На место Беннигсена назначен был, по воле государя, генерал Буксгевден, находившийся в то время в Риге. Его вызвали в Тильзит. По обоюдному условию императора Александра и Наполеона, русские пленные получали одежду и вооружение от французского правительства и немедленно отпускались в Россию. Положение русских, взятых в плен французами в войнах 1805, 1806 и 1807 годов, было тяжёлое. Наполеон принуждал их угрозами и лишениями всякого рода, «доводившими наших до нищеты, вступать во французскую службу. Несчастных, согласившихся изменить святости присяги и стать под знамёна Наполеона, определяли в полки Латур д'Овернь и принца Изенбургского, из коих первый был отправлен в Неаполь, второй в Испанию, где почти весь погиб».
Ратники, или милиция была распущена, им оказано много разных льгот, а вдовам убитых на войне ратников выдавали вспоможение.
После трёхнедельного пребывания в Тильзите император Александр дружески простился с Наполеоном, дав ему слово посетить его в Париже, и 28 июня отправился в Петербург; проводив русского государя, Наполеон на другой день тоже покинул Тильзит: он спешил в Париж. Возвращался Наполеон с большим триумфом, «на всём пути торжественно встречаемый дворами и народами».
ГЛАВА X
За день до своего отъезда из Москвы в Каменки князь Сергей Гарин был удивлён и обрадован неожиданностью. К нему в кабинет, как снег на голову, ввалился его закадычный друг и сослуживец Пётр Петрович Зарницкий.
– Друг, брат, тебя ли я вижу? – не веря своим глазам, говорил взволнованным голосом князь, крепко обнимая своего приятеля.
– Что, брат, не ждал! Я хотел удивить тебя своим неожиданным приходом и, кажется, достиг цели… ты удивлён! – весело говорил полковник. – Твой денщик пошёл было тебя предупредить, но я остановил его.
– Вот не ожидал видеть тебя здесь, в Москве. Как ты отыскал меня?
– Язык до Киева доведёт!
– Ну, обрадовал ты меня, Пётр Петрович, вот обрадовал…
– Я ведь к тебе, князь, запросто, надолго приехал и Щетину привёз.
– Очень рад, скоро тебя я не отпустил бы.
– Ну, а как ты, видел невесту? А может, с собою привёз? – спросил Зарницкий у князя.
– Её нет больше в живых!.. – упавшим голосом ответил Сергей.
– Как! Умерла! Царство ей небесное! Хорошая была девица, примерная. Жалко… очень жалко! – Весёлость Петра Петровича быстро пропала; он задумчиво опустил голову.
– Несчастный я человек! А как я любил Анну, как любил… Зачем, зачем она умерла?
– Видно, Богу нужны хорошие люди! Ну, полно, князь, не унывай, что делать! Смерть – участь каждого. Одни умирают ранее, другие позднее – этой дорожки никто не минует!..
– А как я спешил к ней на ферму, думал увезти мою Анну в Россию, обвенчаться. И что же, безжалостная смерть отняла у меня всё счастие… – чуть не плакал бедный князь, закрывая лицо руками.
– Что делать, брат, моя судьба с твоею почти одинакова, – печальным голосом проговорил Зарницкий.
– Как, и ты?! – удивился князь.
– Да, брат, и я на старости лет влюбился, да ещё как, и, к сожалению, моя невеста…
– Умерла? – спросил Сергей.
– Да, брат, для меня всё равно что умерла!..
– Да объяснись, Пётр Петрович; я плохо тебя понимаю.
– Изволь, – тебе всё скажу, как попу на исповеди, всё открою.
Пётр Петрович рассказал про свою любовь к кавалерист-девице, как он сделал ей предложение и получил отказ.
– Так, братец ты мой, и расстроились все мои планы о тихой семейной жизни. Видно, не наше счастие; а как я любил эту женщину! Да что, и посейчас её люблю, и до самой смерти любить стану, – так закончил свой рассказ Зарницкий. Его рассказ несколько рассеял Гарина.
– Куда же уехала Дурова? – спросил князь.
– К отцу, а оттуда в свой полк… Ну, оставим про это говорить; скажи, давно не был у тебя Цыганов? – спросил Пётр Петрович.
Он ничего не знал о поступке Николая и очень удивился, когда Сергей, при одном имени Цыганова, побледнел и со злостью спросил:
– А разве ты видел этого подлеца?
– Да, дня три тому я видел его в Кремле. Да что тебе сделал Цыганов, за что ты на него так озлобился?
– А вот послушай и узнаешь, что он за гадина.
Гарин всё подробно рассказал Зарницкому о Николае Цыганове и его поступках.
– Да, так вот он какой! Ну, жалею, что я не приказал скрутить этого молодца, – выслушав рассказ, промолвил Пётр Петрович.
