Больше ничего не было. Кро прошел к раковине, развернул печенку и отдал ее кошке.
– Билл, ты ее балуешь, – сказала Фебба, с улыбкой глядя на цветы.
Он положил на кровать коричневый конверт, но ни тот, ни другой даже слова не сказали.
– Как поживает Уильям? – спросила она, играя произношением его имени.
Кро уже успел повесить шляпу на дверь и теперь наливал виски: неразбавленное – для Феббы, с содовой – для себя.
– А как поживает Феб? Это интереснее. Как ты прожила всю эту долгую и холодную неделю? А, Феб?
Тем временем она привела в беспорядок кровать и бросила на пол ночную сорочку с оборочками и кружевами (по легенде, Фебба – китаянка-полукровка – сожительствовала с этим толстым иностранным дьяволом). В изголовье, над помятыми подушками, висела фотография с видом Швейцарских Альп – казалось, у всех китайских девушек над кроватью висит такая картинка. На тумбочке возле постели стояла фотография ее отца англичанина, единственная которая у нее была: скромный клерк из Доркинга в Сюррее, сразу же по прибытии в Гонконг – круглый воротничок, усы и напряженный, пристальный, слегка сумасшедший взгляд. Кро иногда казалось, что его сначала застрелили, а потом уже сделали фотографию.
– Т е п е р ь уже все в порядке, Билл, – ответила Фебба. – Т е п е р ь все в порядке.
Она стояла рядом с ним, почти касаясь плечом, и ставила цветы в вазу. Руки у нее сильно дрожали, как обычно по воскресеньям. На ней было серое платье, немного напоминающее военный мундир – какие носят в Пекине, а на шее – золотое ожерелье, полученное ею по случаю десятилетия сотрудничества с Цирком. В нелепом порыве великодушия Главное управление решило заказать его в магазине «Эсприз» в Лондоне, а потом переправить с дипломатической почтой, вместе с письмом, подписанным лично Перси Аллелайном, злосчастным предшественником Джорджа Смайли на его нынешнем посту. Письмо ей разрешили прочитать, но не оставили.
Она хотела отнести вазу на стол, но немного расплескала воду, и Кро взял вазу у нее из рук.
– Эй, в чем дело? Все нормально. Для волнений нет причин, слышишь?
Она постояла еще с минуту, по-прежнему с улыбкой глядя на него, а потом вдруг разрыдалась, не в силах больше сдерживаться, и рухнула на стул. Иногда она рыдала, иногда могла расчихаться, иногда просто очень громко разговаривала и слишком много смеялась, но всегда она словно специально приберегала взрыв, какую бы форму он ни принимал, к его приходу.
– Билл, мне иногда бывает так страшно.
– Я знаю, дорогая, я знаю. – Он сел рядом и взял ее за руку.
– Этот новый парень в отделе очерков. Он так с м о т р и т на меня, Билл, он следит за всем, что я делаю. Я уверена, что он на кого-то работает. Билл, на кого он работает?
– Ну, может быть, он просто немножко в тебя влюблен, – сказал Кро со всей мягкостью, на которую был способен, продолжая поглаживать ее по плечу. – Ты же привлекательная женщина. Ты что, забыла об этом, моя дорогая? Ты можешь произвести неизгладимое впечатление на человека, сама того не желая. – Он говорил притворно строго и по-отечески наставительно. – Ну-ка, признайся, ты ему, наверное, строишь глазки? А еще бывает, женщины вроде тебя иногда кокетничают, сами того не сознавая. Но опытный в таких делах мужчина всегда это заметит, Фебба. Обязательно заметит.
На прошлой неделе это был привратник у входа. Она сказала, что он записывает, когда она приходит и уходит. За неделю до этого – машина, которая постоянно ей везде попадалась, – «опель» зеленого цвета. Трудность заключалась в том, чтобы развеять ее страхи, не усыпив при этом бдительности, потому что когда-нибудь однажды – Кро никогда не позволял себе забывать об этом, – однажды она окажется права. Вытащив из тумбочки у кровати целый ворох исписанных листочков, она начала свой отчет. Это произошло так неожиданно, что Кро просто не успел переключиться. У нее было крупное бледное лицо, которое не было привлекательным ни по европейским, ни по азиатским стандартам. Длинное туловище, короткие ноги и саксонские руки – большие и некрасивые. Она сидела на краешке кровати, и в ней вдруг проглянуло что-то от пожилой почтенной матроны. Чтобы удобнее было читать, она надела толстые очки.
– Кантон присылает студента-комиссара, который должен выступить на собрании членов группы во вторник, – сказала она, – поэтому собрание в четверг отменили, и Эллен Туо еще раз потеряла шанс хотя бы один вечер побыть секретарем.
