Малыш Рикардо. Он л а п о ч к а. Знаете, он умер, – сказала она, обращаясь прямо к мужу. – Сердце Лиззи было совершенно р а з б и т о – правда, Нанк? Но все равно, пожалуй, так было лучше.
– Она н и с к е м не жила, человекообразная ты обезьяна! Это все было специально так устроено. Она работала на английскую Секретную службу!
– О Боже мой, – с усталой безнадежностью вздохнула миссис Пеллинг.
– Нет, не твой Боже. А м о й Меллон. Запишите это, Оутс. Дайте-ка я посмотрю, правильно ли вы записали. Меллон. Имя ее непосредственного начальника в английской Секретной службе было М-Е-Л-Л-О-Н, два "л". Меллон. Он изображал простого торговца. И неплохо справлялся с торговлей. Естественно, он же умный человек. Но на самом деле… – Мистер Пеллинг с силой ударил кулаком одной руки по ладони другой, звук получился неожиданно громкий. – Но на самом деле под маской приветливого и услужливого английского предпринимателя этот самый Меллон (два л) вел в одиночку тайную войну против врагов Ее Величества, и моя Лиззи помогала ему в этом. Торговцы наркотиками, китайцы, гомосексуалисты – эти иностранные шпионы, которые всеми силами пытаются подорвать мощь нашего славного государства… Моя бесстрашная дочь Лиззи и ее друг полковник Меллон вдвоем отважно вели войну, чтобы помешать их коварному наступлению! И это – чистейшая правда.
– Т е п е р ь – т о я в и ж у, от кого у нее эта страсть к сочинительству, – сказала миссис Пеллинг и, оставив дверь открытой, удалилась по коридору, ворча что-то себе под нос.
Посмотрев ей вслед, Смайли увидел, что она остановилась на мгновение и наклоном головы пригласила его заглянуть к ней. Потом она исчезла в темном коридоре. Вдалеке хлопнула дверь.
– Это правда, – продолжал Пеллинг, все так же настойчиво, но немного спокойнее. – Да-да-да, все так и было. В английской разведывательной службе мою дочь уважали и ценили как отличного оперативного работника.
Сначала Смайли не отвечал: он был слишком сосредоточен на том, что писал. Поэтому какое-то время не было ничего слышно, кроме неторопливого поскрипывания ручки по бумаге и изредка шороха переворачиваемой страницы.
– Хорошо. Так, а теперь давайте я запишу и эти детали, если не возражаете. Разумеется, это будет держаться в строжайшей тайне. Должен сказать вам, что мы в нашей работе не так уж редко встречаемся с подобными вещами.
– Хорошо, – сказал мистер Пеллинг, и, с решительным видом усевшись на дерматиновое кресло, вынул из бумажника одинарный листок бумаги и протянул его Смайли. Это было письмо длиной в полторы страницы, написанное от руки. Почерк был одновременно и претенциозно-затейливый, и детский. Больше других букв привлекала внимание буква "Я", когда речь шла об авторе письма, затейливо украшенная завитушками, а все остальные буквы выглядели поскромнее. Письмо начиналось с обращения «Мой дорогой и милый папочка» и заканчивалось подписью «Твоя любящая дочь Элизабет», а между ними – текст, который Смайли сумел почти полностью запомнить наизусть.
