Нас тоже заставляли в училище учить разные ортодромии, локсодромии… Сильно они нужны тебе сейчас!
Летчики в этом споре были на моей стороне. Они органически не могли принять мрачную «философию» Ипполитова. А сейчас спор принял принципиальный характер - нужно ли человеку знать то, что не пригодится сегодня, немедленно. Первым вмешался Трутнев. Он обычно молчал, но на этот раз не выдержал:
- Тебе уже и ортодромии не нужны! Что же нужно? Только за ручку держаться? Так ты больше нас всех вместе за нее надержался. Значит, все? Больше тебе ничего не нужно?
Трутнева поддержал Королев:
- Шоферы и то изучают теорию двигателя, автомобиль. Механики изучают аэродинамику, хотя и не летают. А ты-то летчик!
- А он как Митрофанушка, - улыбнулся Лусто. - Извозчик, мол, довезет. Да, а кто же их там заставляет учиться, по-твоему? - спросил он Ипполитова. - Работать, может, заставляют. Война… А учиться?
Под таким напором Ипполитов стушевался, даже стал как будто меньше ростом.
- Да что, да я так просто… - он попытался обратить все в шутку, никак не ожидая, что все летчики ополчатся против него.
- Кто их заставляет… - вместо Ипполитова ответил Мише я. - Сами учатся. И читают то, что проходят в старших классах. Вот послушайте еще одно письмо:
«На днях работал у станка и так устал, в сон клонит, - писал мне брат Павел на фронт. - Глаза слипаются, деталь на станке крутится, все сливается, того и гляди уснешь, сам в станок вместо заготовки попадешь… Думал, упаду. И вдруг почему-то вспомнил „Войну и мир“, „Анну Каренину“ - читаю сейчас, когда время есть. Представил себе Стиву Облонского и Пьера Безухова в Английском клубе. Сидят они там, обедают… Аж в животе заурчало, слюнки потекли. Вот бы, думаю, их на наши харчи посадить. То-то бы полакомились!
Даже смешно стало. Ребята повыключали станки, смотрят на меня, как на сумасшедшего. Чего это, мол, ему смеяться охота пришла.
- Ты чего смеешься?
- Да вот представил: обедают Облонский с Безуховым в Английском клубе. Перед каждым по кусочку нашего хлеба, по кружке морковного чая, вместо сахара - клюква. Едят и похваливают, запивают кипятком. Любезности друг другу говорят…
Ребята ржут, за животы берутся.
- Это что ж, кипяток вместо шампанского?
- А мякина - устрицы?
- Конечно, похваливать будут!
- Добавки попросят!
- Вот бы их после обеда сюда в цех, к станку! Вместо моциона! Чтобы подагры не было!..
Опять все смеются. А я представил себе Пьера возле своего станка - куда и сон делся! Будто сам в том клубе по-настоящему пообедал досыта. И кажется, тычется Безухов туда, сюда, не знает, как к станку подступиться, что с ним делать, посматривает на соседний станок, а там так же Облонский мучается. Я у них за мастера. Показываю, что и как делать. Работа идет…
Так и приладился с тех пор. Как тяжело станет, вспоминаю их, заставляю работать… Безухов у меня уже заправским токарем стал - он поближе, на моем станке работает. А у Стивы что-то не ладится еще. За ним все следить приходится. А то брак дает. Но исправляется потихоньку…»
Летчики от души смеялись над этим письмом.
- Вот ты, - сквозь смех заговорил Бургонов, обращаясь к Ипполитову, - посади вместо себя в кабину Безухова или Болконского, заставь его воевать. А сам только командуй, подсказывай, что и как делать. Со стороны-то виднее. Тогда и ты живой останешься!
- А что, Безухов и Болконский тоже смелые были, - поддержал его Виктор. - Дурные только. Ну чего Андрей ждал, пока снаряд взорвется, не лег?
- Да как же он его посадит в кабину? - возразил Лусто. - Он же не знает, кто такой Безухов. Не читал ведь?
- Ну ладно, - сразу посерьезнел Виктор. - Смех-то смехом, а тебе, Иван, крепко подумать нужно… Сейчас не так дерутся, как бывало раньше: встречались два самолета и вели бой. Какой летчик лучше пилотировал, тот и побеждал. Теперь большие группы встречаются, на одной технике пилотирования не выедешь. Если тебе товарищи не помогут, ничего не сделаешь.
И сам всегда товарищам помогай… Привык инструктором летать, всегда один… Все в группе должны как один действовать, друг другу помогать…
Ну, плясать можно!
Опустив голову, я медленно брел к землянке эскадрильи. Все окружающее проходило мимо сознания, нисколько не интересовало меня. Так же, как не произвел никакого впечатления и случай, происшедший только что на КП. Туда, в комнату, где мы обедали, ворвалась мастер по вооружению из третьей эскадрильи Жаринова.
- Где тут компрессия лежит? - спросила она, запыхавшись.
- Зачем она тебе?
- Механик послал. Говорит, что на КП есть, а без нее самолет не полетит.
- Правильно, не полетит. Только она не здесь…
- А где же?..
- Иди в кабинет Боброва, - посоветовал Лусто. - Она там слева от двери, в углу, в ведре стоит. Я тебя провожу.
Жаринова в сопровождении Лусто пошла к Боброву, а летчики двинулись вслед за ними. Через минуту до меня донесся взрыв хохота, но я даже не улыбнулся и не попытался представить себе покрасневшее от негодования и от смеха одновременно лицо командира полка. Я и сам при случае был не прочь разыграть незнакомого с техникой человека - послать двоих с носилками за шплинтом, заставить смотреть искру, которая якобы уходит в костыль. Однако сейчас это меня не развеселило…
Я не обиделся на то, что летчики не дождались меня, оставили одного ковыряться в тарелке с давно остывшим вторым и ушли. Даже не обратил на это внимания. Скорее бы добраться до землянки, завалиться в уголке нар на солому, закрыть глаза и ни о чем не думать… Видно, сказалось вчерашнее переутомление или здорово прохватило на морозе, пока раздетый добирался до КП после посадки…
Вот и землянка, шагов десять осталось. «Чего это Орещенко прямо на меня прется?!» - я попытался обойти сержанта, но тот остановил меня.
- А, товарищ младший лейтенант! А я тебя как раз ищу!
«Ну, сейчас какое-нибудь задание даст…» Сержант Орещенко был секретарем комсомольского бюро полка и частенько-таки старался «подбросить» комсомольское поручение офицерам, особенно летчикам. Техники ведь и так все время проводят с младшими авиаспециалистами.
- Мы на бюро посоветовались, думаем, что можно рекомендовать тебя в партию. Воюешь порядочно, два самолета сбил… Да и парторг говорил о тебе. Пиши заявление, проси рекомендацию. - Орещенко пошел на КП полка, оглянулся и на ходу крикнул: - Завтра же мне заявление отдашь!
Я молча прошел в землянку, пробрался в угол, залез на нары и улегся навзничь. Думать о предстоящем не хотелось, голова закружилась во все убыстряющемся темпе, да и вообще мысли сразу исчезли. Сколько так пролежал? Минуту? Час?
Очнулся оттого, что кто-то сильно дергал меня за ногу. Я открыл глаза. У ног стоял Королев.
- Что это тебя не добудишься сегодня?! Вареный какой-то! Пошли на стоянку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60