ты неплохо ориентируешься в датах.
– У меня память на числа, – Вильгельм отпил пива из высокой кружки, – еще во время учебы я попал в госпиталь, и там была одна дама, она очень любила живопись и курсантов.
– Сестра милосердия, – догадался Курт.
– Повариха. Мне вот что интересно, – капитан обвел глазами полный людей зал, – они все ночевать здесь собираются? В город сейчас не добраться ни пешком, ни в машине.
Эта проблема разрешилась раньше, чем Курт с Вильгельмом закончили ужинать. Буйство стихий горожан не напугало, но слегка обеспокоило, и по этому поводу во всех пяти храмах Ауфбе в полночь должна была начаться всенощная служба. Люди группами – втроем, впятером – бесстрашно выходили в царящий за стенами ад.
Вильгельм прилип к окну и только головой качал, глядя на смельчаков, уходящих в бурю:
– Знаешь, Курт, этот – хм! – дождик, на людей тоже не попадает. Ну, дома, ладно, должным образом освящены, или, как там ты говорил, а горожане что, все как один безгрешные?
– Ты улавливаешь. Сами они так не думают, поскольку гордыня – смертный грех, но дело, видимо, как раз в этом. Правда, не безгрешные, а праведные, так будет точнее.
– Бред какой-то!
– Ну, извини, ты знал, куда ехал.
– Тебе надо будет прибиться к кому-нибудь, иначе живьем до города не доедешь. Да и машину жалко.
Резон в словах Вильгельма был, и Курт сунулся к хозяйке с просьбой подыскать ему трех-четырех пассажиров. Может быть, фрау Цовель сама предпочтет ехать в город, а не идти по мокрой, разбитой дороге?
Онемев на секунду от неслыханной чести, Агата Цовель быстро закивала, и так же быстро сообразила, в чем дело. Сложила руки на груди и мягко рассмеялась:
– Молодой господин думает, что только тем, кто родился в Ауфбе, не страшны стихии? Господин Гюнхельд, нас демоны обходят стороной, а от вас – разбегаются в ужасе!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117