Наверное, пил по утрам. Я же говорю, мистер Мейсон, он не был моим постоянным напарником.
- Затем вы самостоятельно отправились на розыски. Когда вы вернулись?
- Не знаю. Может быть, около девяти или половины десятого.
- И после этого вы все время были в вашей комнате?
- Нет, я время от времени подходил к комнате Джилли, чтобы посмотреть, не пришел ли он.
- Вы заходили внутрь?
- У меня не было ключа, а он запер дверь. Я выходил посмотреть, есть ли в комнате свет. В последний раз я зашел к нему где-то после полуночи, постучал и пошел спать. Наутро, около часа дня, я опять постучал в дверь его комнаты. Тогда я пришел к выводу, что он меня надул и смылся с тремя кусками. И поделом мне: не надо связываться с дешевыми проходимцами вроде этого Джилли. Но я должен был еще позаботиться о себе.
- И как же вы позаботились о себе?
- Как я уже сказал, прежде всего заставил Еву Эймори сделать заявление. Это давало ей право на получение денег обратно. Я подумал, что Бэнкрофты не пойдут в полицию с требованием отдать им их денежки, иначе они должны были бы рассказать полиции все о шантаже, а этого они сделать не могли. Я решил, что все в порядке. Джилли обвел меня вокруг пальца, забрав три тысячи, теперь я проведу его - получу другие три тысячи, и мы будем квиты. Потом я решил взять все это дело с вымогательством в свои руки и направить его в нужное русло. Это были лишь предварительные шаги. Прежде всего, я намеревался вытряхнуть из Бэнкрофтов десять тысяч и потом дать Джилли пинка за то, что он утаил от меня мою половину.
- А как же с той половиной, которую вы скрыли от него?
- В той игре, в которую я играл, я делил добычу только с Евой Эймори. Джилли это не касалось.
- А как вы собирались заставить его отдать половину от тех трех тысяч долларов, которые он забрал у Бэнкрофтов?
- Хм, - протянул Келси. - Способов хватает. Человек, действующий в моем стиле, всегда сможет заставить обманщика поплатиться за свой обман.
- Что же это за стиль такой? - спросил Мейсон. Келси усмехнулся и сказал:
- Ну вот, мы возвращаемся к тому, с чего начали. Я же сказал, что не собираюсь рассказывать о своих делах. Речь идет лишь об одном отдельном случае вымогательства, а вы, мистер, все норовите меня зацепить. Я говорю правду, а вы знай себе выискиваете слабое место. Я не дурак, чтобы вступать в сделку с окружным прокурором, а потом от всего отказываться и самому лезть в петлю. Если мой рассказ подтверждается, я получаю вольную, если не подтверждается, то... Пусть про Келси говорят все, что угодно, но никто никогда не скажет, что он не знает свою выгоду.
- Значит, вы заинтересованы в осуждении подзащитной? - спросил Мейсон.
- Я заинтересован в том, чтобы в мою правдивость поверили, - сказал Келси. - Мне все равно, какие последствия это повлечет. Если это каким-то образом связывает миссис Бэнкрофт с убийством, значит, ей не повезло. Я говорю правду, и мне наплевать, кто от этого пострадает.
- Вы уверены, что Джилли собирался в яхт-клуб, чтобы встретиться с миссис Бэнкрофт?
- Судя по его словам, да.
- И когда он не появился, у вас не возникло желания пойти в яхт-клуб?
- Нет. Я оставался дома и ждал его возвращения. Я подумал, что даю ему шанс оказаться "порядочным".
- А если бы он отдал вам полторы тысячи, вы, в свою очередь, поделились бы с ним деньгами, которые собирались взять у Евы Эймори? спросил Мейсон.
- Ваша честь, - сказал окружной прокурор, - я думаю, это вопрос спорный и выходит за рамки перекрестного допроса.
- Я полагаю, при сложившихся обстоятельствах надо дать свидетелю возможность ответить, - возразил судья Хобарт.
- Я отвечу так, - сказал Келси. - Если бы Джилли вел честную игру, я поделился бы с ним этими тремя тысячами. Да, наверное, поделился бы. Я был настроен помочь ему, но начал относиться к нему с подозрением после того, как он поменял цифры в письме. Я не чувствовал к нему особого доверия и решил впредь никогда не иметь с ним дел. В нашей работе есть свои этические законы, такие же, как и в любой другой, и если люди, с которыми я имею дело, не могут положиться на мою репутацию, я просто останусь ни с чем, мистер Мейсон. Я говорю, разумеется, о данном конкретном случае.
- Спасибо, - с улыбкой сказал Мейсон. - Пожалуй, у меня больше нет вопросов.
- Приглашаю следующего свидетеля, - сказал окружной прокурор Гастингс. - Судебного медика доктора Морли Бэджера.
Доктор Бэджер занял свидетельское место. Окружной прокурор повернулся к свидетелю.
