Надо было кое-что оставить и мне. Благодарю вас, мадемуазель Лоусон, что привели меня к сокровищам Гайяра, – теперь они мои. Все мое!
– И вы думаете, что вам удастся выйти сухим из воды после убийства?
– Да, я все продумал. Я рассчитывал застать вас где-нибудь вместе. Я только не мог предположить, что мадемуазель Лоусон будет столь любезна, что сначала еще и отыщет для меня изумруды. Лучше не придумаешь! Убийство и самоубийство. О нет! Я хочу жить, как мне хочется, а не за вашей спиной. Это будет выглядеть так – мадемуазель Лоусон взяла ружье и застрелила вас, а затем покончила с собой. Вы здорово сыграли мне на руку, оставшись верны своей репутации.
– Филипп, вы сошли с ума!
– Мне надоели пустые разговоры. Настало время действовать. Вы первый, кузен... Нужно сделать все по порядку.
Увидев, как он поднимает ружье, я хотела выскользнуть из-за спины графа, чтобы прикрыть его. Но он крепко удерживал меня на месте. Тогда я невольно зажмурилась и услышала оглушительный грохот. Выстрел – и тишина... Почти теряя сознание от ужаса, я открыла глаза.
Два человека боролись на полу. Я едва сознавала, что происходит. Единственное, что я понимала в этот момент, это то, что речь идет не о моей жизни. Я теряла сейчас того, ради которого мне стоило жить. Передо мной на каменном полу, истекая кровью, лежал еще один человек – человек, которого я любила.
12
Снаружи долетали звуки веселья. Те, кто праздновал сбор урожая, не знали, что граф находился при смерти, а его кузен Филипп лежал в своей комнате, усыпленный снотворным, которое дал ему врач. Мы с Жан-Пьером сидели в библиотеке.
Еще не было одиннадцати часов, а мне казалось, что прошла целая вечность с тех пор, как мы с графом лицом к лицу столкнулись со смертью в подземелье.
И было так странно видеть здесь Жан-Пьера. Его лицо было бледным, и создавалось впечатление, будто он не может понять, что тут делает.
– Как они долго, – прошептала я.
– Не волнуйтесь. Он не умрет.
Я покачала головой.
– Нет, – с горечью сказал Жан-Пьер. – Он не умрет, если не захочет этого. Ведь он всегда... – Уголки его губ скривились в улыбке. – Сядьте. Что ходить без толку взад и вперед. Секундой раньше, и я бы мог спасти его. Но этой секунды у меня не оказалось.
В драме, разыгравшейся в подземелье, Жан-Пьер стал главным действующим лицом. И потом именно он послал меня за врачом, именно он решал, что мы должны делать.
– Надо как можно меньше говорить о том, что случилось в подземной тюрьме, – предостерег он, – так как я уверен, что граф предпочтет изложить историю по-своему. Думаю, он скажет, что ружье выстрелило случайно. Он не захочет, чтобы месье Филиппа обвинили в покушении на убийство. Так что нам лучше помалкивать, пока неизвестны намерения графа.
– Если он будет жив...
– Будет! – сказал Жан-Пьер.
– Если бы я только была уверена так, как вы.
– Граф хочет жить. – Он замолчал на мгновение и затем продолжил: – Я видел, как вы уходили, но что я мог поделать. Месье Филипп тоже видел. Я наблюдал за вами в подземелье, как и Филипп...
– Жан-Пьер, вы спасли ему жизнь.
Он нахмурился:
– Даже не знаю, почему я это сделал. Я мог бы позволить Филиппу застрелить графа, ведь он превосходный стрелок. Я даже сказал: «Вот вам и конец, дорогой граф». А потом... потом бросился на Филиппа, но опоздал всего на секунду... на полсекунды... Если бы я схватил его за руку на эти полсекунды раньше, пуля попала бы в потолок, а если на полсекунды позже, то она пронзила графу сердце. Хотя я не мог этого сделать раньше, так как находился недостаточно близко от них. Я не знаю, почему я это сделал. Я просто не думал об этом в тот момент.
– Жан-Пьер, – повторила я, – если граф будет жить, то только благодаря вам.
– Звучит довольно странно, – сказал он.
Наступило молчание. Я никак не могла отвлечься от нестерпимой мысли о том, что Лотэр лежит совсем рядом без сознания и жизнь, возможно, потихоньку оставляет его, унося с собой все мои надежды на счастье.
– Вы искали изумруды? – спросила я.
– Да, я хотел найти их и уехать. Это не было бы кражей. Кое на что я имел право. Теперь, конечно, я ничего не получу. Уеду в Мермоз и буду его рабом всю свою жизнь, если он останется жить... благодаря мне.
– Мы никогда не забудем этого, Жан-Пьер.
– Мы? Вы выходите за него замуж?
– Да.
– Ну вот, и вас я тоже теряю.
– Я вам никогда не была нужна, Жан-Пьер. Вам нужно было только то, что, как вам казалось, было нужно ему.
