- Эмма весело рассмеялась.
- Дед, конечно. Кто же еще?
- Это он-то любящий поразвлечься! Если хочешь знать, он скоро будет настоящим старым домоседом.
- Ну, этого я бы не сказал, дорогая моя, - пророкотал в телефон Блэки, отобравший трубку у внука. - С тобой-то мы еще ого-го как могли бы поразвлечься, если бы ты дала мне хоть малейшую возможность.
- В этом-то я не сомневаюсь, дорогой мой, - ответила Эмма с улыбкой, чувствуя, как, откликаясь на его слова, в душе поднимается теплая волна… - Но боюсь, что сегодня тебе такой возможности не представится. Не могу принять твое предложение, дорогой Блэки. Сегодня вечером приезжают некоторые члены моего семейства, и мне нужно быть здесь.
- Нет, - властно перебил ее Блэки. - С ними ты можешь встретиться завтра. Ну же, дорогуша, не отказывай мне, - уговаривал он ее. - Помимо того, что я жажду насладиться твоим приятным обществом, мне очень нужен твой совет по одному важному делу.
Эмму слегка удивило это заявление. Блэки уже отошел от дел и передал управление своими компаниями сыну Брайану и Шейну. В ней проснулось вполне понятное любопытство.
- И что это за дело?
- Я не хотел бы обсуждать это по телефону, Эмма, - слегка укоризненно сказал Блэки. - Не все еще настолько готово и продумано, чтобы можно было решить дело в считанные минуты. Нужно поговорить, обсудить, повертеть-покрутить, разобраться кое в чем. Я думаю, это лучше всего сделать за хорошим ужином и за стаканчиком доброго ирландского виски.
Эмма слегка усмехнулась. Она не была уверена, что этот деловой вопрос действительно важен, но тем не менее склонялась к тому, чтобы согласиться.
- Пожалуй, я и правда могу бросить их тут развлекаться одних. Откровенно говоря, ничего приятного я от этого вечера не жду. Даже когда Дэзи и Дэвид рядом cо мной, перспектива полного семейного сбора не слишком-то соблазнительна. Решено: я принимаю твое приглашение. Куда же ты и твой бравый внук собираетесь повести меня? Выход в свет в Лидсе - это звучит не слишком обнадеживающе.
Засмеявшись, Блэки согласился, но успокоил ее:
- Не беспокойся, мы что-нибудь придумаем. Обещаю, что ты не будешь скучать.
- Хорошо. Во сколько?
- Шейн заедет за тобой около шести. Не возражаешь, дорогая моя?
- Нет. Все замечательно.
- Ну и хорошо. Да, вот еще что, Эмма…
- Что, Блэки?
- Ты не подумала о моем маленьком славненьком предложеньице?
- Да, подумала. И очень сомневаюсь в отношении его осуществимости.
- Ага, значит, после всех этих лет ты по-прежнему осталась Эммой, которая ни во что не верит. Понятно. Ну что ж, мы можем обсудить сегодня вечером и это тоже. Возможно, мне все-таки удастся тебя убедить.
- Может быть, - тихо проговорила она, вешая трубку.
Эмма откинулась на спинку стула и задумалась о Блэки О'Ниле. Тень улыбки промелькнула в ее глазах. Когда он впервые назвал ее так? В 1904-м или в 1905-м? Она уже не помнит точно. И с тех пор, вот уже шестьдесят пять лет, Блэки - ее самый верный и близкий друг. Всю жизнь. Всегда рядом, когда он ей нужен. Верный, преданный, любящий. Всегда готовый помочь. Вместе они прошли почти через все выпавшие им в жизни испытания; поддерживали друг друга в минуты тяжких потерь и поражений; помогали друг другу пережить боль и страдания; радовались победам и удачам друг друга. Все, с кем они начинали жизнь, уже ушли - их осталось только двое, и они были теперь близки как никогда, почти неразлучны. Трудно представить себе, как она могла бы пережить, если с ним вдруг что-то случилось. Она решительно отогнала эти неприятные мысли. Нельзя им поддаваться. Блэки - старый боевой конь, точно так же, как и она - старая боевая лошадка. И хотя ему уже восемьдесят три, у него еще огромный запас жизнелюбия и жизненных сил. «Но никто не может жить вечно», - подумала она, испытывая смутный страх и в то же время признавая неизбежное. В их преклонном возрасте смерть - это реальность, с которой не поспоришь, и мысль о скором уходе из жизни привычна, хотя и не слишком приятна.
В дверь постучали.
Вошел Александр. Это был красивый, высокий, стройный, хорошо сложенный мужчина. Он был смугл и темноволос - в мать, с такими же, как у нее, большими светло-голубыми глазами. Но выражение его лица - серьезное и немного замкнутое - делало его старше двадцати пяти лет, придавало солидность. На нем был хорошо сшитый темно-серый костюм с белой рубашкой и темно-вишневым шелковым галстуком, и вся одежда подчеркивала основательность его характера.
