Но вместо этого Терри ждала совсем иная картина: на ярко освещенной террасе сидели три женщины, а теплый ночной воздух звенел от смеха и звяканья бутылок и стаканов. То были доктор Мэдисон, Мария Грэнджер и лунатичка Барбара Дейнтри.
Увидев, как Терри поднимается по лестнице, Мария выкрикнула:
- Эй! Гарри, тебе чего?
- Меня зовут Терри, - сказал он, приблизившись.
- Терри-Гарри, какая, на фиг, разница? Чего ты тут вынюхиваешь ночью?
Веселая и общительная Мария жила в Лондоне и уже несколько раз пыталась завязать с Терри дружескую болтовню. Это была крупная женщина с каскадом подбородков и неизменной шкодливой улыбкой на губах. Поговаривали, что своими габаритами она отчасти обязана лекарствам, держащим в узде хроническую нарколепсию, но Мария весело признавалась, что немалый вклад внесла ее страсть к шоколадным пончикам и земляничным ватрушкам. Терри она нравилась - как и всем остальным в клинике, за исключением доктора Даддена.
- Ездил на день в Лондон, - ответил он.
- Понятно. Прогульщик.
- В каком-то смысле, да.
- Может, выпьешь с нами, а? Мужчина тут кстати придется.
- А разве вам не положено лежать в своих постелях?
- Так он же умотал, наш доктор Смерть. Еще днем укатил на конференцию. А кроме того, это мой последний вечер, вот я и решила отпраздновать. Знаешь поговорку, когда кошки нет…
- …мыши могут расслабиться, - закончил Терри. И ради доктора Мэдисон добавил:
- Крысы, надеюсь, тоже. - Она не ответила, и на лице ее ничего не отразилось. - Ну, хорошо, - сказал он. - Только занесу сумку наверх и сразу спущусь.
К тому времени, когда он вернулся, доктор Мэдисон уже исчезла.
- Пошла спать, - объяснила Мария.
- Бедняжка слишком много работает, - сказала Барбара. - Он ее совсем загонял.
Мария передала Терри бумажный стаканчик, до краев наполненный белым вином.
- Ну, - сказал он, сделав первый глоток, - уже предвкушаете, как снова окажетесь в реальном мире?
- Предвкушаю встречу с детьми. И мужем. Соскучилась. Но вообще-то мне здесь понравилось. Две недели у моря. И позабавилась хорошо.
- Она любит посмеяться, - сказала Барбара, и обе захихикали. - Вы бы видели, что с ней происходит, когда она смеется. Такой странной становится.
- Только не заводи меня, - сказала Мария, смех ее перешел в гортанный звук, шедший откуда-то из самого чрева. - Не заводи меня. Ты же знаешь, что я не выдержу.
- А что такое? - сказал Терри. - Что происходит, когда вы смеетесь?
- Она слабеет, - ответила Барбара. - Слабеет и становится какой-то странной. Знаете, говорят, что от смеха теряешь силы. Вот с ней такое и творится.
- Ну не надо меня заводить, - простонала Мария, напрягаясь изо всех сил, чтобы не расхохотаться. - Только попробуй завести какой-нибудь анекдот.
- Помнишь, тот, что ты мне сама рассказала? - отозвалась Барбара. - О человеке с бананом. - Она повернулась к Терри. - Знаете? У одного человека было три банана. Сел он себе в набитый автобус и испугался, что бананы подавятся. И тогда сунул один банан в нагрудный карман, другой - в боковой карман, а третий - в задний карман штанов…
Мария, собрав, казалось, все силу воли, подавила смех и резко оборвала Барбару:
- Хватит! Дай передохнуть. Я не хочу, чтобы это произошло при Гарри…
- Терри.
- Терри. Видишь ли, мне здесь нечем гордиться. Я не люблю, когда меня видят такой.
- Прости, дорогая, - покаянно вздохнула Барбара. - Просто я подумала, что Терри будет интересно.
- Ну да, конечно. Я тебе не клоун. - И Мария принялась объяснять:
- Понимаешь, с нарколептиками случается иногда такая штука, катаплексия называется. И когда смеешься - ну от смеха такое как раз и случается - то, бах, шлепаешься в обморок. Пальцем даже пошевелить не можешь, но при этом все-все понимаешь и чувствуешь. Со мной так уже лет тридцать, но лишь пару лет назад поняли, в чем дело. Так что теперь я хохочу поменьше - надоело вечно выставлять себя на посмешище. Все мои подруги и родственники считают, что это жуть как смешно, когда я падаю и теряю сознание, они постоянно меня заводят, все норовят меня ухохотать. Ну, наверное, судьба у меня такая, да? Я всегда такой была. Любила посмеяться. Ну, скажи, разве можно жить без смеха? Надо ж хохотать, чтобы выжить…
Терри вдруг вспомнил прощальный вечер в Эшдауне и понял, что в тот вечер случилось с Сарой - когда она так странно реагировала на его шутки, они еще решили, что она просто выпила лишнего. И тут же память о прошлом осветила настоящее, и с Терри произошло то, чего не случалось уже много лет: он взглянул на смешливую Марию по-новому и всей душой пожалел ее - впервые за долгие годы Терри испытывал истинное сочувствие к ближнему своему; он вглядывался в лицо Марии, видел в нем грусть пополам с весельем, и думал: в самом деле, что за судьба такая - любить смех больше всего на свете и знать, что он несет гибель, - точь-в-точь, как у крыс доктора Даддена, которым приходится отказываться от сна всякий раз, когда так хочется заснуть…
- Вам помогло? - спросил он. - Помогло лечение?