- Доктор Бэджер, одиннадцатого числа сего месяца вас вызывали для проведения вскрытия.
- Да.
- Чей труп вы вскрывали?
- Уилмера Джилли. То есть отпечатки пальцев трупа совпадали с отпечатками пальцев человека по имени Уилмер Джилли.
- Что вы можете сказать о причине смерти?
- Смерть наступила вследствие проникновения пули тридцать восьмого калибра через грудную клетку в сердце. Пуля застряла в позвоночнике. Смерть наступила мгновенно, убитый после выстрела даже не дергался, просто рухнул, и все.
- В котором часу вы производили вскрытие?
- Около половины десятого вечером одиннадцатого числа.
- Сколько времени прошло с момента смерти?
- Предположительно, двадцать четыре часа.
- Вы могли бы определить это точнее?
- По медицинским данным этот человек умер между восемью и одиннадцатью часами вечера, но я мог бы утверждать, что смерть наступила в течение полутора часов после того, как он поужинал консервированной фасолью.
- Можете задавать вопросы, - сказал окружной прокурор.
- У меня нет вопросов, - отвечал Мейсон.
- Как? - изумленно воскликнул прокурор. - А перекрестный допрос?
- Его не будет, - сказал Мейсон.
- Если суд позволит, - проговорил Гастингс, - пришло время подвести итоги. Нам нужно доказать факт убийства и связь подозреваемой с этим убийством. Мы изложили дело во всех подробностях.
- Да, все так. Если, конечно, подозреваемая не хочет сказать что-нибудь в свою защиту, - заявил судья Хобарт.
- Подозреваемая просит объявить перерыв до завтрашнего утра, - сказал Мейсон. - Я же хочу сделать одно заявление. Сообщаю, что если будет объявлен перерыв, мы устроим пресс-конференцию, во время которой подзащитная подробно расскажет журналистам обо всех событиях, имевших место в ночь убийства.
- Ваша честь! - закричал Гастингс, вскакивая на ноги. - Это возмутительно! Это профанация судебного следствия. Подзащитная помалкивает, но как только следствие добралось до нее, заявляет о намерении дать публичные показания.
- Я не знаю закона, который запрещал бы обвиняемому давать сведения прессе, если он этого хочет. И не знаю закона, обязывающего обвиняемого давать показания следствию, - задумчиво сказал судья Хобарт. - Учитывая обстоятельства, суд объявляет перерыв до завтра, до десяти часов утра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
- Затем вы самостоятельно отправились на розыски. Когда вы вернулись?
- Не знаю. Может быть, около девяти или половины десятого.
- И после этого вы все время были в вашей комнате?
- Нет, я время от времени подходил к комнате Джилли, чтобы посмотреть, не пришел ли он.
- Вы заходили внутрь?
- У меня не было ключа, а он запер дверь. Я выходил посмотреть, есть ли в комнате свет. В последний раз я зашел к нему где-то после полуночи, постучал и пошел спать. Наутро, около часа дня, я опять постучал в дверь его комнаты. Тогда я пришел к выводу, что он меня надул и смылся с тремя кусками. И поделом мне: не надо связываться с дешевыми проходимцами вроде этого Джилли. Но я должен был еще позаботиться о себе.
- И как же вы позаботились о себе?
- Как я уже сказал, прежде всего заставил Еву Эймори сделать заявление. Это давало ей право на получение денег обратно. Я подумал, что Бэнкрофты не пойдут в полицию с требованием отдать им их денежки, иначе они должны были бы рассказать полиции все о шантаже, а этого они сделать не могли. Я решил, что все в порядке. Джилли обвел меня вокруг пальца, забрав три тысячи, теперь я проведу его - получу другие три тысячи, и мы будем квиты. Потом я решил взять все это дело с вымогательством в свои руки и направить его в нужное русло. Это были лишь предварительные шаги. Прежде всего, я намеревался вытряхнуть из Бэнкрофтов десять тысяч и потом дать Джилли пинка за то, что он утаил от меня мою половину.
- А как же с той половиной, которую вы скрыли от него?
- В той игре, в которую я играл, я делил добычу только с Евой Эймори. Джилли это не касалось.
- А как вы собирались заставить его отдать половину от тех трех тысяч долларов, которые он забрал у Бэнкрофтов?
- Хм, - протянул Келси. - Способов хватает. Человек, действующий в моем стиле, всегда сможет заставить обманщика поплатиться за свой обман.
- Что же это за стиль такой? - спросил Мейсон. Келси усмехнулся и сказал:
- Ну вот, мы возвращаемся к тому, с чего начали. Я же сказал, что не собираюсь рассказывать о своих делах. Речь идет лишь об одном отдельном случае вымогательства, а вы, мистер, все норовите меня зацепить. Я говорю правду, а вы знай себе выискиваете слабое место. Я не дурак, чтобы вступать в сделку с окружным прокурором, а потом от всего отказываться и самому лезть в петлю. Если мой рассказ подтверждается, я получаю вольную, если не подтверждается, то... Пусть про Келси говорят все, что угодно, но никто никогда не скажет, что он не знает свою выгоду.
