Сжалась в клубочек царица, округлые колени притянула к полным персям, стало теплее и уютнее. С царем, с великим князем в постели теплее, да занемог Иван, отдельно лег. Похрапывает на дальней постели, ближе к печке. А у неё свои мысли в голове. Как клубочком свернулась, так и детство вспомнила.
Она хорошо помнила последнего византийского императора, своего дядю Константина. Брал дядя её с собой в собор святой Софии.
Почему ей запомнилось, как мерзла она в огромном соборе? Может, время было зимнее, может нездорова была. А только потом лежала в постели, свернувшись клубочком, дрожала.
Плакала. Не вспомнить, чего плакала? Может, конец великого города предчувствовала? Ум то у неё детский, ранний. Все понимала и предугадывала.
А пал великий город в теплый день 29 мая 1453 года. Только Софьи уж не было в Константинополе. Увезли её в Морею, на Пелопонесс, к отцу, Фоме, деспоту Морейскому, брату царя. И уж там слушала она рассказ как пал великий город, как погиб в бою царь Константин в проломе у ворот святого Романа, пытаясь преградить путь врагам…
С тех пор уж много лет так: как тревога, печаль, горестное предчувствие, так бьет её дрожь-лихорадка, свертывается она как в детстве в клубочек, согревается, молитвами беду отводит.
У неё хворь – нервная, у Ивана – нутряная. Вот она и молится, свернувшись в клубочек, хворь от князя отгоняет.
И хотя живет Софья в гордыне – пелену, своими руками вышитую, надписала «царевной царегородской», а не великой княгиней московской, все ж прикипела со временем к Ивану. Вот и сейчас – жалела его. Молилась за его выздоровление.
С детских лет знала Софья чудесные свойства драгоценных камней. У каждого из самоцветов – своя судьба и роль – рубин одно лечит, сапфир другое, изумруд – третье. Византия – Восток. На Востоке всегда считалось, что обладание чистым, прозрачным драгоценным камнем сулит многие блага, носить же на себе камни с пороками – значит навлекать на себя немилость Божию, болезни, изгнание.
Да все хорошо не бывает. Чистой воды были камни в сокровищнице императоров Византийских, однако ж от изгнания и гибели не спасли. Были в ларце, доставшемся Софье по наследству от деспота Фомы, изумруды – камни мудрости,. и сапфиры, страхи отгоняющие, и рубины, – сердце врачующие, и гиацинты – кручину развевающие, и бирюза, нутряную немочь исцеляющие, и алмазы, охраняющие воина в бою.
– Надо камнем князя коснуться, и хворь пройдет.
Софья встала, закуталась в привезенный из Рима византийский плащ, прошла через всю горницу, своим ключом открыла сундучок-сокровищницу, нашла нужное, снова закрыла.
На ладони её таинственно светилась голубым в теплых лучах золотой оправы панагия с агатовой камеей, изображающая крылатого Иоанна Предтечу.
– Его святой, великого князя, – соименный, Иоанн. Он – поможет, добавит силы камню.
А камень – агат – хоть и уступает алмазу точеному ценностью, а в борьбе с болезнями – первый помощник.
Она подошла на цыпочках к спящему князю. Он дышал тяжело, в груди его образовывалось какое-то булькание, хрипы, лоб был покрыт крупными каплями пота.
Раскрытую ладонь с панагией опустила Софья на грудь князя Ивана.
На голубоватом фоне Иоанн Предтеча словно распахнул руки-крылья, обещая закрыть от хвори князя. Трехслойный агат, по преданию, вырезал мастер-византиец веке в XIII-м…
«Скорая помощь» приходит вовремя
– «Скорая»? «Скорая»? Это «Скорая»?
– «Скорая», «Скорая», что случилось, дама.
– Скорее ему плохо.
– Вы успокойтесь, дама. Давайте по порядку. Кому плохо?
– Мужу!
– Фамилия, имя-отчество, год рождения.
– Ну какое это имеет значение?
– Для Вас, конечно, год рождения уже не имеет значения. А для врачей имеет. Разные методы лечение для молодых и для стариков.
– 1941 год рождения, Митрофанов Петр Никифорович. У него стенокардия и обширный склероз головных сосудов, и ещё эта, ишемическая болезнь сердца.
– На что он жалуется?
– Да то-то и оно, что ни на что не жалуется. Икнул и осел в кресле, еле дышит.
– Лекарства сердечные давали?
– Да он с утра валидол сосет.
– Валидол мало.
– Может, «валокордина» накапать.
– Нет, дама, Вы меня не перебивайте, спокойно, спокойно, вы вот что, скажите мне, есть у вас «спрей»?
– Это такая штучка, которой как духи в рот можно пыхнуть лекарство?
– Да.
– Есть. Но муж редко им пользуется – там в составе есть нитроглицерин, так у мужа от него всегда голова болит.
– Срочно найдите это лекарство. Там написано «Изокет. Аэрозоль».
– Так голова…
– Слушайте, женщина, у вашего мужа возможно сердечный приступ. Может инфаркт. А вы о голове беспокоитесь. Упустите момент, дама, у него уже никогда голова болеть не будет. Ну, нашли?