- Ну, меня пичкали какими-то новыми таблетками, - сказала Мария. - Уж не знаю, есть ли от них толк. Но главное лечение - это разговоры. Клео просто молодчина. С ней я могла разговаривать часами. Мне кажется, я могла бы рассказать ей все.
- Простите, - сказал Терри, - кто молодчина?
- Клео. Доктор Мэдисон.
Терри долго смотрел на нее.
- Знаете, мне действительно пора, - сказал он наконец. - Я почти весь день провел в дороге, а уже совсем поздно. Пойду.
Терри отодвинул стул и, пошатываясь, скрылся в доме; лишь на следующее утро - после ночи, когда ему удалось на час с лишним погрузиться в четвертую стадию сна и даже испытать на краткое мгновенье первый и смутный признак сновидения, - он позволил себе задуматься над услышанным накануне именем и проанализировать то головокружительное удивление, которым оно в нем отозвалось. Тогда-то он и вспомнил, чье это имя, и в тот же миг понял, почему лицо доктора Мэдисон казалось таким знакомым.
И Терри отправился ее искать.
***
Пока Терри утром того четверга рыскал по коридорам Эшдауна, разыскивая доктора Мэдисон, Сара грызла тост и осторожно поглядывала на «Дом сна» - книга лежала на кухонном столе неразорвавшейся бомбой. Сара еще не открывала ее.
Нелепо, говорила она себе, испытывать суеверный страх перед обычной книгой. Какой вред, если она перелистает ее и прочтет несколько страниц? Неужели она считает, будто этот низкопробный романчик, который они с Вероникой держали за изысканную шутку, мог приобрести таинственную силу, способную ее ранить?
Сара посмотрела на часы: через пять минут пора на работу.
Кухонным полотенцем она вытерла пальцы, пододвинула книгу к себе и медленно взяла в руки. Книга словно по собственной воле раскрылась, из нее выпал лист бумаги. Сложенный линованный листок из блокнота, одна сторона которого была исписана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
Увидев, как Терри поднимается по лестнице, Мария выкрикнула:
- Эй! Гарри, тебе чего?
- Меня зовут Терри, - сказал он, приблизившись.
- Терри-Гарри, какая, на фиг, разница? Чего ты тут вынюхиваешь ночью?
Веселая и общительная Мария жила в Лондоне и уже несколько раз пыталась завязать с Терри дружескую болтовню. Это была крупная женщина с каскадом подбородков и неизменной шкодливой улыбкой на губах. Поговаривали, что своими габаритами она отчасти обязана лекарствам, держащим в узде хроническую нарколепсию, но Мария весело признавалась, что немалый вклад внесла ее страсть к шоколадным пончикам и земляничным ватрушкам. Терри она нравилась - как и всем остальным в клинике, за исключением доктора Даддена.
- Ездил на день в Лондон, - ответил он.
- Понятно. Прогульщик.
- В каком-то смысле, да.
- Может, выпьешь с нами, а? Мужчина тут кстати придется.
- А разве вам не положено лежать в своих постелях?
- Так он же умотал, наш доктор Смерть. Еще днем укатил на конференцию. А кроме того, это мой последний вечер, вот я и решила отпраздновать. Знаешь поговорку, когда кошки нет…
- …мыши могут расслабиться, - закончил Терри. И ради доктора Мэдисон добавил:
- Крысы, надеюсь, тоже. - Она не ответила, и на лице ее ничего не отразилось. - Ну, хорошо, - сказал он. - Только занесу сумку наверх и сразу спущусь.
К тому времени, когда он вернулся, доктор Мэдисон уже исчезла.
- Пошла спать, - объяснила Мария.
- Бедняжка слишком много работает, - сказала Барбара. - Он ее совсем загонял.
Мария передала Терри бумажный стаканчик, до краев наполненный белым вином.
- Ну, - сказал он, сделав первый глоток, - уже предвкушаете, как снова окажетесь в реальном мире?
- Предвкушаю встречу с детьми. И мужем. Соскучилась. Но вообще-то мне здесь понравилось. Две недели у моря. И позабавилась хорошо.
- Она любит посмеяться, - сказала Барбара, и обе захихикали. - Вы бы видели, что с ней происходит, когда она смеется. Такой странной становится.