– Так он в Москве? Я найду его! И моя расправа с ним будет жестокая! Ведь из-за него Анна уехала в Австрию; там схватила она чахотку… Будь она в Петербурге, может, была бы жива… Своё несчастие я приписываю ему, и всё своё горе и муку я вымещу на этом подлеце, – покраснев от злобы, говорил князь. – Я до тех пор не уеду из Москвы, пока его не отыщу.
– Ну, брат, нелегко это сделать: Цыганов хитёр, как дьявол… – возразил князю Зарницкий.
– А вот посмотрим. Навряд он уйдёт от моей мести.
Князь Сергей Гарин был так озлоблен на Цыганова, что, несмотря на убедительные просьбы Леонида Николаевича, отложил свою поездку в Каменки и стал повсюду разыскивать Николая; но все его поиски ни к чему не привели. Молодой прапорщик как в воду канул. Князь наводил о нём справки, но Цыганов на жительстве в Москве не значился.
– О, если бы только мне его найти, – говорил Гарин, быстро расхаживая по своему кабинету, обращаясь к Петру Петровичу.
– Говорю, не найдёшь: он хитёр.
– Подкидыш безродный! Мы его взяли, пригрели, в люди вывели, и что же?!
– Эх, князь, сколько волка ни корми, он всё в лес глядит.
– Правда, вырастили мы, выкормили волка хищного.
– Брось ты о нём говорить, ведь только себя расстраиваешь; чёрт с ним, лучше собирайся в Каменки, – сказал приятелю Пётр Петрович.
– Я туда поеду, только не иначе как с тобою.
– Ну, я-то зачем? С какой стати?
– Как зачем? Ведь ты мой единственный друг, близкий товарищ.
– Спасибо, но, право, мне как-то совестно.
– Полно, Пётр Петрович, ты меня обижаешь.
– Ну, что с тобой делать? Пожалуй, поедем.
– Вот и отлично! Погостим в Каменках до осени, на охоту будем ходить, ты там скучать не будешь, будем вместе гулять. Решено, завтра выезжаем, приедем прямо к свадьбе, – сказал князь Сергей.
– Вот только что меня стесняет: ведь в Каменках твои родители живут аристократически, а я, сам знаешь, к аристократическим манерам не приучен, обращение моё солдатское, твоей матери, пожалуй, и не понравится: невзначай бухну какое-нибудь словцо! Ну, и нехорошо!
– Полно, Пётр Петрович, мы будем с тобою особняком, в отдельном флигеле жить.
– Разве так… А то, право, боюсь ехать. Да и недолюбливаю я такие дома, где ходят по нотам, говорят по нотам и едят по нотам. Я солдат и к деликатностям не привык.
Вошедший лакей прервал разговор двух друзей. Он каким-то таинственным голосом проговорил, обращаясь к князю:
– Ваше сиятельство, Николай пришёл.
– Какой Николай?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230
Ратники, или милиция была распущена, им оказано много разных льгот, а вдовам убитых на войне ратников выдавали вспоможение.
После трёхнедельного пребывания в Тильзите император Александр дружески простился с Наполеоном, дав ему слово посетить его в Париже, и 28 июня отправился в Петербург; проводив русского государя, Наполеон на другой день тоже покинул Тильзит: он спешил в Париж. Возвращался Наполеон с большим триумфом, «на всём пути торжественно встречаемый дворами и народами».
ГЛАВА X
За день до своего отъезда из Москвы в Каменки князь Сергей Гарин был удивлён и обрадован неожиданностью. К нему в кабинет, как снег на голову, ввалился его закадычный друг и сослуживец Пётр Петрович Зарницкий.
– Друг, брат, тебя ли я вижу? – не веря своим глазам, говорил взволнованным голосом князь, крепко обнимая своего приятеля.
– Что, брат, не ждал! Я хотел удивить тебя своим неожиданным приходом и, кажется, достиг цели… ты удивлён! – весело говорил полковник. – Твой денщик пошёл было тебя предупредить, но я остановил его.
– Вот не ожидал видеть тебя здесь, в Москве. Как ты отыскал меня?
– Язык до Киева доведёт!
– Ну, обрадовал ты меня, Пётр Петрович, вот обрадовал…
– Я ведь к тебе, князь, запросто, надолго приехал и Щетину привёз.
– Очень рад, скоро тебя я не отпустил бы.
– Ну, а как ты, видел невесту? А может, с собою привёз? – спросил Зарницкий у князя.
– Её нет больше в живых!.. – упавшим голосом ответил Сергей.
– Как! Умерла! Царство ей небесное! Хорошая была девица, примерная. Жалко… очень жалко! – Весёлость Петра Петровича быстро пропала; он задумчиво опустил голову.
– Несчастный я человек! А как я любил Анну, как любил… Зачем, зачем она умерла?
– Видно, Богу нужны хорошие люди! Ну, полно, князь, не унывай, что делать! Смерть – участь каждого. Одни умирают ранее, другие позднее – этой дорожки никто не минует!..
