На Рождество он обещал приехать ко мне в гости, и вы обязательно встретитесь.
Лара помнила Фернандо, товарища ее детских игр, весьма смутно. В памяти вставал долговязый парнишка, доводивший ее до белого каления своими выходками.
Именно он, а не спокойный Рауль, был инициатором каверз, которые воплощала в жизнь ватага черных сорванцов…
— А потом, в девяносто первом году, вы куда-то исчезли, ты и твоя белая мать… — между тем вспомнил Рауль.
— Мы уехали в Россию, — объяснила Лара. — В Нголе началась война, моего отца взяли в плен повстанцы, мы больше не могли там оставаться.
— Да, жуткое было время, — кивнул Рауль. — В тот год мы с отцом бежали на север, хотели переправиться в соседнюю Замбию, а оттуда — в Европу. За отцом охотились, повстанцы грозили повесить его, хотя он совершенно был не виноват в том, что творилось в стране. Он был всего лишь скромным чиновником почтового ведомства, а за ним гонялась целая армия. И за мной тоже! — Рауль горделиво усмехнулся и продолжал:
— Мы уехали в долину Кубанго, надеялись затеряться в бескрайней саванне. Ехали в джипе вместе с немногочисленной охраной и вдруг наткнулись на отряд мятежников. Отца выволокли из машины и стали бить, охрану расстреляли. Потом нас заперли в хижине и оставили без воды и еды на двое суток. Они не знали, кто мы такие, и это нас спасло. Они подумали, что мы коммивояжеры из города, и решили нас выгодно продать богатым родичам. Нас спас местный крестьянин, помог бежать. Десять дней мы пробирались по саванне к границе. Днем отлеживались в густой траве, ночью шли, пугаясь львиного рыка. Мы все же дошли до Замбии и на границе наткнулись на гуманитарную миссию. Там отца подлечили и отправили в Европу. Мы прожили в Бельгии пять лет, пока Душ Картуш не договорился с Чен-Ченом о перемирии. И тут-то они вдруг решили, что без моего отца Нголе никак не прожить. Они вызвали его из Бельгии, обещали гарантии безопасности. Нас охраняли «голубые каски» ООН. Теперь каски ушли, а мир остался. Только надолго ли? Я слышал, на востоке Чен-Чен опять собирает войска…
Лара печально кивнула. Невеселая история, что и говорить. А разве ее личная история лучше?
— А ты чем занималась в России? — спросил Рауль, отвлекаясь от печальных воспоминаний.
— Училась в школе, танцевала в ансамбле. Потом отец позвонил нам, сказал, чтобы я приезжала, ведь война уже кончилась.
— А где твоя белая мать? Она была такая красивая! Лара замялась. Что скрывать, все равно правды не утаить.
— Она… она в тюрьме. Ее упрятали за решетку, обвинив в перевозке наркотиков.
— Обычное дело, — кивнул Рауль. — Такое встречается сплошь и рядом.
Наркотики — удобный повод, чтобы засадить людей в тюрьму. Моего отца тоже однажды пытались обвинить в перевозке наркотиков. Его выпустили только из-за угрозы дипломатического скандала. На самом деле это была тайная акция ОПЕН. Они не хотели примирения и таким образом пытались убрать моего отца с политической арены.
Рауль нисколько не осуждал ее мать — и это было приятно Ларе. Скажи она об этом кому-нибудь из англичан, они бы шарахнулись от нее, как черт от ладана.
Наркоделец для них — что-то вроде сатаны.
После этого вечера в кафе молодые люди стали часто встречаться. Вечером Рауль заходил за девушкой и они вместе отправлялись в бар. Им нравилось вечерами гулять по городу, молча стоять на древнем мосту над рекой Кэм, подолгу глядясь в неторопливую воду. Перила этого моста украшали четырнадцать каменных шаров, в одном из них, как в арбузе, была вырезана долька. Старая легенда гласила, что архитектору, который строил мост, недоплатили за работу. Тогда он решил отрезать у одного из шаров кусочек и тем самым показать, что работа не закончена. В колледже «Clare», около которого располагался мост, бытовало поверье: если просунуть руку в вырезанную дыру, то можно разом получить знания, накопленные университетом за века. Иногда веселые студенты выливали в прорезь шара бутылку кетчупа и развлекались от души, наблюдая за реакцией ничего не подозревавших туристов.
Зимой на Рождество приехал Фернандо. Лара увидела рослого, статного парня с гордо посаженной головой, и внутри у нее что-то вздрогнуло. А Фернандо лишь мимоходом кивнул ей, не дав себе труда припомнить, кто она такая. Все его внимание было приковано к спутнице, белой красавице с идеальной фигурой и правильными чертами безучастного лица. Девушку звали Кристиной, и она училась вместе с Фернандо в Бирмингеме. Даже невооруженным глазом было видно, что их роман в самом разгаре.