" Я п р и е х а л а в о В ь е н т ь я н, Э т о г о р о д с м а л е н ь к и м и д о м и к а м и, в ч е м – т о п о х о ж и й н а ф р а н ц у з с к и е г о р о д а, а в ч е м – т о – н е м н о г о д и к и й, н о н е б е с п о к о й с я о б о м н е ; у м е н я е с т ь в а ж н ы е н о в о с т и д л я т е б я, к о т о р ы е я д о л ж н а с о о б щ и т ь н е м е д л е н н о. В п о л н е в о з м о ж н о, ч т о д о в о л ь н о д о л г о т ы н е б у д е ш ь и м е т ь о т м е н я н и к а к и х и з в е с т и й, н о н е в о л н у й с я, д а ж е е с л и у с л ы ш и ш ь ч т о – н и б у д ь н е х о р о ш е е. У м е н я в с е в п о р я д к е, о б о м н е з а б о т я т с я, и я д е л а ю в с е э т о р а д и П р а в о г о Д е л а, к о т о р ы м т ы м о ж е ш ь г о р д и т ь с я. К а к т о л ь к о я п р и б ы л а с ю д а, я о б р а т и л а с ь к а н г л и й с к о м у т о р г о в о м у п р е д с т а в и т е л ю з д е с ь м и с т е р у М а к е р в у р у ( о н а н г л и ч а н и н), и о н н а п р а в и л м е н я р а б о т а т ь к М е л л о н у. Я н е и м е ю п р а в а р а с с к а з а т ь т е б е, п о э т о м у т ы д о л ж е н в е р и т ь м н е ; е г о з о в у т М е л л о н, и о н з а н и м а е т с я т о р г о в л е й, и п р е у с п е в а е т в э т о м, н о э т о т о л ь к о п о л о в и н а д е л а. М е л л о н о т п р а в л я е т м е н я с з а д а н и е м в Г о н к о н г, я д о л ж н а в ы я с н и т ь к о е – ч т о о з о л о т ы х с л и т к а х и н а р к о т и к а х, н е п о д а в а я в и д у, ч т о м н е э т о и н т е р е с н о. П о в с ю д у м е н я б у д у т с о п р о в о ж д а т ь л ю д и, к о т о р ы е н е д а д у т м е н я в о б и д у, а е г о н а с т о я щ е е и м я – н е М е л л о н. М а к е р в у р о б о в с е м з н а е т, н о н е п о д а е т в и д у. Е с л и с о м н о й ч т о – н и б у д ь с л у ч и т с я, я н и о ч е м н е п о ж а л е ю, п о т о м у ч т о и т ы, и я з н а е м, ч т о и н т е р е с ы С т р а н ы, в а ж н е е, и ч т о з н а ч и т о д и н ч е л о в е к з д е с ь, в А з и и, г д е с т о л ь к о л ю д е й и г д е ж и з н ь в о о б щ е н и в о ч т о н е с т а в и т с я ? Э т о – х о р о ш а я Р а б о т а, п а п а, т а к а я, о к о т о р о й м ы с т о б о й м е ч т а л и, о с о б е н н о т ы, к о г д а в о е в а л, з а щ и щ а я с в о ю с е м ь ю и т е х, к о г о л ю б и л. М о л и с ь з а м е н я и п о з а б о т ь с я о м а м е. Я в с е г д а б у д у л ю б и т ь т е б я, д а ж е е с л и о к а ж у с ь в т ю р ь м е.
Смайли вернул письмо.
– Там нет даты, – бесстрастно заметил он. – Вы не могли бы сказать мне, когда оно было написано, мистер Пеллинг? Хотя бы приблизительно?
Пеллинг назвал ему не приблизительную, а точную дату. То, что он провел всю свою трудовую жизнь в Королевском почтовом ведомстве, не прошло даром.
– С тех пор она мне ни разу не писала, – с гордостью сказал мистер Пеллинг, складывая письмо и пряча его назад в бумажник. – И с того самого дня до сегодняшнего – ни единого слова, ни единого звука. Да это и не нужно. Совершенно не нужно. Мы – одно целое. Однажды это было сказано, а потом ни я, ни она больше не упоминали об этом. Она мне только намекнула. И я понял. И она знала, что я знаю. Лучшего взаимопонимания между отцом и дочерью просто быть не может. И все, что за этим последовало: Рикардо Как-Там-Его, живой или мертвый, – какая разница? Какой-то китаец, о котором она долдонит, – это тоже неважно: забудьте про него. Друзья-мужчины, друзья-женщины, коммерция – не обращайте внимания ни на что, о чем вам говорят! Это все – абсолютно все – прикрытие. Она не принадлежит сама себе, она полностью подчиняется им. Она работает на Меллона, и она любит своего отца. Точка.
– Вы были очень добры, – поблагодарил Смайли, складывая свои бумаги. – Пожалуйста, не беспокойтесь: не надо провожать меня, я сам найду дорогу.
– Ищите, что хотите, – откликнулся мистер Пеллинг, снова возвращаясь к своим прежним шуточкам.
Когда Смайли закрывал за собой дверь, мистер Пеллинг уже снова сидел в своем кресле, делая вид, что полностью поглощен поиском места, на котором прервал чтение «Дейли телеграф».
