Автоматчики остались дежурить у самого входа. Душ Картуш проскользнул в дверь.
Вся Луанга была уверена, что в этом доме глава партии ПОН встречается со своей любовницей. На самом деле в уютной спаленке наверху, украшенной дешевыми картинками, его ждал духовный вождь и предводитель повстанцев, его кровный враг — Чен-Чен.
Это был чернокожий мужчина лет сорока с небольшим, с лицом испещренным шрамами и глубокими рытвинами.
Два могущественных человека тряхнули друг другу руки и опустились в кресла по разные стороны журнального столика.
— Она возвращается завтра, — сообщил Душ Картуш. — Придумал что-нибудь?
— Как всегда, — пожал плечами Чен-Чен. — Нападение по дороге, свите — каюк, президент убит, страна — в горе…
Душ Картуш поморщился:
— Очень уж банально!
— Попробуй сам придумать что-нибудь пооригинальнее, — съехидничал Чен-Чен. — Мои ребята действуют без фантазии, но зато у них не бывает осечек.
— Ладно, — вздохнул Душ Картуш. — Что ты за это хочешь?
— Шестьдесят процентов с Катоки и восточную провинцию.
— С пальмы упал? — недовольно отозвался Душ Картуш. — Провинцию забирай себе, не очень-то и жалко, а вот проценты тебе не дам.
— Тогда я сам возьму, — ощерился Чен-Чен. — Рудники и так мои, а прибылью я с тобой делюсь только по доброте душевной. Все же мы с тобой дружили с детства.
— Черта с два ты бы без меня продал добытые твоими головорезами алмазы, — вскипел Душ Картуш, — если бы моя дочь не была замужем за вице-президентом компании «Де Бирс». Кто бы у тебя взял эти стекляшки без его содействия? Только по цене алмазной крошки!
— А ты бы не удержался у власти так долго, если бы не эта война, — вспылил Чен-Чен. — Отдавай мне власть и иди торгуй камнями на пару со своей дочкой!
— Черта с два я отдам тебе власть! — сжал кулаки Душ Картуш. — «Сосьедад Минерия де Катока» моя! Рудники мои! И алмазы в них мои!
Мужчины в бешенстве стояли друг напротив друга, готовясь броситься в драку. Но на этот раз они все же сдержались.
Сели, перевели дыхание.
— Так, значит, завтра? — буднично спросил Чен-Чен.
— Да, завтра, — кивнул Душ Картуш. — Смотри не подведи! Эта девчонка очень нам мешает.
— Да, очень. Мои ребята тоже нервничают, видя, как она заигрывает с русскими. Лучше всего для нас был старый добрый почтальон Касабланка…
— Да, Касабланка устраивал всех, — вздохнул Душ Картуш. — И делал все, что ему велели. Если бы твои парни не сбили тогда его самолет, все было бы куда проще.
— Кто же знал, — усмехнулся Чен-Чен. — Они палят во все, что шевелится.
Они не умеют думать, когда нажимают на спусковой крючок.
Собеседники поднялись, протянули друг другу руки.
— До встречи!
— До встречи!
— Предупреждаю, — нахмурился Чен-Чен, — если мои ребята разгорячатся в бою, мне будет трудно сдержать их. Они могут пойти на дворец.
— Ладно, уже не раз бывало, знаем, — усмехнулся Душ Картуш. — Мои парни тоже не промах, как-нибудь отстреляемся.
Когда Душ Картуш спускался по лестнице, сзади него возникла гибкая фигура в красном обтягивающем платье. Это была хозяйка дома, Нуама.
Когда Душ Картуш садился в автомобиль, она замычала на пороге, прощально махая рукой. Говорить Нуама не могла, когда-то, лет десять назад, бандиты отрезали ей язык.
Она никому не могла рассказать, какого рода свидания проходили в тихом доме на окраине Луанги. Ведь писать она не умела.
Позади холодная Россия. Сойдя с трапа самолета, Лара села в автомобиль. Президентский кортеж тронулся по направлению к городу.
Сердце щемило, как будто его стискивала сильная безжалостная рука.
Перед глазами стояло постаревшее лицо матери. Ей осталось сидеть еще три года.
Выдержит ли она? Здоровье ее ухудшается с каждым днем, болит спина, живет она только на уколах, которые ей делают в тюремной санчасти. Разве она уже не достаточно наказана? Русский президент не пожелал даже пальцем шевельнуть, чтобы ей помочь. Или он что-то ждал от Лары в обмен на свободу матери?
Наверное, ждал, а она не поняла что. Ишь, защитник угнетенных и обиженных, демократ несчастный… Таким лицемерам они в школе устраивали темную. Но здесь, увы, не школа. Точнее, школа, но совсем другая.
По обочинам кусты вплотную подступали к проезжей части, дорога виляла, как лиса, уходя от погони. Автомобиль подбросило на колдобине. Челюсти лязгнули со всего размаху, Лара чуть было не прикусила язык.
— Почему мы не поехали по шоссе? — Лара тронула плечо шофера.
