Эмма почти сразу же поняла, что установленный ею распорядок был для них в некотором роде шоком, и она про себя посмеивалась, глядя, как они копошатся вокруг с тряпками для мытья пола и ведрами, с пылесосами и щетками, не говоря уже о гладильных досках, справиться с которыми было очень нелегко. Кухня стала свидетелем многочисленных происшествий - загубленные сковородки, подгоревшие кастрюли, которые невозможно отчистить, ужасная, несъедобная еда. Они ворчали и жаловались на обожженные пальцы, на мозоли, на головную боль, на то, что от мытья пола у них болят коленки, и на многие другие мелкие неприятности, реальные и выдуманные, причем некоторые - с большой изобретательностью, по мнению Эммы.
Но наибольшую изобретательность в поисках предлога, под которым можно было бы увильнуть от порученной ему домашней работы, продемонстрировал Джонатан. В тот день он сказал ей, что, подстригая газон, растянул ахиллесовы сухожилия и поэтому теперь долгое время не сможет выполнять никакую физическую работу. Эмму его хитрость удивила и даже поразила. Она очень сочувственно выслушала его, покивав головой. И чтобы доказать этому хитроумному маленькому мальчику, что она гораздо сообразительней, чем он думает, рассказала ему с дьявольски изощренными подробностями, очень наглядно, как именно лечат растянутые ахиллесовы сухожилия. «Раз ты испытываешь такую адскую боль, я сейчас же отвезу тебя в больницу, чтобы доктор сразу же мог начать лечение», - сказала она, протягивая руку за сумочкой и ключами от машины. Джонатан поспешно предложил подождать несколько часов - вдруг боль пройдет. Судя по всему, она прошла. Он на удивление быстро выздоровел - ему явно не улыбалось провести остаток весны закованным в корсет от пояса до кончиков пальцев на ногах и остаться здесь с миссис Боннифейс, когда все двоюродные и троюродные сестры и братья вернутся в свои школы, а бабушка - в Пеннистоун-ройял.
За этот первый месяц на вилле в Скарборо они очень быстро выработали свой ритм жизни. Девочки очень скоро научились неплохо справляться с домашней работой и стряпней. Мальчики без большого труда привыкли выполнять более тяжелую работу по дому, да к тому же пропалывать грядки и подстригать газоны. Никому из них не разрешалось уклоняться от своих обязанностей. Эмма была не из тех людей, которые будут долго мириться с разными отговорками.
Она была довольно строгой, и у нее не было любимчиков.
«Никогда не слышала, чтобы кто-нибудь умер от мытья полов или чистки серебра», - любила повторять она, если один из них осмеливался жаловаться или придумывал несуществующую болезнь, как Джонатан. И непокорный ребенок, которому пришлось собраться с духом, чтобы бунтовать или лгать, сразу же бледнел под сурово-стальным взглядом ее зеленых глаз, вспоминая, как Джонатан чуть не попал в переделку.
И когда пришло время всем собираться и уезжать с виллы на берегу моря, Эмма могла сама себя поздравить и признать, что они действительно показали себя с самой лучшей стороны. Они и виду не подали, что им трудно, вместе тянули этот воз, чтобы доставить ей удовольствие. С ее точки зрения, эксперимент завершился безоговорочным успехом. С тех пор каждый год, когда на смену суровым йоркширским зимам приходила более теплая весенняя погода, она привозила их в Скарборо.
Позднее троюродные и четвероюродные сестры и братья Харты, а также внуки О'Нилов и Каллински стали регулярно наезжать к ним. Даже им не разрешалось бездельничать - они тоже должны были нести свою долю забот по дому, и им не оставалось ничего другого, кроме как весело приниматься за работу, когда они приезжали провести июль и август у моря. Они быстро сообразили, что, если они не подчинятся желаниям Эммы и не будут делать, что положено, их больше не пригласят сюда.
За спиной дети называли Эмму Генералом, и действительно, у них часто бывало ощущение, что они живут в военном лагере - такие строгие правила и порядки она установила. Но, с другой стороны, им было так хорошо в те счастливые беззаботные годы и они в конце концов стали получать такое удовольствие от того, что они вместе, что даже рутинные обязанности стали восприниматься как игра. К большому удивлению своих родителей и к великой радости Эммы, все они стали с таким нетерпением ожидать этих месяцев в маленьком приморском городке, что решительно отказывались от любых других приглашений на каникулы. Они рвались в «Гнездо цапли» и готовы были ехать туда, как только Эмма открывала дом после зимы.
Несмотря на то, что сама она была готова отдавать все свое время работе и мало что другое ее интересовало, Эмма проявила достойную прозорливость и поняла, что ее «маленьким разбойникам», как она их называла, нужна любая возможность, чтобы дать выход их неуемной энергии, и множество интересных занятий, которые заполнили бы долгие летние дни. «Если делу отдается все время, а на потеху не остается даже часа, ничего хорошего из этого не выйдет», - частенько повторяла она в разговорах с миссис Боннифейс и снова и снова строила планы развлечений - один интересней другого, - в которых могли бы участвовать вместе и она, и дети.
Она возила их в чудесные поездки по побережью: в Уитби, к заливу Робин Гуда, в Флэмборо Хед и всячески вознаграждала их за упорный труд. Они ходили в местный кинотеатр, в городской театр, устраивали пикники на прибрежных скалах, ходили под парусом по заливу, купались и загорали. Часто они отправлялись на рыбалку с местными рыбаками и были в восторге, когда им доставалась часть улова. В эти удачные дни они с триумфом возвращались в «Гнездо цапли» и готовили свою небольшую рыбешку Эмме на ужин, и она ела эту рыбу, словно самое изысканное блюдо, приготовленное французским шеф-поваром в ресторане «Ритц». Когда небо было затянуто тучами и море штормило, Эмма устраивала другие развлечения: шуточные соревнования, когда надо бежать, держа в вытянутой руке ложку с яйцом; или поиски «сокровищ» в саду. И поскольку она хорошо понимала, что для детей игра - не игра, когда нет какого-нибудь приза, она всегда старалась, чтобы «сокровище» было интересным и чтобы дети не были разочарованы, найдя его. И она всегда готовила много «сокровищ» - чтобы хватило на всех, и обычно здорово подсказывала тем, кто возвращался с пустыми руками, разочарованный и на грани слез. В дождливые дни, когда нельзя было выйти из дома, они играли в шарады или ставили спектакли.
В одно лето мальчики создали ансамбль.
Они называли себя «Цапли», Шейн и Уинстон были главными вдохновителями и организаторами. Шейн провозгласил себя руководителем ансамбля. Кроме того, он играл на пианино и пел. Александр играл на барабанах и тарелках, Филип пытался играть на флейте, Джонатан мучил скрипку, а Майкл Каллински терзал гармонику Но Уинстон считал себя самым главным и самым талантливым членом ансамбля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94