– А как я спешил к ней на ферму, думал увезти мою Анну в Россию, обвенчаться. И что же, безжалостная смерть отняла у меня всё счастие… – чуть не плакал бедный князь, закрывая лицо руками.
– Что делать, брат, моя судьба с твоею почти одинакова, – печальным голосом проговорил Зарницкий.
– Как, и ты?! – удивился князь.
– Да, брат, и я на старости лет влюбился, да ещё как, и, к сожалению, моя невеста…
– Умерла? – спросил Сергей.
– Да, брат, для меня всё равно что умерла!..
– Да объяснись, Пётр Петрович; я плохо тебя понимаю.
– Изволь, – тебе всё скажу, как попу на исповеди, всё открою.
Пётр Петрович рассказал про свою любовь к кавалерист-девице, как он сделал ей предложение и получил отказ.
– Так, братец ты мой, и расстроились все мои планы о тихой семейной жизни. Видно, не наше счастие; а как я любил эту женщину! Да что, и посейчас её люблю, и до самой смерти любить стану, – так закончил свой рассказ Зарницкий. Его рассказ несколько рассеял Гарина.
– Куда же уехала Дурова? – спросил князь.
– К отцу, а оттуда в свой полк… Ну, оставим про это говорить; скажи, давно не был у тебя Цыганов? – спросил Пётр Петрович.
Он ничего не знал о поступке Николая и очень удивился, когда Сергей, при одном имени Цыганова, побледнел и со злостью спросил:
– А разве ты видел этого подлеца?
– Да, дня три тому я видел его в Кремле. Да что тебе сделал Цыганов, за что ты на него так озлобился?
– А вот послушай и узнаешь, что он за гадина.
Гарин всё подробно рассказал Зарницкому о Николае Цыганове и его поступках.
– Да, так вот он какой! Ну, жалею, что я не приказал скрутить этого молодца, – выслушав рассказ, промолвил Пётр Петрович.
– Так он в Москве? Я найду его! И моя расправа с ним будет жестокая! Ведь из-за него Анна уехала в Австрию; там схватила она чахотку… Будь она в Петербурге, может, была бы жива… Своё несчастие я приписываю ему, и всё своё горе и муку я вымещу на этом подлеце, – покраснев от злобы, говорил князь. – Я до тех пор не уеду из Москвы, пока его не отыщу.
– Ну, брат, нелегко это сделать: Цыганов хитёр, как дьявол… – возразил князю Зарницкий.
– А вот посмотрим. Навряд он уйдёт от моей мести.
Князь Сергей Гарин был так озлоблен на Цыганова, что, несмотря на убедительные просьбы Леонида Николаевича, отложил свою поездку в Каменки и стал повсюду разыскивать Николая; но все его поиски ни к чему не привели. Молодой прапорщик как в воду канул. Князь наводил о нём справки, но Цыганов на жительстве в Москве не значился.
– О, если бы только мне его найти, – говорил Гарин, быстро расхаживая по своему кабинету, обращаясь к Петру Петровичу.
– Говорю, не найдёшь: он хитёр.
– Подкидыш безродный! Мы его взяли, пригрели, в люди вывели, и что же?!
– Эх, князь, сколько волка ни корми, он всё в лес глядит.
– Правда, вырастили мы, выкормили волка хищного.
– Брось ты о нём говорить, ведь только себя расстраиваешь; чёрт с ним, лучше собирайся в Каменки, – сказал приятелю Пётр Петрович.
– Я туда поеду, только не иначе как с тобою.
– Ну, я-то зачем? С какой стати?
– Как зачем? Ведь ты мой единственный друг, близкий товарищ.
– Спасибо, но, право, мне как-то совестно.
– Полно, Пётр Петрович, ты меня обижаешь.
– Ну, что с тобой делать? Пожалуй, поедем.
– Вот и отлично! Погостим в Каменках до осени, на охоту будем ходить, ты там скучать не будешь, будем вместе гулять. Решено, завтра выезжаем, приедем прямо к свадьбе, – сказал князь Сергей.
– Вот только что меня стесняет: ведь в Каменках твои родители живут аристократически, а я, сам знаешь, к аристократическим манерам не приучен, обращение моё солдатское, твоей матери, пожалуй, и не понравится: невзначай бухну какое-нибудь словцо! Ну, и нехорошо!
– Полно, Пётр Петрович, мы будем с тобою особняком, в отдельном флигеле жить.
– Разве так… А то, право, боюсь ехать. Да и недолюбливаю я такие дома, где ходят по нотам, говорят по нотам и едят по нотам. Я солдат и к деликатностям не привык.
Вошедший лакей прервал разговор двух друзей. Он каким-то таинственным голосом проговорил, обращаясь к князю:
– Ваше сиятельство, Николай пришёл.
– Какой Николай?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230