Тот обернул к ней черное улыбчивое лицо:
— Сезон дождей, госпожа президент. Центральную дорогу вчера размыло ливнем.
Лара покачала головой. Господи, что за страна! Ни дорог, ни промышленности, ни школ — только война, голод и нищета, которая отправляет на тот свет больше людей, чем военные действия.
Ну ничего, скоро она упорядочит добычу алмазов. В страну наконец пойдут деньги, инвестиции. Люди поймут, что лучше мирно трудиться, чем проливать кровь, и сложат оружие. Тогда она проложит в дремучих дождевых лесах широкие, просторные хайвеи, построит школы, музеи, откроет новые больницы, проведет обязательную вакцинацию всех детей и взрослых против тропических болезней.
Она…
Автоматная очередь прошила воздух над дорогой. Затрещали, ломаясь, кусты.
Лара испуганно вжала голову в плечи и инстинктивно пригнулась.
Вторая очередь прошлась по машине. На пуленепробиваемом стекле расплылись морозные пятна от пуль.
Водитель резко ткнулся головой в руль, автомобиль, вильнув, уперся бампером в дерево. Сверху полетели сбитые ветки и сучья.
Лара с ужасом смотрела, как черная жидкость капает на белые брюки шофера, расплываясь багровыми пятнами.
Ответная автоматная очередь затарахтела совсем близко.
Бежать, немедленно бежать! Она рванула на себя дверцу.
Чья-то сильная грубая рука за шиворот выволокла ее из салона.
«Партизаны!» — мелькнула в голове паническая мысль.
Это был Фернандо.
— Пригни голову, бежим! — прошипел он, согнувшись пополам.
Автоматные очереди приближались. Джип охраны стоял с печально спущенными шинами, возле него валялись тела в защитной униформе.
Испуганно оглядываясь, Лара побежала в лес. Каблуки проваливались в мягкую почву, лианы цеплялись за платье, мешая продвигаться вперед.
— Ложись! — Фернандо толкнул ее в спину, и она со всего маху полетела лицом в грязь.
Рядом послышались гортанные выкрики, затрещали кусты.
Лара лежала, сдерживая запаленное дыхание. Фернандо застыл рядом, внимательно вглядываясь в стрекочущую выстрелами чащу леса.
— Вставай, бежим! — скомандовал он, и они опять помчались вперед.
Постепенно выстрелы стали затихать где-то позади. Вскоре они совсем заглохли, уступив место испуганным обезьяньим вскрикам и пению птиц в кронах деревьев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
Вся Луанга была уверена, что в этом доме глава партии ПОН встречается со своей любовницей. На самом деле в уютной спаленке наверху, украшенной дешевыми картинками, его ждал духовный вождь и предводитель повстанцев, его кровный враг — Чен-Чен.
Это был чернокожий мужчина лет сорока с небольшим, с лицом испещренным шрамами и глубокими рытвинами.
Два могущественных человека тряхнули друг другу руки и опустились в кресла по разные стороны журнального столика.
— Она возвращается завтра, — сообщил Душ Картуш. — Придумал что-нибудь?
— Как всегда, — пожал плечами Чен-Чен. — Нападение по дороге, свите — каюк, президент убит, страна — в горе…
Душ Картуш поморщился:
— Очень уж банально!
— Попробуй сам придумать что-нибудь пооригинальнее, — съехидничал Чен-Чен. — Мои ребята действуют без фантазии, но зато у них не бывает осечек.
— Ладно, — вздохнул Душ Картуш. — Что ты за это хочешь?
— Шестьдесят процентов с Катоки и восточную провинцию.
— С пальмы упал? — недовольно отозвался Душ Картуш. — Провинцию забирай себе, не очень-то и жалко, а вот проценты тебе не дам.
— Тогда я сам возьму, — ощерился Чен-Чен. — Рудники и так мои, а прибылью я с тобой делюсь только по доброте душевной. Все же мы с тобой дружили с детства.
— Черта с два ты бы без меня продал добытые твоими головорезами алмазы, — вскипел Душ Картуш, — если бы моя дочь не была замужем за вице-президентом компании «Де Бирс». Кто бы у тебя взял эти стекляшки без его содействия? Только по цене алмазной крошки!
— А ты бы не удержался у власти так долго, если бы не эта война, — вспылил Чен-Чен. — Отдавай мне власть и иди торгуй камнями на пару со своей дочкой!
— Черта с два я отдам тебе власть! — сжал кулаки Душ Картуш. — «Сосьедад Минерия де Катока» моя! Рудники мои! И алмазы в них мои!
Мужчины в бешенстве стояли друг напротив друга, готовясь броситься в драку. Но на этот раз они все же сдержались.
Сели, перевели дыхание.
— Так, значит, завтра? — буднично спросил Чен-Чен.
— Да, завтра, — кивнул Душ Картуш. — Смотри не подведи! Эта девчонка очень нам мешает.