- Только не заводи меня, - сказала Мария, смех ее перешел в гортанный звук, шедший откуда-то из самого чрева. - Не заводи меня. Ты же знаешь, что я не выдержу.
- А что такое? - сказал Терри. - Что происходит, когда вы смеетесь?
- Она слабеет, - ответила Барбара. - Слабеет и становится какой-то странной. Знаете, говорят, что от смеха теряешь силы. Вот с ней такое и творится.
- Ну не надо меня заводить, - простонала Мария, напрягаясь изо всех сил, чтобы не расхохотаться. - Только попробуй завести какой-нибудь анекдот.
- Помнишь, тот, что ты мне сама рассказала? - отозвалась Барбара. - О человеке с бананом. - Она повернулась к Терри. - Знаете? У одного человека было три банана. Сел он себе в набитый автобус и испугался, что бананы подавятся. И тогда сунул один банан в нагрудный карман, другой - в боковой карман, а третий - в задний карман штанов…
Мария, собрав, казалось, все силу воли, подавила смех и резко оборвала Барбару:
- Хватит! Дай передохнуть. Я не хочу, чтобы это произошло при Гарри…
- Терри.
- Терри. Видишь ли, мне здесь нечем гордиться. Я не люблю, когда меня видят такой.
- Прости, дорогая, - покаянно вздохнула Барбара. - Просто я подумала, что Терри будет интересно.
- Ну да, конечно. Я тебе не клоун. - И Мария принялась объяснять:
- Понимаешь, с нарколептиками случается иногда такая штука, катаплексия называется. И когда смеешься - ну от смеха такое как раз и случается - то, бах, шлепаешься в обморок. Пальцем даже пошевелить не можешь, но при этом все-все понимаешь и чувствуешь. Со мной так уже лет тридцать, но лишь пару лет назад поняли, в чем дело. Так что теперь я хохочу поменьше - надоело вечно выставлять себя на посмешище. Все мои подруги и родственники считают, что это жуть как смешно, когда я падаю и теряю сознание, они постоянно меня заводят, все норовят меня ухохотать. Ну, наверное, судьба у меня такая, да? Я всегда такой была. Любила посмеяться. Ну, скажи, разве можно жить без смеха? Надо ж хохотать, чтобы выжить…
Терри вдруг вспомнил прощальный вечер в Эшдауне и понял, что в тот вечер случилось с Сарой - когда она так странно реагировала на его шутки, они еще решили, что она просто выпила лишнего. И тут же память о прошлом осветила настоящее, и с Терри произошло то, чего не случалось уже много лет: он взглянул на смешливую Марию по-новому и всей душой пожалел ее - впервые за долгие годы Терри испытывал истинное сочувствие к ближнему своему; он вглядывался в лицо Марии, видел в нем грусть пополам с весельем, и думал: в самом деле, что за судьба такая - любить смех больше всего на свете и знать, что он несет гибель, - точь-в-точь, как у крыс доктора Даддена, которым приходится отказываться от сна всякий раз, когда так хочется заснуть…
- Вам помогло? - спросил он. - Помогло лечение?
- Ну, меня пичкали какими-то новыми таблетками, - сказала Мария. - Уж не знаю, есть ли от них толк. Но главное лечение - это разговоры. Клео просто молодчина. С ней я могла разговаривать часами. Мне кажется, я могла бы рассказать ей все.
- Простите, - сказал Терри, - кто молодчина?
- Клео. Доктор Мэдисон.
Терри долго смотрел на нее.
- Знаете, мне действительно пора, - сказал он наконец. - Я почти весь день провел в дороге, а уже совсем поздно. Пойду.
Терри отодвинул стул и, пошатываясь, скрылся в доме; лишь на следующее утро - после ночи, когда ему удалось на час с лишним погрузиться в четвертую стадию сна и даже испытать на краткое мгновенье первый и смутный признак сновидения, - он позволил себе задуматься над услышанным накануне именем и проанализировать то головокружительное удивление, которым оно в нем отозвалось. Тогда-то он и вспомнил, чье это имя, и в тот же миг понял, почему лицо доктора Мэдисон казалось таким знакомым.
И Терри отправился ее искать.
***
Пока Терри утром того четверга рыскал по коридорам Эшдауна, разыскивая доктора Мэдисон, Сара грызла тост и осторожно поглядывала на «Дом сна» - книга лежала на кухонном столе неразорвавшейся бомбой. Сара еще не открывала ее.
Нелепо, говорила она себе, испытывать суеверный страх перед обычной книгой. Какой вред, если она перелистает ее и прочтет несколько страниц? Неужели она считает, будто этот низкопробный романчик, который они с Вероникой держали за изысканную шутку, мог приобрести таинственную силу, способную ее ранить?
Сара посмотрела на часы: через пять минут пора на работу.
Кухонным полотенцем она вытерла пальцы, пододвинула книгу к себе и медленно взяла в руки. Книга словно по собственной воле раскрылась, из нее выпал лист бумаги. Сложенный линованный листок из блокнота, одна сторона которого была исписана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79