Запах алкоголя в темном коридоре ощущался сильнее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202
– Она н и с к е м не жила, человекообразная ты обезьяна! Это все было специально так устроено. Она работала на английскую Секретную службу!
– О Боже мой, – с усталой безнадежностью вздохнула миссис Пеллинг.
– Нет, не твой Боже. А м о й Меллон. Запишите это, Оутс. Дайте-ка я посмотрю, правильно ли вы записали. Меллон. Имя ее непосредственного начальника в английской Секретной службе было М-Е-Л-Л-О-Н, два "л". Меллон. Он изображал простого торговца. И неплохо справлялся с торговлей. Естественно, он же умный человек. Но на самом деле… – Мистер Пеллинг с силой ударил кулаком одной руки по ладони другой, звук получился неожиданно громкий. – Но на самом деле под маской приветливого и услужливого английского предпринимателя этот самый Меллон (два л) вел в одиночку тайную войну против врагов Ее Величества, и моя Лиззи помогала ему в этом. Торговцы наркотиками, китайцы, гомосексуалисты – эти иностранные шпионы, которые всеми силами пытаются подорвать мощь нашего славного государства… Моя бесстрашная дочь Лиззи и ее друг полковник Меллон вдвоем отважно вели войну, чтобы помешать их коварному наступлению! И это – чистейшая правда.
– Т е п е р ь – т о я в и ж у, от кого у нее эта страсть к сочинительству, – сказала миссис Пеллинг и, оставив дверь открытой, удалилась по коридору, ворча что-то себе под нос.
Посмотрев ей вслед, Смайли увидел, что она остановилась на мгновение и наклоном головы пригласила его заглянуть к ней. Потом она исчезла в темном коридоре. Вдалеке хлопнула дверь.
– Это правда, – продолжал Пеллинг, все так же настойчиво, но немного спокойнее. – Да-да-да, все так и было. В английской разведывательной службе мою дочь уважали и ценили как отличного оперативного работника.
Сначала Смайли не отвечал: он был слишком сосредоточен на том, что писал. Поэтому какое-то время не было ничего слышно, кроме неторопливого поскрипывания ручки по бумаге и изредка шороха переворачиваемой страницы.
– Хорошо. Так, а теперь давайте я запишу и эти детали, если не возражаете. Разумеется, это будет держаться в строжайшей тайне. Должен сказать вам, что мы в нашей работе не так уж редко встречаемся с подобными вещами.
– Хорошо, – сказал мистер Пеллинг, и, с решительным видом усевшись на дерматиновое кресло, вынул из бумажника одинарный листок бумаги и протянул его Смайли. Это было письмо длиной в полторы страницы, написанное от руки. Почерк был одновременно и претенциозно-затейливый, и детский. Больше других букв привлекала внимание буква "Я", когда речь шла об авторе письма, затейливо украшенная завитушками, а все остальные буквы выглядели поскромнее. Письмо начиналось с обращения «Мой дорогой и милый папочка» и заканчивалось подписью «Твоя любящая дочь Элизабет», а между ними – текст, который Смайли сумел почти полностью запомнить наизусть.