Сидя в баре, Лара наблюдала, как белая красавица льнет к черному гиганту, и странная иголка все не уходила из ее сердца.
— Когда крестины у тебя с Кристиной? — подшучивал над влюбленными Рауль.
— Стань сначала президентом, как твой папаша, — в ответ смеялся Фернандо, — тогда у тебя появится шанс стать крестным отцом.
Ларе было неприятно чувствовать непробиваемое равнодушие Фернандо.
Прикусив нижнюю губу, она внезапно поклялась, что рано или поздно заставит его обратить на нее внимание. К Раулю она обращалась с подчеркнутой нежностью, но думала при этом об одном Фернандо.
Вчетвером молодые люди ездили на уикенд в Лондон, раскинувшийся в шестидесяти милях от Кембриджа. Там они посещали театры, осматривали картинные галереи и исторические места. Рука Рауля покоилась на талии Лары, ее щека доверчиво прижималась к его Плечу — они напоминали сладкую парочку, которая ничего вокруг себя не видит. Однако в уме Лара бесконечно прокручивала одну и ту же мысль: замечает ли их идиллию Фернандо, обращает ли на это внимание или ему все равно. А тому действительно было все равно — белокожая, холодная как мумия Кристина поглощала все его мысли.
А Лара и Рауль между тем все больше сближались друг с другом. Вскоре, пресытившись суетой студенческого кампуса, они решили снять квартиру в городе.
Это было дороже, чем жизнь в общежитии, зато намного комфортнее и уютней.
В первую же ночь Рауль пришел в комнату Лары, и она его не прогнала.
Она нежилась под его поцелуями и думала о том, скоро ли вновь увидит Фернандо и будет ли он по-прежнему с этой выдергой Кристиной. Может быть, их роман уже закончен, и тогда…
На летние каникулы Лара собиралась отправиться в Россию, навестить мать, но отец не смог собрать ей денег на билеты. К сожалению, высокое положение деда не влекло за собой автоматически финансовое изобилие. С иностранной валютой в стране было туго. Горсть алмазов — это куда ни шло, а вот доллары…
Пришлось все лето проторчать в Луанге, плавясь от жары. С Раулем в то время она встречалась довольно редко. Нгола — это вам не либеральная Англия, где об их отношениях знали все и одновременно никто. Здесь каждый шаг нужно было делать с оглядкой, не изменит ли он внутреннее равновесие сил в стране.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
Лара помнила Фернандо, товарища ее детских игр, весьма смутно. В памяти вставал долговязый парнишка, доводивший ее до белого каления своими выходками.
Именно он, а не спокойный Рауль, был инициатором каверз, которые воплощала в жизнь ватага черных сорванцов…
— А потом, в девяносто первом году, вы куда-то исчезли, ты и твоя белая мать… — между тем вспомнил Рауль.
— Мы уехали в Россию, — объяснила Лара. — В Нголе началась война, моего отца взяли в плен повстанцы, мы больше не могли там оставаться.
— Да, жуткое было время, — кивнул Рауль. — В тот год мы с отцом бежали на север, хотели переправиться в соседнюю Замбию, а оттуда — в Европу. За отцом охотились, повстанцы грозили повесить его, хотя он совершенно был не виноват в том, что творилось в стране. Он был всего лишь скромным чиновником почтового ведомства, а за ним гонялась целая армия. И за мной тоже! — Рауль горделиво усмехнулся и продолжал:
— Мы уехали в долину Кубанго, надеялись затеряться в бескрайней саванне. Ехали в джипе вместе с немногочисленной охраной и вдруг наткнулись на отряд мятежников. Отца выволокли из машины и стали бить, охрану расстреляли. Потом нас заперли в хижине и оставили без воды и еды на двое суток. Они не знали, кто мы такие, и это нас спасло. Они подумали, что мы коммивояжеры из города, и решили нас выгодно продать богатым родичам. Нас спас местный крестьянин, помог бежать. Десять дней мы пробирались по саванне к границе. Днем отлеживались в густой траве, ночью шли, пугаясь львиного рыка. Мы все же дошли до Замбии и на границе наткнулись на гуманитарную миссию. Там отца подлечили и отправили в Европу. Мы прожили в Бельгии пять лет, пока Душ Картуш не договорился с Чен-Ченом о перемирии. И тут-то они вдруг решили, что без моего отца Нголе никак не прожить. Они вызвали его из Бельгии, обещали гарантии безопасности. Нас охраняли «голубые каски» ООН. Теперь каски ушли, а мир остался. Только надолго ли? Я слышал, на востоке Чен-Чен опять собирает войска…
Лара печально кивнула. Невеселая история, что и говорить. А разве ее личная история лучше?
— А ты чем занималась в России? — спросил Рауль, отвлекаясь от печальных воспоминаний.