- Значит, вы заинтересованы в осуждении подзащитной? - спросил Мейсон.
- Я заинтересован в том, чтобы в мою правдивость поверили, - сказал Келси. - Мне все равно, какие последствия это повлечет. Если это каким-то образом связывает миссис Бэнкрофт с убийством, значит, ей не повезло. Я говорю правду, и мне наплевать, кто от этого пострадает.
- Вы уверены, что Джилли собирался в яхт-клуб, чтобы встретиться с миссис Бэнкрофт?
- Судя по его словам, да.
- И когда он не появился, у вас не возникло желания пойти в яхт-клуб?
- Нет. Я оставался дома и ждал его возвращения. Я подумал, что даю ему шанс оказаться "порядочным".
- А если бы он отдал вам полторы тысячи, вы, в свою очередь, поделились бы с ним деньгами, которые собирались взять у Евы Эймори? спросил Мейсон.
- Ваша честь, - сказал окружной прокурор, - я думаю, это вопрос спорный и выходит за рамки перекрестного допроса.
- Я полагаю, при сложившихся обстоятельствах надо дать свидетелю возможность ответить, - возразил судья Хобарт.
- Я отвечу так, - сказал Келси. - Если бы Джилли вел честную игру, я поделился бы с ним этими тремя тысячами. Да, наверное, поделился бы. Я был настроен помочь ему, но начал относиться к нему с подозрением после того, как он поменял цифры в письме. Я не чувствовал к нему особого доверия и решил впредь никогда не иметь с ним дел. В нашей работе есть свои этические законы, такие же, как и в любой другой, и если люди, с которыми я имею дело, не могут положиться на мою репутацию, я просто останусь ни с чем, мистер Мейсон. Я говорю, разумеется, о данном конкретном случае.
- Спасибо, - с улыбкой сказал Мейсон. - Пожалуй, у меня больше нет вопросов.
- Приглашаю следующего свидетеля, - сказал окружной прокурор Гастингс. - Судебного медика доктора Морли Бэджера.
Доктор Бэджер занял свидетельское место. Окружной прокурор повернулся к свидетелю.
- Доктор Бэджер, одиннадцатого числа сего месяца вас вызывали для проведения вскрытия.
- Да.
- Чей труп вы вскрывали?
- Уилмера Джилли. То есть отпечатки пальцев трупа совпадали с отпечатками пальцев человека по имени Уилмер Джилли.
- Что вы можете сказать о причине смерти?
- Смерть наступила вследствие проникновения пули тридцать восьмого калибра через грудную клетку в сердце. Пуля застряла в позвоночнике. Смерть наступила мгновенно, убитый после выстрела даже не дергался, просто рухнул, и все.
- В котором часу вы производили вскрытие?
- Около половины десятого вечером одиннадцатого числа.
- Сколько времени прошло с момента смерти?
- Предположительно, двадцать четыре часа.
- Вы могли бы определить это точнее?
- По медицинским данным этот человек умер между восемью и одиннадцатью часами вечера, но я мог бы утверждать, что смерть наступила в течение полутора часов после того, как он поужинал консервированной фасолью.
- Можете задавать вопросы, - сказал окружной прокурор.
- У меня нет вопросов, - отвечал Мейсон.
- Как? - изумленно воскликнул прокурор. - А перекрестный допрос?
- Его не будет, - сказал Мейсон.
- Если суд позволит, - проговорил Гастингс, - пришло время подвести итоги. Нам нужно доказать факт убийства и связь подозреваемой с этим убийством. Мы изложили дело во всех подробностях.
- Да, все так. Если, конечно, подозреваемая не хочет сказать что-нибудь в свою защиту, - заявил судья Хобарт.
- Подозреваемая просит объявить перерыв до завтрашнего утра, - сказал Мейсон. - Я же хочу сделать одно заявление. Сообщаю, что если будет объявлен перерыв, мы устроим пресс-конференцию, во время которой подзащитная подробно расскажет журналистам обо всех событиях, имевших место в ночь убийства.
- Ваша честь! - закричал Гастингс, вскакивая на ноги. - Это возмутительно! Это профанация судебного следствия. Подзащитная помалкивает, но как только следствие добралось до нее, заявляет о намерении дать публичные показания.
- Я не знаю закона, который запрещал бы обвиняемому давать сведения прессе, если он этого хочет. И не знаю закона, обязывающего обвиняемого давать показания следствию, - задумчиво сказал судья Хобарт. - Учитывая обстоятельства, суд объявляет перерыв до завтра, до десяти часов утра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26