Лидия миновала мост Александра III и продолжала идти по тому же берегу. Мужчины оборачивались, когда она проходила мимо них. Время от времени она поглядывала на Сену, и я уже подумал, что она собирается спуститься на набережную. Но нет, Лидия дошла до конца Кур-ла-Рэн и пошла наискось к площади Канады. Там я чуть было ее не потерял, так как мне пришлось обогнуть площадь, и снова заметил бежевое пальто уже на углу улицы Франциска I. Какого черта нужно было дочери дядюши Сонье в этом квартале? Нас разделяли тридцать метров и строй американских солдат. Я слышал, как они окликали ее, говорили комплименты, который каждый вояка адресует женщинам в возрасте от четырнадцати до пятидесяти пяти лет. Лидия, конечно, даже не посмотрела в их сторону; она шла дальше, а потом свернула под портик справа. В глаза мне бросилась надпись: Дипломатическая миссия Канады.
Тут не место пускаться в комментарии, критиковать или сожалеть, как и подобает добропорядочному французу. Существует факт, который газеты, кстати, никогда не замалчивали: в декабре 1945 года канадская дипломатическая миссия в Париже в прямом смысле утопала в заявлениях французов, желавших покинуть родину. Я был уверен на девяносто восемь процентов, что у Лидии не было иной цели на улице Франциска I. В этом состояла моя первая посылка — пункт номер один.
Пункт второй. Убийства на Тополином острове несомненно обогатили преступника по меньшей мере на десять миллионов. Даже переведенная в доллары, эта сумма представляла собой существенные подъемные.
Пункт третий. Несмотря на то, что вся французская полиция была поставлена на ноги, Пьер Маргла оставался неуловимым. Но миллионы захватывают не для того, чтобы потом чахнуть с ними в какой-нибудь дыре.
Пункт четвертый. Лидия признавала сама, что с того страшного вечера она «уже. не такая» и «никто ничего не может для нее сделать». Вдобавок, эта девушка из кабачка знала, что означают имена Орфея и Эвридики. И, если она действительно слышала легенду по радио, то оставалось еще объяснить, почему она читала «Опасные связи», да еще
и выражалась совсем не так, как ее папаша-кабатчик и завсегдатаи «Пти-Лидо», а по меньшей мере как женщина, посещающая культурное общество.
Таким был итог, который я невольно подводил в мыслях, когда мое первое возбуждение уже прошло и я сидел за своим письменным столом в спортивной редакции. Мои товарищи, считавшие, что я уже окончательно освободился от временных обязанностей «репортера-происшественника», были бы весьма удивлены, если бы могли заглянуть в тот запутанный лабиринт, в котором я блуждал все это время.
В бар я пришел после Лидии, уже сидевшей за пустым столом.
— Я даже не знаю, что заказывают в таких кафе,— сказала она.— К тому же мне никогда не хочется пить.
Она все же согласилась на бокал белого вина. Держала она его очень просто, да и вообще вела себя совершенно непринужденно, но не так, как «хорошо воспитанная» молодая особа, а с несравненной естественностью и достоинством молодых, не прирученных животных. На нее уже засматривались несколько жалких пижонов, вытиравших стойку локтями. Я повел ее в свой ресторан.
— Лидия,— обратился я к ней, как только мы сели,— я должен сознаться: я за вами следил.
— Знаю, я вас видела. Вам придется еще немало поработать над собой, если вы хотите стать полицейским инспектором.
Слава Богу, она рассмеялась. На ней был голубой свитер, которого я раньше не видел, как всегда, с закатанными до локтей рукавами.
— Скажите мне хотя бы, что не очень на меня сердитесь... Лидия пожала плечами:
— Разве я пришла бы сюда? Вы ведете себя то как взрослый человек, то как ребенок, где уж на вас сердиться. Впрочем, мне нравится, что вы сами во всем признались. И какой же вывод вы сделали из вашей слежки?
Я положил свою руку на лежавшую на столе руку Лидии.
— Я понял, что вы хотите уехать отсюда, Лидия.
— Это правда. Мне нужно уехать.
— Нужно?
— Да.
Мы были одни в дальнем углу верхней части маленького ресторана, напоминавшего художественную мастерскую. На стенах висели довольно посредственные картины, меню не поражало воображение, но тут было уютно, мягко падал свет, в общем, можно было приятно отдохнуть. Здесь не хотелось думать об окружающих сумерках, обо всем том темном, неизведанном мире, который...
— Я знаю, о чем вы думаете,— мягко сказала Лидия.— Молчите, я уверена, что вы не можете думать иначе. Однако вы здесь, хотя сами сознались, что следили за мной, и держите мою руку. Я тоже не рас-
сказываю вам того, чего вы ждете от меня. Но успокойтесь, мой дорогой Робер, я — не чудовище. Все дело в том, что мое положение из разряда тех, которые описывают в трагедиях. Не правда ли, странно?..
Не знаю, точно ли я воспроизвожу ее слова, но смысл был именно такой. Она так и сказала «Странно», как будто тень страдания ее коснулась впервые в жизни, и эта тень и впрямь показалась молодому естеству скорее странной, чем страшной.
— Лидия, вы сами не выпутаетесь из всего этого. Позвольте мне помочь вам.
Лидия покачала головой.
— Никто не может мне помочь. Единственное, что вы сможете сделать... если сможете...
— Я смогу все, что угодно, вы же знаете!
— Это все забыть за тот краткий промежуток времени, который нам остался. Забудьте сегодня, что я Лидия Сонье из «Пти-Лидо». А в последующие дни, когда будете меня видеть, забудьте ту ужасную ночь...
— Я никогда не смогу забыть ту ночь, Лидия. Я снова вижу вас возле вашей двери, и я...
— Ах...
— Неужели вы хотите, чтобы я забыл и то мгновение?
— О, если бы все можно было остановить в то мгновение, чтобы оно длилось вечно...
«Чтобы оно длилось вечно...» Какими опьяняющими были для меня эти слова, прозвучавшие из прекрасных уст. Однако было и другое, о чем я не мог забыть.
— Лидия, тот человек, которого вы просили спрятать... Мой голос был глухим, низким, я сам его не узнавал.
— И что?
— Вы любите его?
Лидия отвернулась. Волна волос закрыла ей пол-лица.
— Я его никогда не любила.
— А он?
Лидия снова взглянуда на меня. В ее глазах была отчаянная мольба.
— Ради Бога, ради Бога, никогда не говорите мне об этом!
Я клянусь вам, что никогда не любила ни одного мужчину, никогда, никогда, до тех пор, пока...
Лидия вздохнула и вдруг закрыла лицо руками. Я с трудом разобрал ошеломившие меня слова:
— ...Пока я не встретила вас.
Я мысленно вижу нас снова, когда, немного позже, мы выходили из ресторана под руку, молчали в ночной тишине, потом бежали к метро. В метро толпа прижала меня к Лидии, а на автобусной платформе нас
качало, как на корабле, уносившем нас обоих вдаль, и волосы Лидии касались моей щеки. Мы сошли на улице Мулен-Берсон и пошли дальше, держась за руки. Мне казалось, что я, неудавшийся Орфей, сам веду Эвридику в ад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51