– Странно... Он всегда стоял на моем пути, всю мою жизнь. Я ненавижу его, вы это знаете. Случались моменты, когда я был готов поднять на него ружье, а теперь – подумать только! – спас ему жизнь. Вот уж никогда не ожидал от себя подобного!
– Никто из нас не знает, как бы он поступил в определенных обстоятельствах, пока мы не столкнемся с ними лицом к лицу. Вы совершили сегодня ночью удивительный поступок, Жан-Пьер.
– Или большую глупость. Я ненавидел его всю свою жизнь. Он имел то, что хотел иметь я. Он был тем, кем хотел бы быть я.
– И Филипп. Он ненавидел его так же, как и вы. Он страстно завидовал ему – а это один из семи смертных грехов, Жан-Пьер. Я считаю его самым страшным, но вы победили его. Я так рада, Жан-Пьер, так рада!
– Повторяю, что не хотел этого делать. Хотя, кто знает... Я украл бы изумруды, будь у меня такая возможность.
– Но вы никогда не лишили бы его жизни, теперь вы это знаете. Вы, может быть, когда-нибудь и уговорили бы меня стать вашей женой или попытались бы жениться на Женевьеве...
Его лицо на мгновение исказилось кривой ухмылкой:
– И, возможно, еще попытаюсь. Вот будет удар для благородного графа!
– А Женевьева? Вы подумали о ней? Использовать невинное создание для своей мести?
– Она очаровательная девочка. Юная и необузданная и, возможно, как сам я, непредсказуемая.
– Она очень впечатлительная девочка.
– И влюблена в меня по уши.
– Ее нельзя ранить. Жизнь не была для нее легкой.
– Вы полагаете, что я способен причинить ей боль?
– Нет, Жан-Пьер, вы и наполовину не столь жестоки, как хотите внушить окружающим.
– Вы меня мало знаете, Даллас.
– Думала, что достаточно.
– Вот тут вы ошибаетесь. У меня были свои планы... Я мечтал, чтобы мой сын стал хозяином замка, если уж мне самому не довелось быть им.
– Как это?
– Вы знаете, что у графа тоже были свои расчеты до того, как вы появились в замке. Он не собирался снова жениться и поэтому решил привезти сюда свою любовницу и выдать ее замуж за Филиппа. Их сын, если, конечно, родится мальчик, и наследует замок. Так вот, этот сын вовсе не сын Филиппа, а мой!
– Вы... и Клод?
Он торжествующе кивнул.
– А почему бы нет! Она была в ярости, что граф перестал обращать на нее внимание. Филипп не мужчина, и поэтому... О чем вы задумались?
Я услышала приближающиеся шаги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
– И вы думаете, что вам удастся выйти сухим из воды после убийства?
– Да, я все продумал. Я рассчитывал застать вас где-нибудь вместе. Я только не мог предположить, что мадемуазель Лоусон будет столь любезна, что сначала еще и отыщет для меня изумруды. Лучше не придумаешь! Убийство и самоубийство. О нет! Я хочу жить, как мне хочется, а не за вашей спиной. Это будет выглядеть так – мадемуазель Лоусон взяла ружье и застрелила вас, а затем покончила с собой. Вы здорово сыграли мне на руку, оставшись верны своей репутации.
– Филипп, вы сошли с ума!
– Мне надоели пустые разговоры. Настало время действовать. Вы первый, кузен... Нужно сделать все по порядку.
Увидев, как он поднимает ружье, я хотела выскользнуть из-за спины графа, чтобы прикрыть его. Но он крепко удерживал меня на месте. Тогда я невольно зажмурилась и услышала оглушительный грохот. Выстрел – и тишина... Почти теряя сознание от ужаса, я открыла глаза.
Два человека боролись на полу. Я едва сознавала, что происходит. Единственное, что я понимала в этот момент, это то, что речь идет не о моей жизни. Я теряла сейчас того, ради которого мне стоило жить. Передо мной на каменном полу, истекая кровью, лежал еще один человек – человек, которого я любила.
12
Снаружи долетали звуки веселья. Те, кто праздновал сбор урожая, не знали, что граф находился при смерти, а его кузен Филипп лежал в своей комнате, усыпленный снотворным, которое дал ему врач. Мы с Жан-Пьером сидели в библиотеке.
Еще не было одиннадцати часов, а мне казалось, что прошла целая вечность с тех пор, как мы с графом лицом к лицу столкнулись со смертью в подземелье.
И было так странно видеть здесь Жан-Пьера. Его лицо было бледным, и создавалось впечатление, будто он не может понять, что тут делает.
– Как они долго, – прошептала я.
– Не волнуйтесь. Он не умрет.
Я покачала головой.
– Нет, – с горечью сказал Жан-Пьер. – Он не умрет, если не захочет этого. Ведь он всегда... – Уголки его губ скривились в улыбке. – Сядьте. Что ходить без толку взад и вперед. Секундой раньше, и я бы мог спасти его. Но этой секунды у меня не оказалось.
В драме, разыгравшейся в подземелье, Жан-Пьер стал главным действующим лицом. И потом именно он послал меня за врачом, именно он решал, что мы должны делать.
