А потом так и пошло. Сборная ДЮСШ как то постепенно превратилась в криминальную бригаду, авторитетом в которой считался как раз Паша Верник. Ко времени описываемых событий Паша был в силе и назывался «смотрящим» по их микрорайону. Его бригада входила в Сосновскую группировку, с которой мало кто решался связываться, даже солнцевские и балашихинские дорогу не переходили. И когда бывало трудно, допекали жена и теща, или начальство откровенно хамило и хотелось уйти на другую работу, а другой работы поблизости не было, Иван всегда думал с мечтательной тоской в голосе:
– Вот достанут меня до предела, уйду к Пашке и заживу как человек.
Пашка оказался дома. Тем более, что жил он в том же доме, только, в другом подъезде, так что и идти недалеко.
Привыкнув в силу своей профессии решения принимать быстрые и нетривиальные, Паша распорядился:
– Значит так, братан, домой тебе возвращаться нельзя. У меня тоже найдут. Жить будешь на одной из наших блат-хат, это недалеко, если ехать, а так-то искать будут долго. Это в Раменках. Я тебя туда подброшу, поживешь неделю, ситуация устаканится, тем более, что следов убийства, как я понял, в квартире не оставлено. Просто трагическое стечение обстоятельств, – это ж надо же, – никаких усилий, – тут Паша хохотнул, – и три «шнура». Так… И сделаем мы тебя киллером.
– Это убивать, что ли?
– Зачем убивать? Просто лишать жизни. Но не подумай плохого, не из-за денег, в смысле ради ограбления, или в состоянии алкогольного опьянения. Просто будешь убирать кого надо. По заданию. И будут платить тебе сумасшедшие деньги.
Я крови боюсь. У меня от неё затемнение рассудка.
– Это не страшно. Это даже хорошо… У тебя будет свой «почерк».
Будешь убивать без крови.
Неделю Иван отсыпался в Раменках. Через неделю получил первое задание. Его подвезли вначале к музею изобразительных искусств имени Пушкина, показали молодого белобрысого парня, которого ему надо было убить. Потом повезли быстро и нервно по улицам, и высадили у «Макдональдса», приказав ждать. Потом показали: тот белобрысый коренастей парнишка, которого ему надо было убить, бежал, некрасиво перелезая через кусты и ограду, со стороны бульвара.
– Сядь этому фраеру на хвост, отследи, и когда можно будет, потихому, без крови и шухера, уберешь, Понял?
– Как не понять? – удивился простоте дела Иван. И зашагал вслед за белобрысым толстячком в сторону Малой Бронной.
Заметив, что за ним идут, белобрысый резко свернул в один из дворов белокирпичного элитного дома.
Иван за ним.
Однако ж оба оказались неудачниками.
Владька, а это был он, попал в закрытый двор, вроде как, он помнил, – ещё недавно двор был проходным, но владельцам приватизированных квартир из числа бывших депутатов государственной думы, оставшихся в Москве и не желавших возвращаться к своим обманутым избирателям, показалось обидным и эстетически неоправданным то, что многие посетители «Макдональдса», продолжая знакомство с укромными уголками столицы, оказывались в их проходном дворе, спеша по совету старожилов срезать угол в направлении к тому месту, где когда-то стоял Дом, в котором якобы жила известная поэтесса. И, уж коли они оказывались в таком укромном и ухоженном месте, как этот двор, то некоторые из них тут же и справляли задумчиво свою нужду. Что депутатам, привыкшим за годы служения народу к массе привилегии, очень не нравилось.
Двор закрыли. Намертво. Кирпичной стеной выше человеческого роста.
Владька оказался в тупике.
И когда, он увидел перед собой громилу в лужковской кожаной кепочке и турецкой куртке с капюшоном, он сразу понял, что ему опять не повезло.
Однако не повезло и Ивану Ивановичу. Ибо именно он стоял в куртке и кепке перед белобрысым толстяком у кирпичной стены…
– Повернись – приказал он сиплым от волнения голосом.
Владька покорно повернулся к убийце спиной.
Такая поза нужна была Ивану Ивановичу в силу задуманной им технологии убийства. Спереди очень неудобно накидывать удавку.
А сзади – сподручнее.
Владька повернулся жирной спиной.
Иван Иванович накинул ему на короткую шею удавку и, крякнув для сугрева души, затянул.
Но то ли не рассчитал силу, то ли выбрал неважную по качеству бечевку, но бечевочка лопнула, успев, однако, нанести некоторый ущерб здоровью жертвы. Из ушей Владьки брызнули короткие кровяные фонтанчики.
