Меня удочерили, когда мне было три недели от роду. Новые родители назвали меня Салли, но я всегда ненавидела это имя, и много лет спустя они мне сообщили мое настоящее имя. С тех пор я представляюсь только так. У меня действительно был брат-близнец, и его звали Роберт.
Терри недоверчиво покачал головой, но недоверие его относилось не к рассказу, а тому зигзагу судьбы, что свел их вместе.
- Я знал, что это вы, - сказал он. - Я знал, что это можете быть только вы. Понимаете, прошло много времени с тех пор, как я перестал обращать внимания на лица, перестал их узнавать. А вчера вечером я впервые услышал ваше имя. Но… но что произошло? Вам довелось встретиться с настоящими родителями? Вам довелось встретиться с Робертом?
Клео кивнула.
- Да, я их все-таки нашла. Меня одолевало любопытство. - Казалось, ей нечего больше сказать по этому поводу. - Говорите, вы были хорошими друзьями?
- Да. Довольно близкими.
- Вы сохранили с ним связь после университета?
- Написал ему пару писем. Но, похоже, он решил оборвать все прежние отношения. Он просто исчез.
- Кто-нибудь знал, куда он отправился? Кто-нибудь интересовался?
- Да, наверняка интересовались.
Клео смотрела на море. Под лучами вечернего солнца очки-хамелеоны стали совсем темными и надежно скрывали выражение ее глаз. Что-то в молчании Клео тревожило Терри, вызывало мрачное, смутное подозрение.
- Он… он ведь жив?
После длительной паузы она сказала:
- Нет.
Терри опустил голову. Почему-то он предчувствовал этот ответ: известие не столько поразило его, сколько повергло в оцепенение.
- Вот черт, - сказал он и с силой выдохнул. - Знаете, я всегда думал… иногда я спрашивал себя, неужели он так кончит.
- Как - так? - немного резко спросила Клео.
- Убьет себя.
- Я не сказала, что он убил себя.
- Не сказали, но ведь так оно и произошло? - Она молча смотрела перед собой. - Вы знаете почему? - Молчание. - Как?
- Думаю, все дело в женщине, - сказала она медленно, с усилием, едва внятно. - В женщине, которую он безумно любил. А насчет того как… - Она сняла очки, потерла глаза и быстро, на одном дыхании, закончила:
- Однажды ночью он врезался на своей машине в стену. Где-то в Южном Лондоне. Ни записки, ни прощания, ничего.
- Бедный Роберт, - пробормотал Терри и погрузился в беспомощное молчание.
Он знал, что разговор или воспоминание о нем, когда-нибудь пробудят в нем какое-то чувство, некие остатки горя или жалости, но сейчас его взгляд, устремленный к горизонту, не выражал ровным счетом ничего. Пологий солнечный луч пробился сквозь облако, Терри поразила игра света на поверхности воды, и перед глазами его вдруг промелькнуло мимолетное видение: автомобиль Роберта, несущийся навстречу стене в конце тупика где-то в Южном Лондоне, белой и сверкающей в сиянии фар. Возможно, в этот миг в его голове пронеслось далекое воспоминание об их дружбе, слабый проблеск памяти…
- Когда это случилось? - спросил наконец Терри.
- Восемь лет назад.
- А вы к тому времени давно его знали?
- Нет. Мы встретились всего за несколько месяцев до того.
- Наверное, то было необычайное событие, - сказал Терри, пытаясь - и ради себя, и ради Клео - внести в разговор более веселую ноту. - После стольких лет встретить своего близнеца, свою вторую половину, своего двойника. Должно быть, вам тогда было…. двадцать шесть, двадцать семь?..
Он затих: на террасу торопливо вышла Лорна с сообщением для доктора Мэдисон.
- У нас в приемной какая-та странная девушка. Я пыталась с ней поговорить, но она твердит, что ей нужно видеть лично вас.
- Что ей надо?
- Она хочет провести здесь ночь. Говорит, что разговаривает во сне, и это ее очень тревожит.
- Кто ее направил?
- Думаю, что никто. Она из местных, обратилась сюда наобум.
- Так отправьте ее домой. Сюда никто не поступает без направления.
- Я ей так и сказала. - Лорна помолчала и добавила:
- Но ведь у нас есть свободная спальня.
- Это ничего не меняет, - сказала доктор Мэдисон.
- Да, но девушка… - нерешительно продолжала Лорна. - Она говорит, что вы недавно дали ей свою визитную карточку и сказали, что она может сюда прийти.
Клео вспомнила молодую женщину, которая сидела рядом с ней на скамейке в тот день, когда она вернулась из отпуска. Сейчас, оглядываясь назад, она думала, что было опрометчиво давать визитку; но тогда Клео решила, что девушка, скорее всего, сразу же ее выбросит. Она одновременно и радовалась приходу девушки, и немного злилась оттого, что у той хватило наглости прийти без предупреждения.
- А еще она просила передать вам ее имя, - сказала Лорна.