— Да, очень. Мои ребята тоже нервничают, видя, как она заигрывает с русскими. Лучше всего для нас был старый добрый почтальон Касабланка…
— Да, Касабланка устраивал всех, — вздохнул Душ Картуш. — И делал все, что ему велели. Если бы твои парни не сбили тогда его самолет, все было бы куда проще.
— Кто же знал, — усмехнулся Чен-Чен. — Они палят во все, что шевелится.
Они не умеют думать, когда нажимают на спусковой крючок.
Собеседники поднялись, протянули друг другу руки.
— До встречи!
— До встречи!
— Предупреждаю, — нахмурился Чен-Чен, — если мои ребята разгорячатся в бою, мне будет трудно сдержать их. Они могут пойти на дворец.
— Ладно, уже не раз бывало, знаем, — усмехнулся Душ Картуш. — Мои парни тоже не промах, как-нибудь отстреляемся.
Когда Душ Картуш спускался по лестнице, сзади него возникла гибкая фигура в красном обтягивающем платье. Это была хозяйка дома, Нуама.
Когда Душ Картуш садился в автомобиль, она замычала на пороге, прощально махая рукой. Говорить Нуама не могла, когда-то, лет десять назад, бандиты отрезали ей язык.
Она никому не могла рассказать, какого рода свидания проходили в тихом доме на окраине Луанги. Ведь писать она не умела.
Позади холодная Россия. Сойдя с трапа самолета, Лара села в автомобиль. Президентский кортеж тронулся по направлению к городу.
Сердце щемило, как будто его стискивала сильная безжалостная рука.
Перед глазами стояло постаревшее лицо матери. Ей осталось сидеть еще три года.
Выдержит ли она? Здоровье ее ухудшается с каждым днем, болит спина, живет она только на уколах, которые ей делают в тюремной санчасти. Разве она уже не достаточно наказана? Русский президент не пожелал даже пальцем шевельнуть, чтобы ей помочь. Или он что-то ждал от Лары в обмен на свободу матери?
Наверное, ждал, а она не поняла что. Ишь, защитник угнетенных и обиженных, демократ несчастный… Таким лицемерам они в школе устраивали темную. Но здесь, увы, не школа. Точнее, школа, но совсем другая.
По обочинам кусты вплотную подступали к проезжей части, дорога виляла, как лиса, уходя от погони. Автомобиль подбросило на колдобине. Челюсти лязгнули со всего размаху, Лара чуть было не прикусила язык.
— Почему мы не поехали по шоссе? — Лара тронула плечо шофера.
Тот обернул к ней черное улыбчивое лицо:
— Сезон дождей, госпожа президент. Центральную дорогу вчера размыло ливнем.
Лара покачала головой. Господи, что за страна! Ни дорог, ни промышленности, ни школ — только война, голод и нищета, которая отправляет на тот свет больше людей, чем военные действия.
Ну ничего, скоро она упорядочит добычу алмазов. В страну наконец пойдут деньги, инвестиции. Люди поймут, что лучше мирно трудиться, чем проливать кровь, и сложат оружие. Тогда она проложит в дремучих дождевых лесах широкие, просторные хайвеи, построит школы, музеи, откроет новые больницы, проведет обязательную вакцинацию всех детей и взрослых против тропических болезней.
Она…
Автоматная очередь прошила воздух над дорогой. Затрещали, ломаясь, кусты.
Лара испуганно вжала голову в плечи и инстинктивно пригнулась.
Вторая очередь прошлась по машине. На пуленепробиваемом стекле расплылись морозные пятна от пуль.
Водитель резко ткнулся головой в руль, автомобиль, вильнув, уперся бампером в дерево. Сверху полетели сбитые ветки и сучья.
Лара с ужасом смотрела, как черная жидкость капает на белые брюки шофера, расплываясь багровыми пятнами.
Ответная автоматная очередь затарахтела совсем близко.
Бежать, немедленно бежать! Она рванула на себя дверцу.
Чья-то сильная грубая рука за шиворот выволокла ее из салона.
«Партизаны!» — мелькнула в голове паническая мысль.
Это был Фернандо.
— Пригни голову, бежим! — прошипел он, согнувшись пополам.
Автоматные очереди приближались. Джип охраны стоял с печально спущенными шинами, возле него валялись тела в защитной униформе.
Испуганно оглядываясь, Лара побежала в лес. Каблуки проваливались в мягкую почву, лианы цеплялись за платье, мешая продвигаться вперед.
— Ложись! — Фернандо толкнул ее в спину, и она со всего маху полетела лицом в грязь.
Рядом послышались гортанные выкрики, затрещали кусты.
Лара лежала, сдерживая запаленное дыхание. Фернандо застыл рядом, внимательно вглядываясь в стрекочущую выстрелами чащу леса.
— Вставай, бежим! — скомандовал он, и они опять помчались вперед.
Постепенно выстрелы стали затихать где-то позади. Вскоре они совсем заглохли, уступив место испуганным обезьяньим вскрикам и пению птиц в кронах деревьев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116