– Нашла.
– Разожмите ему чайной ложкой рот и впрысните «Изокет». А теперь адрес диктуйте.
– Чей?
– Ну не мой же… Свой адрес диктуйте. Записываю, – Красногвардейская…
– Ой нет, теперь она Белогвардейская, переименовали…
– Номер-то дома и квартиры прежние остались?
– Прежние…
– Так скажите.
– Дом 36, квартира 78.
– Ждите… Этаж какой?
– Восьмой.
– Эй, дама, дама, не вешайте трубку. Код есть?
– У нас собачка, той-пудель, Глаша – зовут.
– Ох дама, ну… КОД есть? Двери с кодом? Или как?
– У нас домофон. Наберете номер квартиры, я нажму кнопку, дверь откроется.
– Так, какой вы говорите этаж?
– Восьмой.
– А в доме сколько этажей?
– Восемь.
– Это хорошо.
– Это поможет, доктор?
– Конечно поможет, только я не доктор, а дежурная сестра.
Она дала отбой на пульте, набрала на аппарате городской связи номер, услышав сигнал, передала на автоответчик информацию для абонента, – адрес, подробности, как попасть в квартиру, симптомы болезни, данные о больном.
После чего набрала на кнопочном пульте номер комнаты дежурной бригады:
– Бригада доктора Семеновой на выезд. Сердечный приступ у старичка. Похоже на инфаркт. Но есть лекарства, купирующие приступ. Так что если вы, Анна Петровна, уже с вашей бригадой перекусиЛИ, то вначале заедьте по адресу 13-я Парковая 15, квартира 23, к нашему старому пациенту, участнику ВОВ Сергееву, – у него давление скакнуло за 250, соседка звонила, она ему и мерила. А лекарств у старика нет, опять сняли с ветеранов лекарства бесплатые. Говорят – временно. А у нас, что временно, то самое постоянное. А от него уж и на Белогвардейскую. Там вам езды минут сорок. Я так думаю жена приступ снимет лекарства, у неё нужные есть. Он мужичок крепкий, я сама к нему раз в год скорую посылаю. Жена у него только придурошная, так вы на неё не обращайте внимания…
– Может, вообще туда, на эту Белогвардейскую, нам не ехать? А, Вера Игнатьевна? Вы вот уж и диагноз установили в обоих случаях, и советы родне дали, и очередность установили?
– А что… Чай, сорок лет на «Скорой»… За такую зарплату…
– Вы у нас героиня труда…
– Да ладно вам, героиням деньги платют…
– Зато вам – вся слава…
– Ладно, ладно, ехайте, ехайте… А то неровен час старички и не дождутся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123
Она хорошо помнила последнего византийского императора, своего дядю Константина. Брал дядя её с собой в собор святой Софии.
Почему ей запомнилось, как мерзла она в огромном соборе? Может, время было зимнее, может нездорова была. А только потом лежала в постели, свернувшись клубочком, дрожала.
Плакала. Не вспомнить, чего плакала? Может, конец великого города предчувствовала? Ум то у неё детский, ранний. Все понимала и предугадывала.
А пал великий город в теплый день 29 мая 1453 года. Только Софьи уж не было в Константинополе. Увезли её в Морею, на Пелопонесс, к отцу, Фоме, деспоту Морейскому, брату царя. И уж там слушала она рассказ как пал великий город, как погиб в бою царь Константин в проломе у ворот святого Романа, пытаясь преградить путь врагам…
С тех пор уж много лет так: как тревога, печаль, горестное предчувствие, так бьет её дрожь-лихорадка, свертывается она как в детстве в клубочек, согревается, молитвами беду отводит.
У неё хворь – нервная, у Ивана – нутряная. Вот она и молится, свернувшись в клубочек, хворь от князя отгоняет.
И хотя живет Софья в гордыне – пелену, своими руками вышитую, надписала «царевной царегородской», а не великой княгиней московской, все ж прикипела со временем к Ивану. Вот и сейчас – жалела его. Молилась за его выздоровление.
С детских лет знала Софья чудесные свойства драгоценных камней. У каждого из самоцветов – своя судьба и роль – рубин одно лечит, сапфир другое, изумруд – третье. Византия – Восток. На Востоке всегда считалось, что обладание чистым, прозрачным драгоценным камнем сулит многие блага, носить же на себе камни с пороками – значит навлекать на себя немилость Божию, болезни, изгнание.
Да все хорошо не бывает. Чистой воды были камни в сокровищнице императоров Византийских, однако ж от изгнания и гибели не спасли. Были в ларце, доставшемся Софье по наследству от деспота Фомы, изумруды – камни мудрости,. и сапфиры, страхи отгоняющие, и рубины, – сердце врачующие, и гиацинты – кручину развевающие, и бирюза, нутряную немочь исцеляющие, и алмазы, охраняющие воина в бою.
– Надо камнем князя коснуться, и хворь пройдет.
Софья встала, закуталась в привезенный из Рима византийский плащ, прошла через всю горницу, своим ключом открыла сундучок-сокровищницу, нашла нужное, снова закрыла.
