- Ты чудесная мать. Я видел множество женщин, для которых ребенок только повод для того, чтобы не работать. На самом деле дети оказываются брошенными на нянек, а мамаши целыми днями торчат в клубах, магазинах и салонах. У тебя вырастет замечательная дочь. Красивая, умная, самостоятельная, как ты. Она будет твердо стоять на ногах и не захочет зависеть от прихотей богатого мужа. Я хотел бы, чтобы моя Анютка стала именно такой.
- Дай бог… - вдумчиво проговорила Евгения, глядя в окно.
- Надеюсь, когда-нибудь ты меня с ней познакомишь, - осторожно сказал Максим.
Евгения вскинула на него прозрачно-зеленые глаза.
- Ты бы правда этого хотел?
- Конечно, - улыбнулся он.
Евгения вздохнула:
- У нее непростой характер. Упрямая, несговорчивая.
- Вся в маму, - засмеялся Максим.
- Точно, - подтвердила Евгения и мягко улыбнулась. Но потом вновь стала сосредоточенной. - Знаешь, - промолвила она, - я никогда никому не рассказывала, даже мужу… Однажды, мне тогда было десять лет, у мамы появился ухажер. Дядя Слава. Он поселился с нами. Мне он ужасно не понравился. Он был такой… приторный. С медоточивой улыбкой… а зубы редкие, желтые, гнилые… всегда со мной сюсюкал, гладил по голове… А потом стал гладить по коленкам, стараясь забраться выше. Я рассказала об этом маме. К счастью, она мне поверила - и тут же вышвырнула дядю Славу. Я очень старалась все это забыть. Казалось, мне это удалось… Пока я не ушла от Антона. Другие мужчины пытались за мной ухаживать, но я смотрела на них - и видела омерзительное лицо дяди Славы, снова чувствовала его потные ладони на своей коже… Я вдруг испугалась за Вику, испугалась, что какой-нибудь урод попытается проделать то же с моей девочкой… И когда я думала об этом, я уже не могла ни с кем сблизиться, я просто впадала в ступор… Ты первый, с кем я забыла обо всем… Когда ты провожал меня в первый вечер и около подъезда провел рукой по моим волосам, я вдруг поняла, что хочу чувствовать твои прикосновения… Я тогда едва сдержалась, чтобы не пригласить тебя к себе.
- Радость моя, - растроганно прошептал Максим и обнял Женю. - Неужели ты не видишь: мы созданы друг для друга. Наша встреча - судьба, не надо ей противиться…
- Мне с тобой очень хорошо, Макс… - вздохнула Евгения. - Я рада, что ты есть. Можешь мне не верить, но я вспоминала тебя. - Она медленно провела ноготками по его заросшей курчавыми волосами груди. - Но я боюсь привязаться к тебе. Боюсь, что потом получится так же, как с Антоном.
- Иди сюда. - Максим привлек Евгению к себе на грудь, медленно перебирал пружинистые рыжие кудри. - Я никогда не причиню тебе боли. Неужели ты еще этого не поняла? Разве я когда-нибудь делал тебе плохое? Это ты меня бросила, помнишь?
Она поймала его руку, потерлась о нее щекой и губами.
- Я была маленькой и глупой, - "сказала тихо и просто.
- Но теперь ты большая и умная, - вздохнул Максим. - Скажи, почему мы не вместе? У нас так хорошо все получается.
Она горько усмехнулась:
- Потому что этого, к сожалению, недостаточно. Ты сам это знаешь.
Знал-то он, конечно, знал. И про девочку Анютку знал, и про мальчика Ваську. И про супругу свою Ирину. И еще про одну девочку - Вику. И даже про призрак блудного мужа Антона Щербинина. Но он не знал главного. Он не знал про взрослую умную женщину по имени Евгения. Про то, любит ли она его теперь. Или все, что с ними происходит, - старая дружба с хорошим новым сексом? И достаточно ли этого для начала совсем другой жизни? Кажется, она и сама этого не знала.
- Нам нужно время, - сказал он. - Нам просто нужно время. Поедем куда-нибудь, сожрем огромный ужин.
Она рассмеялась, сказала: «Сейчас». Скрылась за дверью ванной комнаты. Максим подумал, что нужно забить холодильник полуфабрикатами. Об остальном думать ему не хотелось.
***
Максим созвонился с Генриеттой. Когда-то их связывал дружеский секс безо всяких обязательств. Секс закончился, а дружба сохранилась. Генриетта принадлежала к редкой категории женщин, умевших сохранять прекрасные отношения со своими многочисленными бывшими любовниками. Генриетта была вдовой, поговаривали, что ее покойный супруг считался одним из крупнейших криминальных авторитетов и держал в страхе половину города. Его застрелили на пороге собственного казино. В наследство Генриетте осталось целое состояние, которым она сумела выгодно распорядиться. Бизнес приносил Генриетте доход, а галерею она держала для души и считала своим детищем, - сама она была искусствоведом. Генриетта обожала модную богему, одевалась в стильный винтаж, красила волосы в пепельный блонд, щедро пользовалась косметикой и слыла покровительницей творческой молодежи: питала к ней особую слабость, но и общением с сильными мира сего не гнушалась. Злые языки утверждали, что когда-то Генриетта именовалась Галиной и тусовалась в столичной богеме еще в давнишние шестидесятые, что гладкое лицо и шикарный бюст - не дары природы, а дары известного пластического хирурга. У Генриетты было потрясающее чутье как на талант, так и на прибыль, и потому в ее галерее акварели малоизвестных, но многообещающих художников мирно соседствовали с аляповатыми работами рублевских жен, спасающихся творчеством от сезонной депрессии. Если первых Генриетта выставляла бесплатно, из любви к искусству и молодости, то со вторых взимала плату по полной программе. Генриетта умела быть одновременно щедрой и прижимистой, великодушной и стервозной, скрытной и откровенной. Творческое начало в ней чудесным образом соседствовало с коммерческой жилкой. Одним словом, она была истинной дочерью Евы - без возраста, прошлого и проблем. Именно к ней и обратился Максим с просьбой организовать выставку работ Евгении.
- Максим, дорогой, сколько лет, сколько зим! - прогудел хрипловатый басок Генриетты. - Нехорошо забывать старых друзей!
- К сожалению, я не частый гость в столице, - посетовал Максим. - Но возможно, скоро все переменится.
- Все перемены к лучшему, - убежденно пробасила Генриетта. - Только дураки боятся менять свою жизнь, я всегда это говорила.
- И, как всегда, ты была права, - согласился Максим.
- Как всегда, - подтвердила Генриетта.
- Хочу попросить тебя об огромном одолжении. - Максим взял быка за рога. - Нужно организовать персональную фотовыставку. С презентацией, прессой, фуршетом, - короче, все по высшему разряду. Я в этом деле профан, а на тебя, дорогая, полагаюсь всецело. Размер моей благодарности безграничен.
- Боже мой, - удивленно проговорила Генриетта, - ты увлекся фотографией?
- Нет, это не для меня, - неопределенно поморщился он. - Это сюрприз, подарок. Для одной моей… знакомой.
- Макси-им… - протянула Генриетта, - я всегда знала, что ты романтик. Даже когда ты сам утверждал обратное. - И довольно хохотнула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59