– Погоди-погоди, не торопись, ради Бога, – взмолился со смехом Кро. – Не на пожар торопимся!
Раскрыв записную книжку и приготовившись писать, он попытался угнаться за ней. Но Феббу трудно было удержать, даже если это пытался сделать Билл Кро, хотя ей когда-то говорили, что он на самом деле полковник или даже еще выше. Ей хотелось покончить со всем этим. Одним из ее постоянных заданий было наблюдение за группой интеллектуалов левого толка, в которую входили студенты университета и журналисты-коммунисты; ей удалось войти к ним в доверие, хотя они и воспринимали ее не совсем всерьез. Она каждую неделю докладывала ему об этой группе, хотя результаты были не очень впечатляющие. А теперь вдруг по какой-то непонятной причине группа начала развивать бурную деятельность.
– Билли Чень вызвали в Куала-Лумпур для участия в каком-то важном заседании, – сказала она. – Джонни и Белинде Фонг поручили подыскать надежное помещение, где можно было бы поставить печатный станок.
Быстро наступал вечер. Не прерывая ее, Кро осторожно встал с места и включил лампу, чтобы резкий переход к электрическому свету не испугал ее, когда совсем стемнеет и его все равно придется зажечь.
– Поговаривают об объединении с группой в Норт Пойнт, – продолжала женщина, – но товарищи из университета, как всегда, возражают. Они возражают абсолютно против всего, – сказала Фебба враждебно. – Снобы. И вообще, эта шлюха Белинда, глупая как пробка, уже несколько месяцев не платит членские взносы, и вполне возможно, она у нас вылетит из партии, если не перестанет играть в азартные игры.
– Это будет совершенно справедливо, моя дорогая, – покладисто согласился Кро.
– Джонни Фонг говорит, что Белинда в положении и ребенок не от него. Ну и хорошо, надеюсь, так оно и есть. Это ее немного утихомирит…
Кро припомнил: у тебя пару раз возникала точно такая же проблема, но что-то не замечал, чтобы ты становилась потише.
Кро послушно записывал, зная, что ни в Лондоне, ни где-нибудь еще, никто никогда не прочтет ни слова из того, что он сейчас пишет. В дни процветания Цирк внедрил своих агентов в десятки таких групп в надежде, что со временем они выведут их на тех, кого на своем дурацком профессиональном жаргоне называли «челноками» между Пекином и Гонконгом, и это позволит им перебросить какие-то мостики и хоть чуть-чуть закрепиться в континентальном Китае.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202
– Билл, ты ее балуешь, – сказала Фебба, с улыбкой глядя на цветы.
Он положил на кровать коричневый конверт, но ни тот, ни другой даже слова не сказали.
– Как поживает Уильям? – спросила она, играя произношением его имени.
Кро уже успел повесить шляпу на дверь и теперь наливал виски: неразбавленное – для Феббы, с содовой – для себя.
– А как поживает Феб? Это интереснее. Как ты прожила всю эту долгую и холодную неделю? А, Феб?
Тем временем она привела в беспорядок кровать и бросила на пол ночную сорочку с оборочками и кружевами (по легенде, Фебба – китаянка-полукровка – сожительствовала с этим толстым иностранным дьяволом). В изголовье, над помятыми подушками, висела фотография с видом Швейцарских Альп – казалось, у всех китайских девушек над кроватью висит такая картинка. На тумбочке возле постели стояла фотография ее отца англичанина, единственная которая у нее была: скромный клерк из Доркинга в Сюррее, сразу же по прибытии в Гонконг – круглый воротничок, усы и напряженный, пристальный, слегка сумасшедший взгляд. Кро иногда казалось, что его сначала застрелили, а потом уже сделали фотографию.
– Т е п е р ь уже все в порядке, Билл, – ответила Фебба. – Т е п е р ь все в порядке.
Она стояла рядом с ним, почти касаясь плечом, и ставила цветы в вазу. Руки у нее сильно дрожали, как обычно по воскресеньям. На ней было серое платье, немного напоминающее военный мундир – какие носят в Пекине, а на шее – золотое ожерелье, полученное ею по случаю десятилетия сотрудничества с Цирком. В нелепом порыве великодушия Главное управление решило заказать его в магазине «Эсприз» в Лондоне, а потом переправить с дипломатической почтой, вместе с письмом, подписанным лично Перси Аллелайном, злосчастным предшественником Джорджа Смайли на его нынешнем посту. Письмо ей разрешили прочитать, но не оставили.
Она хотела отнести вазу на стол, но немного расплескала воду, и Кро взял вазу у нее из рук.
– Эй, в чем дело? Все нормально. Для волнений нет причин, слышишь?