На ладони её таинственно светилась голубым в теплых лучах золотой оправы панагия с агатовой камеей, изображающая крылатого Иоанна Предтечу.
– Его святой, великого князя, – соименный, Иоанн. Он – поможет, добавит силы камню.
А камень – агат – хоть и уступает алмазу точеному ценностью, а в борьбе с болезнями – первый помощник.
Она подошла на цыпочках к спящему князю. Он дышал тяжело, в груди его образовывалось какое-то булькание, хрипы, лоб был покрыт крупными каплями пота.
Раскрытую ладонь с панагией опустила Софья на грудь князя Ивана.
На голубоватом фоне Иоанн Предтеча словно распахнул руки-крылья, обещая закрыть от хвори князя. Трехслойный агат, по преданию, вырезал мастер-византиец веке в XIII-м…
«Скорая помощь» приходит вовремя
– «Скорая»? «Скорая»? Это «Скорая»?
– «Скорая», «Скорая», что случилось, дама.
– Скорее ему плохо.
– Вы успокойтесь, дама. Давайте по порядку. Кому плохо?
– Мужу!
– Фамилия, имя-отчество, год рождения.
– Ну какое это имеет значение?
– Для Вас, конечно, год рождения уже не имеет значения. А для врачей имеет. Разные методы лечение для молодых и для стариков.
– 1941 год рождения, Митрофанов Петр Никифорович. У него стенокардия и обширный склероз головных сосудов, и ещё эта, ишемическая болезнь сердца.
– На что он жалуется?
– Да то-то и оно, что ни на что не жалуется. Икнул и осел в кресле, еле дышит.
– Лекарства сердечные давали?
– Да он с утра валидол сосет.
– Валидол мало.
– Может, «валокордина» накапать.
– Нет, дама, Вы меня не перебивайте, спокойно, спокойно, вы вот что, скажите мне, есть у вас «спрей»?
– Это такая штучка, которой как духи в рот можно пыхнуть лекарство?
– Да.
– Есть. Но муж редко им пользуется – там в составе есть нитроглицерин, так у мужа от него всегда голова болит.
– Срочно найдите это лекарство. Там написано «Изокет. Аэрозоль».
– Так голова…
– Слушайте, женщина, у вашего мужа возможно сердечный приступ. Может инфаркт. А вы о голове беспокоитесь. Упустите момент, дама, у него уже никогда голова болеть не будет. Ну, нашли?
– Нашла.
– Разожмите ему чайной ложкой рот и впрысните «Изокет». А теперь адрес диктуйте.
– Чей?
– Ну не мой же… Свой адрес диктуйте. Записываю, – Красногвардейская…
– Ой нет, теперь она Белогвардейская, переименовали…
– Номер-то дома и квартиры прежние остались?
– Прежние…
– Так скажите.
– Дом 36, квартира 78.
– Ждите… Этаж какой?
– Восьмой.
– Эй, дама, дама, не вешайте трубку. Код есть?
– У нас собачка, той-пудель, Глаша – зовут.
– Ох дама, ну… КОД есть? Двери с кодом? Или как?
– У нас домофон. Наберете номер квартиры, я нажму кнопку, дверь откроется.
– Так, какой вы говорите этаж?
– Восьмой.
– А в доме сколько этажей?
– Восемь.
– Это хорошо.
– Это поможет, доктор?
– Конечно поможет, только я не доктор, а дежурная сестра.
Она дала отбой на пульте, набрала на аппарате городской связи номер, услышав сигнал, передала на автоответчик информацию для абонента, – адрес, подробности, как попасть в квартиру, симптомы болезни, данные о больном.
После чего набрала на кнопочном пульте номер комнаты дежурной бригады:
– Бригада доктора Семеновой на выезд. Сердечный приступ у старичка. Похоже на инфаркт. Но есть лекарства, купирующие приступ. Так что если вы, Анна Петровна, уже с вашей бригадой перекусиЛИ, то вначале заедьте по адресу 13-я Парковая 15, квартира 23, к нашему старому пациенту, участнику ВОВ Сергееву, – у него давление скакнуло за 250, соседка звонила, она ему и мерила. А лекарств у старика нет, опять сняли с ветеранов лекарства бесплатые. Говорят – временно. А у нас, что временно, то самое постоянное. А от него уж и на Белогвардейскую. Там вам езды минут сорок. Я так думаю жена приступ снимет лекарства, у неё нужные есть. Он мужичок крепкий, я сама к нему раз в год скорую посылаю. Жена у него только придурошная, так вы на неё не обращайте внимания…
– Может, вообще туда, на эту Белогвардейскую, нам не ехать? А, Вера Игнатьевна? Вы вот уж и диагноз установили в обоих случаях, и советы родне дали, и очередность установили?
– А что… Чай, сорок лет на «Скорой»… За такую зарплату…
– Вы у нас героиня труда…
– Да ладно вам, героиням деньги платют…
– Зато вам – вся слава…
– Ладно, ладно, ехайте, ехайте… А то неровен час старички и не дождутся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123