– Надо как можно меньше говорить о том, что случилось в подземной тюрьме, – предостерег он, – так как я уверен, что граф предпочтет изложить историю по-своему. Думаю, он скажет, что ружье выстрелило случайно. Он не захочет, чтобы месье Филиппа обвинили в покушении на убийство. Так что нам лучше помалкивать, пока неизвестны намерения графа.
– Если он будет жив...
– Будет! – сказал Жан-Пьер.
– Если бы я только была уверена так, как вы.
– Граф хочет жить. – Он замолчал на мгновение и затем продолжил: – Я видел, как вы уходили, но что я мог поделать. Месье Филипп тоже видел. Я наблюдал за вами в подземелье, как и Филипп...
– Жан-Пьер, вы спасли ему жизнь.
Он нахмурился:
– Даже не знаю, почему я это сделал. Я мог бы позволить Филиппу застрелить графа, ведь он превосходный стрелок. Я даже сказал: «Вот вам и конец, дорогой граф». А потом... потом бросился на Филиппа, но опоздал всего на секунду... на полсекунды... Если бы я схватил его за руку на эти полсекунды раньше, пуля попала бы в потолок, а если на полсекунды позже, то она пронзила графу сердце. Хотя я не мог этого сделать раньше, так как находился недостаточно близко от них. Я не знаю, почему я это сделал. Я просто не думал об этом в тот момент.
– Жан-Пьер, – повторила я, – если граф будет жить, то только благодаря вам.
– Звучит довольно странно, – сказал он.
Наступило молчание. Я никак не могла отвлечься от нестерпимой мысли о том, что Лотэр лежит совсем рядом без сознания и жизнь, возможно, потихоньку оставляет его, унося с собой все мои надежды на счастье.
– Вы искали изумруды? – спросила я.
– Да, я хотел найти их и уехать. Это не было бы кражей. Кое на что я имел право. Теперь, конечно, я ничего не получу. Уеду в Мермоз и буду его рабом всю свою жизнь, если он останется жить... благодаря мне.
– Мы никогда не забудем этого, Жан-Пьер.
– Мы? Вы выходите за него замуж?
– Да.
– Ну вот, и вас я тоже теряю.
– Я вам никогда не была нужна, Жан-Пьер. Вам нужно было только то, что, как вам казалось, было нужно ему.
– Странно... Он всегда стоял на моем пути, всю мою жизнь. Я ненавижу его, вы это знаете. Случались моменты, когда я был готов поднять на него ружье, а теперь – подумать только! – спас ему жизнь. Вот уж никогда не ожидал от себя подобного!
– Никто из нас не знает, как бы он поступил в определенных обстоятельствах, пока мы не столкнемся с ними лицом к лицу. Вы совершили сегодня ночью удивительный поступок, Жан-Пьер.
– Или большую глупость. Я ненавидел его всю свою жизнь. Он имел то, что хотел иметь я. Он был тем, кем хотел бы быть я.
– И Филипп. Он ненавидел его так же, как и вы. Он страстно завидовал ему – а это один из семи смертных грехов, Жан-Пьер. Я считаю его самым страшным, но вы победили его. Я так рада, Жан-Пьер, так рада!
– Повторяю, что не хотел этого делать. Хотя, кто знает... Я украл бы изумруды, будь у меня такая возможность.
– Но вы никогда не лишили бы его жизни, теперь вы это знаете. Вы, может быть, когда-нибудь и уговорили бы меня стать вашей женой или попытались бы жениться на Женевьеве...
Его лицо на мгновение исказилось кривой ухмылкой:
– И, возможно, еще попытаюсь. Вот будет удар для благородного графа!
– А Женевьева? Вы подумали о ней? Использовать невинное создание для своей мести?
– Она очаровательная девочка. Юная и необузданная и, возможно, как сам я, непредсказуемая.
– Она очень впечатлительная девочка.
– И влюблена в меня по уши.
– Ее нельзя ранить. Жизнь не была для нее легкой.
– Вы полагаете, что я способен причинить ей боль?
– Нет, Жан-Пьер, вы и наполовину не столь жестоки, как хотите внушить окружающим.
– Вы меня мало знаете, Даллас.
– Думала, что достаточно.
– Вот тут вы ошибаетесь. У меня были свои планы... Я мечтал, чтобы мой сын стал хозяином замка, если уж мне самому не довелось быть им.
– Как это?
– Вы знаете, что у графа тоже были свои расчеты до того, как вы появились в замке. Он не собирался снова жениться и поэтому решил привезти сюда свою любовницу и выдать ее замуж за Филиппа. Их сын, если, конечно, родится мальчик, и наследует замок. Так вот, этот сын вовсе не сын Филиппа, а мой!
– Вы... и Клод?
Он торжествующе кивнул.
– А почему бы нет! Она была в ярости, что граф перестал обращать на нее внимание. Филипп не мужчина, и поэтому... О чем вы задумались?
Я услышала приближающиеся шаги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92