- Доброе утро, бабушка, - сказал он, подходя к ней. - Должен тебе сказать, ты сегодня прекрасно выглядишь.
- Спасибо за комплимент. Но только помни, что лестью от меня ничего не добьешься, - ответила она с шутливой суровостью. Но глаза ее улыбались, и она смотрела на внука с нежностью.
Александр поцеловал ее в щеку и сел напротив.
- Я и не думал льстить, бабушка, честное слово. Ты выглядишь просто потрясающе. Тебе идет этот цвет, и платье очень элегантное.
Эмма нетерпеливо кивнула, сделала жест, как бы отметающий эти легкомысленные разговоры, и пристально посмотрела на внука, как будто хотела увидеть его насквозь: «Ну, надумал что-нибудь?»
- Единственно возможное решение проблемы фабрики в Фарли, - начал Александр, понимая, что она не хочет продолжать пустые разговоры и просит его перейти к делу. Его бабушка терпеть не могла отсрочки и проволочки - если, конечно, они не были ей на руку, - и тогда уж в их изобретении она поистине достигала вершин искусства. - Нам нужно перейти на выпуск другой продукции. Я хочу сказать, что нам нужно прекратить выпуск дорогого сукна и дорогих чистошерстяных костюмных тканей, которые сейчас мало кто покупает, и начать выпускать смешанные ткани, где к шерсти будет добавляться искусственное волокно - нейлон или полиэстер. Это единственное, на что мы можем сделать ставку.
- И ты думаешь, что, если мы поступим так, фабрика перестанет быть убыточной и начнет сводить концы с концами? - настойчиво спросила Эмма.
- Именно так, бабушка, - ответил он, и в голосе его почувствовалась уверенность. - Одна из наших главных проблем в Фарли - это то, что мы пытались сегодня конкурировать на рынке с тканями из искусственного волокна. Но сейчас никому больше не нужна чистая шерсть - разве что модникам с Сэвил-Роу, а их не так много. Мы должны понять: либо мы начинаем производство новых тканей, либо закрываем фабрику, чего ты не хочешь. Все очень просто.
А эти перемены, новшества… Их можно осуществить достаточно просто?
- Да, можно. Если мы начнем выпускать более дешевые ткани, то сможем завоевать более широкий рынок, где цены доступны большинству людей и в Англии, и за границей. Тогда мы сможем значительно увеличить оборот. Конечно, все зависит от того, насколько это удастся и сумеем ли мы закрепиться на этих новых рынках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
- Дед, конечно. Кто же еще?
- Это он-то любящий поразвлечься! Если хочешь знать, он скоро будет настоящим старым домоседом.
- Ну, этого я бы не сказал, дорогая моя, - пророкотал в телефон Блэки, отобравший трубку у внука. - С тобой-то мы еще ого-го как могли бы поразвлечься, если бы ты дала мне хоть малейшую возможность.
- В этом-то я не сомневаюсь, дорогой мой, - ответила Эмма с улыбкой, чувствуя, как, откликаясь на его слова, в душе поднимается теплая волна… - Но боюсь, что сегодня тебе такой возможности не представится. Не могу принять твое предложение, дорогой Блэки. Сегодня вечером приезжают некоторые члены моего семейства, и мне нужно быть здесь.
- Нет, - властно перебил ее Блэки. - С ними ты можешь встретиться завтра. Ну же, дорогуша, не отказывай мне, - уговаривал он ее. - Помимо того, что я жажду насладиться твоим приятным обществом, мне очень нужен твой совет по одному важному делу.
Эмму слегка удивило это заявление. Блэки уже отошел от дел и передал управление своими компаниями сыну Брайану и Шейну. В ней проснулось вполне понятное любопытство.
- И что это за дело?
- Я не хотел бы обсуждать это по телефону, Эмма, - слегка укоризненно сказал Блэки. - Не все еще настолько готово и продумано, чтобы можно было решить дело в считанные минуты. Нужно поговорить, обсудить, повертеть-покрутить, разобраться кое в чем. Я думаю, это лучше всего сделать за хорошим ужином и за стаканчиком доброго ирландского виски.
Эмма слегка усмехнулась. Она не была уверена, что этот деловой вопрос действительно важен, но тем не менее склонялась к тому, чтобы согласиться.
- Пожалуй, я и правда могу бросить их тут развлекаться одних. Откровенно говоря, ничего приятного я от этого вечера не жду. Даже когда Дэзи и Дэвид рядом cо мной, перспектива полного семейного сбора не слишком-то соблазнительна. Решено: я принимаю твое приглашение. Куда же ты и твой бравый внук собираетесь повести меня? Выход в свет в Лидсе - это звучит не слишком обнадеживающе.
Засмеявшись, Блэки согласился, но успокоил ее:
- Не беспокойся, мы что-нибудь придумаем. Обещаю, что ты не будешь скучать.
- Хорошо. Во сколько?