— Училась в школе, танцевала в ансамбле. Потом отец позвонил нам, сказал, чтобы я приезжала, ведь война уже кончилась.
— А где твоя белая мать? Она была такая красивая! Лара замялась. Что скрывать, все равно правды не утаить.
— Она… она в тюрьме. Ее упрятали за решетку, обвинив в перевозке наркотиков.
— Обычное дело, — кивнул Рауль. — Такое встречается сплошь и рядом.
Наркотики — удобный повод, чтобы засадить людей в тюрьму. Моего отца тоже однажды пытались обвинить в перевозке наркотиков. Его выпустили только из-за угрозы дипломатического скандала. На самом деле это была тайная акция ОПЕН. Они не хотели примирения и таким образом пытались убрать моего отца с политической арены.
Рауль нисколько не осуждал ее мать — и это было приятно Ларе. Скажи она об этом кому-нибудь из англичан, они бы шарахнулись от нее, как черт от ладана.
Наркоделец для них — что-то вроде сатаны.
После этого вечера в кафе молодые люди стали часто встречаться. Вечером Рауль заходил за девушкой и они вместе отправлялись в бар. Им нравилось вечерами гулять по городу, молча стоять на древнем мосту над рекой Кэм, подолгу глядясь в неторопливую воду. Перила этого моста украшали четырнадцать каменных шаров, в одном из них, как в арбузе, была вырезана долька. Старая легенда гласила, что архитектору, который строил мост, недоплатили за работу. Тогда он решил отрезать у одного из шаров кусочек и тем самым показать, что работа не закончена. В колледже «Clare», около которого располагался мост, бытовало поверье: если просунуть руку в вырезанную дыру, то можно разом получить знания, накопленные университетом за века. Иногда веселые студенты выливали в прорезь шара бутылку кетчупа и развлекались от души, наблюдая за реакцией ничего не подозревавших туристов.
Зимой на Рождество приехал Фернандо. Лара увидела рослого, статного парня с гордо посаженной головой, и внутри у нее что-то вздрогнуло. А Фернандо лишь мимоходом кивнул ей, не дав себе труда припомнить, кто она такая. Все его внимание было приковано к спутнице, белой красавице с идеальной фигурой и правильными чертами безучастного лица. Девушку звали Кристиной, и она училась вместе с Фернандо в Бирмингеме. Даже невооруженным глазом было видно, что их роман в самом разгаре.
Сидя в баре, Лара наблюдала, как белая красавица льнет к черному гиганту, и странная иголка все не уходила из ее сердца.
— Когда крестины у тебя с Кристиной? — подшучивал над влюбленными Рауль.
— Стань сначала президентом, как твой папаша, — в ответ смеялся Фернандо, — тогда у тебя появится шанс стать крестным отцом.
Ларе было неприятно чувствовать непробиваемое равнодушие Фернандо.
Прикусив нижнюю губу, она внезапно поклялась, что рано или поздно заставит его обратить на нее внимание. К Раулю она обращалась с подчеркнутой нежностью, но думала при этом об одном Фернандо.
Вчетвером молодые люди ездили на уикенд в Лондон, раскинувшийся в шестидесяти милях от Кембриджа. Там они посещали театры, осматривали картинные галереи и исторические места. Рука Рауля покоилась на талии Лары, ее щека доверчиво прижималась к его Плечу — они напоминали сладкую парочку, которая ничего вокруг себя не видит. Однако в уме Лара бесконечно прокручивала одну и ту же мысль: замечает ли их идиллию Фернандо, обращает ли на это внимание или ему все равно. А тому действительно было все равно — белокожая, холодная как мумия Кристина поглощала все его мысли.
А Лара и Рауль между тем все больше сближались друг с другом. Вскоре, пресытившись суетой студенческого кампуса, они решили снять квартиру в городе.
Это было дороже, чем жизнь в общежитии, зато намного комфортнее и уютней.
В первую же ночь Рауль пришел в комнату Лары, и она его не прогнала.
Она нежилась под его поцелуями и думала о том, скоро ли вновь увидит Фернандо и будет ли он по-прежнему с этой выдергой Кристиной. Может быть, их роман уже закончен, и тогда…
На летние каникулы Лара собиралась отправиться в Россию, навестить мать, но отец не смог собрать ей денег на билеты. К сожалению, высокое положение деда не влекло за собой автоматически финансовое изобилие. С иностранной валютой в стране было туго. Горсть алмазов — это куда ни шло, а вот доллары…
Пришлось все лето проторчать в Луанге, плавясь от жары. С Раулем в то время она встречалась довольно редко. Нгола — это вам не либеральная Англия, где об их отношениях знали все и одновременно никто. Здесь каждый шаг нужно было делать с оглядкой, не изменит ли он внутреннее равновесие сил в стране.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116