Она постояла еще с минуту, по-прежнему с улыбкой глядя на него, а потом вдруг разрыдалась, не в силах больше сдерживаться, и рухнула на стул. Иногда она рыдала, иногда могла расчихаться, иногда просто очень громко разговаривала и слишком много смеялась, но всегда она словно специально приберегала взрыв, какую бы форму он ни принимал, к его приходу.
– Билл, мне иногда бывает так страшно.
– Я знаю, дорогая, я знаю. – Он сел рядом и взял ее за руку.
– Этот новый парень в отделе очерков. Он так с м о т р и т на меня, Билл, он следит за всем, что я делаю. Я уверена, что он на кого-то работает. Билл, на кого он работает?
– Ну, может быть, он просто немножко в тебя влюблен, – сказал Кро со всей мягкостью, на которую был способен, продолжая поглаживать ее по плечу. – Ты же привлекательная женщина. Ты что, забыла об этом, моя дорогая? Ты можешь произвести неизгладимое впечатление на человека, сама того не желая. – Он говорил притворно строго и по-отечески наставительно. – Ну-ка, признайся, ты ему, наверное, строишь глазки? А еще бывает, женщины вроде тебя иногда кокетничают, сами того не сознавая. Но опытный в таких делах мужчина всегда это заметит, Фебба. Обязательно заметит.
На прошлой неделе это был привратник у входа. Она сказала, что он записывает, когда она приходит и уходит. За неделю до этого – машина, которая постоянно ей везде попадалась, – «опель» зеленого цвета. Трудность заключалась в том, чтобы развеять ее страхи, не усыпив при этом бдительности, потому что когда-нибудь однажды – Кро никогда не позволял себе забывать об этом, – однажды она окажется права. Вытащив из тумбочки у кровати целый ворох исписанных листочков, она начала свой отчет. Это произошло так неожиданно, что Кро просто не успел переключиться. У нее было крупное бледное лицо, которое не было привлекательным ни по европейским, ни по азиатским стандартам. Длинное туловище, короткие ноги и саксонские руки – большие и некрасивые. Она сидела на краешке кровати, и в ней вдруг проглянуло что-то от пожилой почтенной матроны. Чтобы удобнее было читать, она надела толстые очки.
– Кантон присылает студента-комиссара, который должен выступить на собрании членов группы во вторник, – сказала она, – поэтому собрание в четверг отменили, и Эллен Туо еще раз потеряла шанс хотя бы один вечер побыть секретарем.
– Погоди-погоди, не торопись, ради Бога, – взмолился со смехом Кро. – Не на пожар торопимся!
Раскрыв записную книжку и приготовившись писать, он попытался угнаться за ней. Но Феббу трудно было удержать, даже если это пытался сделать Билл Кро, хотя ей когда-то говорили, что он на самом деле полковник или даже еще выше. Ей хотелось покончить со всем этим. Одним из ее постоянных заданий было наблюдение за группой интеллектуалов левого толка, в которую входили студенты университета и журналисты-коммунисты; ей удалось войти к ним в доверие, хотя они и воспринимали ее не совсем всерьез. Она каждую неделю докладывала ему об этой группе, хотя результаты были не очень впечатляющие. А теперь вдруг по какой-то непонятной причине группа начала развивать бурную деятельность.
– Билли Чень вызвали в Куала-Лумпур для участия в каком-то важном заседании, – сказала она. – Джонни и Белинде Фонг поручили подыскать надежное помещение, где можно было бы поставить печатный станок.
Быстро наступал вечер. Не прерывая ее, Кро осторожно встал с места и включил лампу, чтобы резкий переход к электрическому свету не испугал ее, когда совсем стемнеет и его все равно придется зажечь.
– Поговаривают об объединении с группой в Норт Пойнт, – продолжала женщина, – но товарищи из университета, как всегда, возражают. Они возражают абсолютно против всего, – сказала Фебба враждебно. – Снобы. И вообще, эта шлюха Белинда, глупая как пробка, уже несколько месяцев не платит членские взносы, и вполне возможно, она у нас вылетит из партии, если не перестанет играть в азартные игры.
– Это будет совершенно справедливо, моя дорогая, – покладисто согласился Кро.
– Джонни Фонг говорит, что Белинда в положении и ребенок не от него. Ну и хорошо, надеюсь, так оно и есть. Это ее немного утихомирит…
Кро припомнил: у тебя пару раз возникала точно такая же проблема, но что-то не замечал, чтобы ты становилась потише.
Кро послушно записывал, зная, что ни в Лондоне, ни где-нибудь еще, никто никогда не прочтет ни слова из того, что он сейчас пишет. В дни процветания Цирк внедрил своих агентов в десятки таких групп в надежде, что со временем они выведут их на тех, кого на своем дурацком профессиональном жаргоне называли «челноками» между Пекином и Гонконгом, и это позволит им перебросить какие-то мостики и хоть чуть-чуть закрепиться в континентальном Китае.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202