- Шейн заедет за тобой около шести. Не возражаешь, дорогая моя?
- Нет. Все замечательно.
- Ну и хорошо. Да, вот еще что, Эмма…
- Что, Блэки?
- Ты не подумала о моем маленьком славненьком предложеньице?
- Да, подумала. И очень сомневаюсь в отношении его осуществимости.
- Ага, значит, после всех этих лет ты по-прежнему осталась Эммой, которая ни во что не верит. Понятно. Ну что ж, мы можем обсудить сегодня вечером и это тоже. Возможно, мне все-таки удастся тебя убедить.
- Может быть, - тихо проговорила она, вешая трубку.
Эмма откинулась на спинку стула и задумалась о Блэки О'Ниле. Тень улыбки промелькнула в ее глазах. Когда он впервые назвал ее так? В 1904-м или в 1905-м? Она уже не помнит точно. И с тех пор, вот уже шестьдесят пять лет, Блэки - ее самый верный и близкий друг. Всю жизнь. Всегда рядом, когда он ей нужен. Верный, преданный, любящий. Всегда готовый помочь. Вместе они прошли почти через все выпавшие им в жизни испытания; поддерживали друг друга в минуты тяжких потерь и поражений; помогали друг другу пережить боль и страдания; радовались победам и удачам друг друга. Все, с кем они начинали жизнь, уже ушли - их осталось только двое, и они были теперь близки как никогда, почти неразлучны. Трудно представить себе, как она могла бы пережить, если с ним вдруг что-то случилось. Она решительно отогнала эти неприятные мысли. Нельзя им поддаваться. Блэки - старый боевой конь, точно так же, как и она - старая боевая лошадка. И хотя ему уже восемьдесят три, у него еще огромный запас жизнелюбия и жизненных сил. «Но никто не может жить вечно», - подумала она, испытывая смутный страх и в то же время признавая неизбежное. В их преклонном возрасте смерть - это реальность, с которой не поспоришь, и мысль о скором уходе из жизни привычна, хотя и не слишком приятна.
В дверь постучали.
Вошел Александр. Это был красивый, высокий, стройный, хорошо сложенный мужчина. Он был смугл и темноволос - в мать, с такими же, как у нее, большими светло-голубыми глазами. Но выражение его лица - серьезное и немного замкнутое - делало его старше двадцати пяти лет, придавало солидность. На нем был хорошо сшитый темно-серый костюм с белой рубашкой и темно-вишневым шелковым галстуком, и вся одежда подчеркивала основательность его характера.
- Доброе утро, бабушка, - сказал он, подходя к ней. - Должен тебе сказать, ты сегодня прекрасно выглядишь.
- Спасибо за комплимент. Но только помни, что лестью от меня ничего не добьешься, - ответила она с шутливой суровостью. Но глаза ее улыбались, и она смотрела на внука с нежностью.
Александр поцеловал ее в щеку и сел напротив.
- Я и не думал льстить, бабушка, честное слово. Ты выглядишь просто потрясающе. Тебе идет этот цвет, и платье очень элегантное.
Эмма нетерпеливо кивнула, сделала жест, как бы отметающий эти легкомысленные разговоры, и пристально посмотрела на внука, как будто хотела увидеть его насквозь: «Ну, надумал что-нибудь?»
- Единственно возможное решение проблемы фабрики в Фарли, - начал Александр, понимая, что она не хочет продолжать пустые разговоры и просит его перейти к делу. Его бабушка терпеть не могла отсрочки и проволочки - если, конечно, они не были ей на руку, - и тогда уж в их изобретении она поистине достигала вершин искусства. - Нам нужно перейти на выпуск другой продукции. Я хочу сказать, что нам нужно прекратить выпуск дорогого сукна и дорогих чистошерстяных костюмных тканей, которые сейчас мало кто покупает, и начать выпускать смешанные ткани, где к шерсти будет добавляться искусственное волокно - нейлон или полиэстер. Это единственное, на что мы можем сделать ставку.
- И ты думаешь, что, если мы поступим так, фабрика перестанет быть убыточной и начнет сводить концы с концами? - настойчиво спросила Эмма.
- Именно так, бабушка, - ответил он, и в голосе его почувствовалась уверенность. - Одна из наших главных проблем в Фарли - это то, что мы пытались сегодня конкурировать на рынке с тканями из искусственного волокна. Но сейчас никому больше не нужна чистая шерсть - разве что модникам с Сэвил-Роу, а их не так много. Мы должны понять: либо мы начинаем производство новых тканей, либо закрываем фабрику, чего ты не хочешь. Все очень просто.
А эти перемены, новшества… Их можно осуществить достаточно просто?
- Да, можно. Если мы начнем выпускать более дешевые ткани, то сможем завоевать более широкий рынок, где цены доступны большинству людей и в Англии, и за границей. Тогда мы сможем значительно увеличить оборот. Конечно, все зависит от того, насколько это удастся и сумеем ли мы закрепиться на этих новых рынках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94