И сейчас, четыре десятилетия спустя, она помнит, как сказала Блэки: «И сад тоже уничтожь. Выкорчуй полностью. Не хочу, чтобы от него остался хоть один розовый куст, хоть один побег». Блэки сделал все точно так, как она сказала, - выкорчевал до последнего корешка тот сад с розами, защищенный от ветра стеной, где Эдвин Фарли так жестоко и бесстыдно отрекся от нее и от своего ребенка, которого она тогда носила. И этот розарий исчез, словно по волшебству, буквально за несколько часов, как будто его никогда и не было. И только тогда она почувствовала наконец, что освободилась от Фарли навсегда.
Тогда-то Эмма и купила фабрику. Она постаралась дать рабочим нормальную зарплату, на которую можно жить; ввела оплату за сверхурочную работу и различные дополнительные льготы. Благодаря ей деревня безбедно жила многие годы, хотя частенько Эмме это обходилось недешево. Рабочие в каком-то смысле были частью ее самой - она вышла из их среды, и они занимали особое место в ее сердце, она питала к ним особую привязанность. Ей было грустно при мысли о том, что придется расстаться хотя бы с одним из них, но, судя по всему, выбора у нее нет. Несомненно, лучше, чтобы фабрика работала хотя бы с половинной нагрузкой, но все же работала, чем закрыть ее совсем.
- Кстати, Александр, ты что-нибудь из этих планов обсуждал с Китом? - спросила она, полуобернувшись назад.
- С дядей Китом? - переспросил Александр, и в его голосе послышалась та же растерянность, что появилась у него на лице. - Нет, не обсуждал, - признался он. - Во-первых, в последнее время я его редко вижу, и, во-вторых, он как будто не проявляет интереса ни к одной из фабрик, и меньше всего - к той, что в Фарли. Он вообще ни разу ничем не поинтересовался с тех пор, как ты выкинула его из завещания.
- Должна заметить тебе, что ты мог бы поосторожнее выбирать слова! - резко бросила Эмма и вернулась к письменному столу. - Я его не выкинула из завещания, как ты изволил заметить. Я обошла его, но в пользу его дочери, между прочим. Точно так же я поступила с твоей матерью - в твою пользу и в пользу твоей сестры Эмили. И с твоим дядей Робином - в пользу Джонатана. И ты прекрасно знаешь почему. Я не думаю, что нужно объяснять еще раз. И, кроме того, не забывай, что мое завещание вступит в силу только после моей смерти. Что случится еще не скоро, если это будет хоть как-то зависеть от меня.
- Или от меня, - произнес Александр, которого ее разговоры о смерти всегда выбивали из колеи.
Эмма улыбнулась ему. Она хорошо знала, как он привязан к ней, как искренне беспокоится о ней.
- Ну ладно, хватит о Ките… М-да… Конечно, я сознавала, что он не слишком ревностно относится к своим обязанностям. Но с другой стороны, я все же думала, что он ради приличия время от времени заходит в контору.
- Да, заходит, напускает на себя такой грозный и неприступный вид, что его как будто и нет, - объяснил Александр и добавил задумчиво: - Не знаю уж, что он делает все остальное время.
- Зная характер своего старшего сына, скорее всего, ничего особенного. Выдумкой он никогда особо не отличался, - сказала Эмма и презрительно усмехнулась.
Она мысленно взяла на заметку, что нужно будет поговорить с дочерью Кита Сарой о настроении ее отца. «Грозный вид… ну-ну… - подумала Эмма неприязненно. - Он сам во всем виноват. Нет, не совсем так. Ему помогли в этом Робин, и Элизабет, и Эдвина - все его союзники по заговору против меня». Видя, что Александр все еще смотрит на нее с ожиданием, Эмма закончила:
- Как бы то ни было, раз Кит заходит в контору редко, он не будет тебе мешать, как частенько бывало в прошлом. Начинай осуществлять свой план немедленно. Благословляю тебя.
- Спасибо, бабушка. - Он наклонился к ней и сказал убежденно: - Мы поступаем правильно.
- Я знаю.
- И не волнуйся о тех, кого придется отправить на пенсию. С ними все будет в порядке. Обязательно.
Она бросила на него мимолетный взгляд и подумала: «Как я рада, что не Александра я подозреваю в предательстве и двуличии. Иначе я бы не вынесла. Это меня убило бы». А вслух сказала:
- Мне приятно, что ты принимаешь так близко к сердцу дела на фабрике в Фарли, Сэнди. Она тебе не безразлична, и для меня это важно. Я очень ценю твое понимание… Ты понимаешь, что для меня эта фабрика - не просто одна из многих. - Она слегка улыбнулась и покачала головой. - Ты знаешь, прошлое всегда остается с нами, оно заявляет свои права на какую-то часть нас. Я уже давно поняла, что от него никуда не спрячешься.
- Да, - коротко ответил он, но его взгляд говорил о большем.
- Я решила на следующей неделе съездить туда. Я сама объясню рабочим, какие перемены мы собираемся осуществить. Я сама скажу им о том, что некоторым придется уйти на пенсию, - я найду нужные слова. Они имеют право на это.
- Да, бабушка. И они будут очень рады, если ты приедешь к ним сама. Они же там все тебя боготворят - впрочем, ты и сама это знаешь.
- Не будь таким наивным, Александр. И не преувеличивай. Ты знаешь, терпеть не могу, когда преувеличивают.
Александр сдержал улыбку и помолчал, наблюдая, как она разбирает бумаги на письменном столе, слегка наклонив голову. Она говорила с ним отрывисто, даже немного сердито, но голос ее звучал смущенно-хрипловато, и он знал, что его слова ее тронули. Его позабавило, как она мягко отчитала его. Она немножко играла. Боже правый, да ведь вся ее жизнь - это одно большое преувеличение, цепь совершенно невероятных событий! Да и ее саму нельзя мерить обычными мерками, это - исключительная личность!
- Ты все еще здесь? - спросила Эмма, поднимая глаза, хмурясь и притворяясь, что сердится. - Я думала, что ты уже на полпути к конторе, ведь у тебя сегодня столько дел! Ну ладно, ступай!
Александр рассмеялся, вскочил со стула и, обойдя письменный стол, обнял Эмму и поцеловал в корону серебристых волос.
- Дорогая Эмма Харт! Во всем огромном мире нет никого, кто походил бы на тебя, - сказал он с нежностью. - Ни одного человека.
Глава 2
- Ни один человек на всем белом свете, кроме Эммы Харт, не додумался бы сделать такое нелепое предложение! - воскликнул Себастьян Кросс с негодованием, сверкая глазами и багровея.
- Это не она сделала такое предложение, это я, - ответила Пола самым холодным тоном, на который была способна, спокойно и твердо встретив его разгневанный взгляд.
- Чушь! Это говорит ваша бабушка - не вы! Сидя напротив него, Пола почувствовала, как напрягается, но удержала слова протеста, готовые сорваться с губ. Во всех деловых отношениях необходим самоконтроль, а с этим отвратительным человеком особенно. Она не позволит ему запугать себя, не взорвется в ответ на утверждение, что переговорами на расстоянии руководит ее бабушка.
- Вы можете думать, что вам угодно, - сказала она после небольшой паузы, - но независимо от того, кто выдвинул это предложение, оно именно таково, как я его обрисовала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94