Вид же крови всегда плохо действовал на Ивана Ивановича.
Увидев кровь, он закрыл глаза, сильно побледнел, что заметил бы каждый, кто оказался бы рядом, но никого рядом не было, и, пошатавшись секунду-другую на плотных ногах, медленно, сложившись, как понедельник, упал на газон рядом с обмякшим телом Владьки.
Какое-то время они лежали рядом, мирно и добрососедски, как совсем недавно лежали в их теплой квартире тела жены, тещи и соседа Володьки.
Первым, как ни странно, учитывая травму, пришел в себя Владька.
Шея сильно болела, в ушах неприятно свернулась кровь. Кровь пузырилась и в его широких ноздрях, мешая дышать. Он лежа высморкался с помощью двух пальцев и огляделся.
Наконец, увидев мешковато лежавшее неподалеку тело, он вспомнил, что с ним произошло. Острота воспоминаний подвигла его на непривычно быстрые действия, – так не шустро, как давеча на бульваре, он вскочил и смешно семеня кроткими ножками заспешил вон со двора.
Только его и видели.
Иван Иванович вообще его больше не видел. В тот день ему найти блондина не удалось, а потом его и вовсе отстранили от этого задания.
Правда, дали другое. Не менее ответственное: надо было по фотографии отследить возле здания гуманитарных факультетов МГУ на Ленинских горах ещё одного пацана и убить его без крови.
Панагия Софьи Палеолог. Расследование ведет Иван Путилин
В тот день, Иван Дмитриевич, вызвал свободных от заданий агентов.
– Дело такое, господа хорошие. А только задание вам повышенной сложности, ибо, – тут Иван Дмитриевич шутливо – важно поднял вверх палец, знавшие его «покупки» агенты льстиво-подхалимски осклабились, – потребует от вас всех особой умственности, которой, как известно, все мои агенты непременно отличаются. Короче говоря, возьмите у Климентьева список лиц, ранее служившие и даже просто бывавших в мужском монастыре.
Внимательнейшим образом его изучите и запомните фамилии, имена и приметы. И доложите лично мне.
Агенты согласно кивали головами.
– Мало того, – продолжал Путилин. – Дело это государственной важности. Ибо, – тут он опять поднял высоко вверх указательный палец, агенты внимательно проследили за его движением, – похищена национальная реликвия, так сказать, непревзойденный шедевр ювелирного искусства прошлых эпох. И потому-действовать надо крайне осмотрительно. Хотя предполагаемый преступник, возможно, человек низкого звания, но он может отличаться, в силу дерзости содеянного, особым умом и коварством.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123
– Вот достанут меня до предела, уйду к Пашке и заживу как человек.
Пашка оказался дома. Тем более, что жил он в том же доме, только, в другом подъезде, так что и идти недалеко.
Привыкнув в силу своей профессии решения принимать быстрые и нетривиальные, Паша распорядился:
– Значит так, братан, домой тебе возвращаться нельзя. У меня тоже найдут. Жить будешь на одной из наших блат-хат, это недалеко, если ехать, а так-то искать будут долго. Это в Раменках. Я тебя туда подброшу, поживешь неделю, ситуация устаканится, тем более, что следов убийства, как я понял, в квартире не оставлено. Просто трагическое стечение обстоятельств, – это ж надо же, – никаких усилий, – тут Паша хохотнул, – и три «шнура». Так… И сделаем мы тебя киллером.
– Это убивать, что ли?
– Зачем убивать? Просто лишать жизни. Но не подумай плохого, не из-за денег, в смысле ради ограбления, или в состоянии алкогольного опьянения. Просто будешь убирать кого надо. По заданию. И будут платить тебе сумасшедшие деньги.
Я крови боюсь. У меня от неё затемнение рассудка.
– Это не страшно. Это даже хорошо… У тебя будет свой «почерк».
Будешь убивать без крови.
Неделю Иван отсыпался в Раменках. Через неделю получил первое задание. Его подвезли вначале к музею изобразительных искусств имени Пушкина, показали молодого белобрысого парня, которого ему надо было убить. Потом повезли быстро и нервно по улицам, и высадили у «Макдональдса», приказав ждать. Потом показали: тот белобрысый коренастей парнишка, которого ему надо было убить, бежал, некрасиво перелезая через кусты и ограду, со стороны бульвара.
– Сядь этому фраеру на хвост, отследи, и когда можно будет, потихому, без крови и шухера, уберешь, Понял?
– Как не понять? – удивился простоте дела Иван. И зашагал вслед за белобрысым толстячком в сторону Малой Бронной.