" Я п р и е х а л а в о В ь е н т ь я н, Э т о г о р о д с м а л е н ь к и м и д о м и к а м и, в ч е м – т о п о х о ж и й н а ф р а н ц у з с к и е г о р о д а, а в ч е м – т о – н е м н о г о д и к и й, н о н е б е с п о к о й с я о б о м н е ; у м е н я е с т ь в а ж н ы е н о в о с т и д л я т е б я, к о т о р ы е я д о л ж н а с о о б щ и т ь н е м е д л е н н о. В п о л н е в о з м о ж н о, ч т о д о в о л ь н о д о л г о т ы н е б у д е ш ь и м е т ь о т м е н я н и к а к и х и з в е с т и й, н о н е в о л н у й с я, д а ж е е с л и у с л ы ш и ш ь ч т о – н и б у д ь н е х о р о ш е е. У м е н я в с е в п о р я д к е, о б о м н е з а б о т я т с я, и я д е л а ю в с е э т о р а д и П р а в о г о Д е л а, к о т о р ы м т ы м о ж е ш ь г о р д и т ь с я. К а к т о л ь к о я п р и б ы л а с ю д а, я о б р а т и л а с ь к а н г л и й с к о м у т о р г о в о м у п р е д с т а в и т е л ю з д е с ь м и с т е р у М а к е р в у р у ( о н а н г л и ч а н и н), и о н н а п р а в и л м е н я р а б о т а т ь к М е л л о н у. Я н е и м е ю п р а в а р а с с к а з а т ь т е б е, п о э т о м у т ы д о л ж е н в е р и т ь м н е ; е г о з о в у т М е л л о н, и о н з а н и м а е т с я т о р г о в л е й, и п р е у с п е в а е т в э т о м, н о э т о т о л ь к о п о л о в и н а д е л а. М е л л о н о т п р а в л я е т м е н я с з а д а н и е м в Г о н к о н г, я д о л ж н а в ы я с н и т ь к о е – ч т о о з о л о т ы х с л и т к а х и н а р к о т и к а х, н е п о д а в а я в и д у, ч т о м н е э т о и н т е р е с н о. П о в с ю д у м е н я б у д у т с о п р о в о ж д а т ь л ю д и, к о т о р ы е н е д а д у т м е н я в о б и д у, а е г о н а с т о я щ е е и м я – н е М е л л о н. М а к е р в у р о б о в с е м з н а е т, н о н е п о д а е т в и д у. Е с л и с о м н о й ч т о – н и б у д ь с л у ч и т с я, я н и о ч е м н е п о ж а л е ю, п о т о м у ч т о и т ы, и я з н а е м, ч т о и н т е р е с ы С т р а н ы, в а ж н е е, и ч т о з н а ч и т о д и н ч е л о в е к з д е с ь, в А з и и, г д е с т о л ь к о л ю д е й и г д е ж и з н ь в о о б щ е н и в о ч т о н е с т а в и т с я ? Э т о – х о р о ш а я Р а б о т а, п а п а, т а к а я, о к о т о р о й м ы с т о б о й м е ч т а л и, о с о б е н н о т ы, к о г д а в о е в а л, з а щ и щ а я с в о ю с е м ь ю и т е х, к о г о л ю б и л. М о л и с ь з а м е н я и п о з а б о т ь с я о м а м е. Я в с е г д а б у д у л ю б и т ь т е б я, д а ж е е с л и о к а ж у с ь в т ю р ь м е.
Смайли вернул письмо.
– Там нет даты, – бесстрастно заметил он. – Вы не могли бы сказать мне, когда оно было написано, мистер Пеллинг? Хотя бы приблизительно?
Пеллинг назвал ему не приблизительную, а точную дату. То, что он провел всю свою трудовую жизнь в Королевском почтовом ведомстве, не прошло даром.
– С тех пор она мне ни разу не писала, – с гордостью сказал мистер Пеллинг, складывая письмо и пряча его назад в бумажник. – И с того самого дня до сегодняшнего – ни единого слова, ни единого звука. Да это и не нужно. Совершенно не нужно. Мы – одно целое. Однажды это было сказано, а потом ни я, ни она больше не упоминали об этом. Она мне только намекнула. И я понял. И она знала, что я знаю. Лучшего взаимопонимания между отцом и дочерью просто быть не может. И все, что за этим последовало: Рикардо Как-Там-Его, живой или мертвый, – какая разница? Какой-то китаец, о котором она долдонит, – это тоже неважно: забудьте про него. Друзья-мужчины, друзья-женщины, коммерция – не обращайте внимания ни на что, о чем вам говорят! Это все – абсолютно все – прикрытие. Она не принадлежит сама себе, она полностью подчиняется им. Она работает на Меллона, и она любит своего отца. Точка.
– Вы были очень добры, – поблагодарил Смайли, складывая свои бумаги. – Пожалуйста, не беспокойтесь: не надо провожать меня, я сам найду дорогу.
– Ищите, что хотите, – откликнулся мистер Пеллинг, снова возвращаясь к своим прежним шуточкам.
Когда Смайли закрывал за собой дверь, мистер Пеллинг уже снова сидел в своем кресле, делая вид, что полностью поглощен поиском места, на котором прервал чтение «Дейли телеграф».
Запах алкоголя в темном коридоре ощущался сильнее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202