Заметив, что за ним идут, белобрысый резко свернул в один из дворов белокирпичного элитного дома.
Иван за ним.
Однако ж оба оказались неудачниками.
Владька, а это был он, попал в закрытый двор, вроде как, он помнил, – ещё недавно двор был проходным, но владельцам приватизированных квартир из числа бывших депутатов государственной думы, оставшихся в Москве и не желавших возвращаться к своим обманутым избирателям, показалось обидным и эстетически неоправданным то, что многие посетители «Макдональдса», продолжая знакомство с укромными уголками столицы, оказывались в их проходном дворе, спеша по совету старожилов срезать угол в направлении к тому месту, где когда-то стоял Дом, в котором якобы жила известная поэтесса. И, уж коли они оказывались в таком укромном и ухоженном месте, как этот двор, то некоторые из них тут же и справляли задумчиво свою нужду. Что депутатам, привыкшим за годы служения народу к массе привилегии, очень не нравилось.
Двор закрыли. Намертво. Кирпичной стеной выше человеческого роста.
Владька оказался в тупике.
И когда, он увидел перед собой громилу в лужковской кожаной кепочке и турецкой куртке с капюшоном, он сразу понял, что ему опять не повезло.
Однако не повезло и Ивану Ивановичу. Ибо именно он стоял в куртке и кепке перед белобрысым толстяком у кирпичной стены…
– Повернись – приказал он сиплым от волнения голосом.
Владька покорно повернулся к убийце спиной.
Такая поза нужна была Ивану Ивановичу в силу задуманной им технологии убийства. Спереди очень неудобно накидывать удавку.
А сзади – сподручнее.
Владька повернулся жирной спиной.
Иван Иванович накинул ему на короткую шею удавку и, крякнув для сугрева души, затянул.
Но то ли не рассчитал силу, то ли выбрал неважную по качеству бечевку, но бечевочка лопнула, успев, однако, нанести некоторый ущерб здоровью жертвы. Из ушей Владьки брызнули короткие кровяные фонтанчики.
Вид же крови всегда плохо действовал на Ивана Ивановича.
Увидев кровь, он закрыл глаза, сильно побледнел, что заметил бы каждый, кто оказался бы рядом, но никого рядом не было, и, пошатавшись секунду-другую на плотных ногах, медленно, сложившись, как понедельник, упал на газон рядом с обмякшим телом Владьки.
Какое-то время они лежали рядом, мирно и добрососедски, как совсем недавно лежали в их теплой квартире тела жены, тещи и соседа Володьки.
Первым, как ни странно, учитывая травму, пришел в себя Владька.
Шея сильно болела, в ушах неприятно свернулась кровь. Кровь пузырилась и в его широких ноздрях, мешая дышать. Он лежа высморкался с помощью двух пальцев и огляделся.
Наконец, увидев мешковато лежавшее неподалеку тело, он вспомнил, что с ним произошло. Острота воспоминаний подвигла его на непривычно быстрые действия, – так не шустро, как давеча на бульваре, он вскочил и смешно семеня кроткими ножками заспешил вон со двора.
Только его и видели.
Иван Иванович вообще его больше не видел. В тот день ему найти блондина не удалось, а потом его и вовсе отстранили от этого задания.
Правда, дали другое. Не менее ответственное: надо было по фотографии отследить возле здания гуманитарных факультетов МГУ на Ленинских горах ещё одного пацана и убить его без крови.
Панагия Софьи Палеолог. Расследование ведет Иван Путилин
В тот день, Иван Дмитриевич, вызвал свободных от заданий агентов.
– Дело такое, господа хорошие. А только задание вам повышенной сложности, ибо, – тут Иван Дмитриевич шутливо – важно поднял вверх палец, знавшие его «покупки» агенты льстиво-подхалимски осклабились, – потребует от вас всех особой умственности, которой, как известно, все мои агенты непременно отличаются. Короче говоря, возьмите у Климентьева список лиц, ранее служившие и даже просто бывавших в мужском монастыре.
Внимательнейшим образом его изучите и запомните фамилии, имена и приметы. И доложите лично мне.
Агенты согласно кивали головами.
– Мало того, – продолжал Путилин. – Дело это государственной важности. Ибо, – тут он опять поднял высоко вверх указательный палец, агенты внимательно проследили за его движением, – похищена национальная реликвия, так сказать, непревзойденный шедевр ювелирного искусства прошлых эпох. И потому-действовать надо крайне осмотрительно. Хотя предполагаемый преступник, возможно, человек низкого звания, но он может отличаться, в силу дерзости содеянного, особым умом и коварством.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123