- Имя?
- Да. И очень настаивала.
Клео нахмурилась.
- Не могу себе представить, зачем. Но все равно, как же ее зовут?
***
- Язык - это предатель, двойной агент, который без предупреждения, под пологом ночи просачивается через границы. Снегопадом в чужой стране он скрывает формы и очертания действительности под туманной белизной. Хромоногий пес, который никогда не может выполнить то, что мы его просим. Имбирное печенье, которое слишком долго вымачивали в чае наших надежд, медленно размываемое в ничто. Язык - это исчезнувший континент.
Рассел Уоттс внушительно оглядел аудиторию. Похоже, он их заинтриговал. Доктор Херриот и профессор Коул сидели в креслах по обе стороны от его кровати; доктор Дадден устроился на самой кровати - как и доктор Майерс, который, собственно, выдвинул идею неформального семинара.
- Это какая-то нелепость, - сказал Майерс за обедом. - Мы, пять выдающихся психиатров-практиков, собрались вместе и резвимся с мармеладными фигурками и ершиками для чистки курительных трубок.
И он предложил собраться вечером в чьей-нибудь комнате и провести семинар по какой-нибудь важной теме, связанной с их практикой. Рассел Уоттс тут же пригласил всех к себе и предложил прочесть им работу, которую он собирался на следующей неделе представить на парижской конференции психоаналитиков школы Лакана. Работа называлась: "Случай Сары Т., или глаза "Я"".
Четверо остальных приняли приглашение с различной степенью готовности. Наименьший энтузиазм выказала доктор Херриот. Без особой охоты согласился и профессор Коул, который опять пребывал не в лучшем настроении. Перед самым ужином профессор позвонил в свою больницу и узнал, что пациента-шизофреника не только выписали, но уже отправили в его муниципальную квартиру в Денмарк-Хилл, где, насколько знал профессор, за ним некому присматривать. Эта тревожная новость терзала его, он не питал особого благорасположения к докладу Рассела Уоттса. Всю свою жизнь он проработал в известной лондонской клинике и с подозрением относился к самозванным открывателям новых путей - да еще с сомнительным профессиональным статусом. Этих обстоятельств, да характерного для англичанина скептицизма в отношении методологии Лакана было вполне достаточно, чтобы глаза профессора воинственно поблескивали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
Терри недоверчиво покачал головой, но недоверие его относилось не к рассказу, а тому зигзагу судьбы, что свел их вместе.
- Я знал, что это вы, - сказал он. - Я знал, что это можете быть только вы. Понимаете, прошло много времени с тех пор, как я перестал обращать внимания на лица, перестал их узнавать. А вчера вечером я впервые услышал ваше имя. Но… но что произошло? Вам довелось встретиться с настоящими родителями? Вам довелось встретиться с Робертом?
Клео кивнула.
- Да, я их все-таки нашла. Меня одолевало любопытство. - Казалось, ей нечего больше сказать по этому поводу. - Говорите, вы были хорошими друзьями?
- Да. Довольно близкими.
- Вы сохранили с ним связь после университета?
- Написал ему пару писем. Но, похоже, он решил оборвать все прежние отношения. Он просто исчез.
- Кто-нибудь знал, куда он отправился? Кто-нибудь интересовался?
- Да, наверняка интересовались.
Клео смотрела на море. Под лучами вечернего солнца очки-хамелеоны стали совсем темными и надежно скрывали выражение ее глаз. Что-то в молчании Клео тревожило Терри, вызывало мрачное, смутное подозрение.
- Он… он ведь жив?
После длительной паузы она сказала:
- Нет.
Терри опустил голову. Почему-то он предчувствовал этот ответ: известие не столько поразило его, сколько повергло в оцепенение.
- Вот черт, - сказал он и с силой выдохнул. - Знаете, я всегда думал… иногда я спрашивал себя, неужели он так кончит.
- Как - так? - немного резко спросила Клео.
- Убьет себя.
- Я не сказала, что он убил себя.
- Не сказали, но ведь так оно и произошло? - Она молча смотрела перед собой. - Вы знаете почему? - Молчание. - Как?
- Думаю, все дело в женщине, - сказала она медленно, с усилием, едва внятно. - В женщине, которую он безумно любил. А насчет того как… - Она сняла очки, потерла глаза и быстро, на одном дыхании, закончила:
- Однажды ночью он врезался на своей машине в стену. Где-то в Южном Лондоне. Ни записки, ни прощания, ничего.
- Бедный Роберт, - пробормотал Терри и погрузился в беспомощное молчание.
Он знал, что разговор или воспоминание о нем, когда-нибудь пробудят в нем какое-то чувство, некие остатки горя или жалости, но сейчас его взгляд, устремленный к горизонту, не выражал ровным счетом ничего. Пологий солнечный луч пробился сквозь облако, Терри поразила игра света на поверхности воды, и перед глазами его вдруг промелькнуло мимолетное видение: автомобиль Роберта, несущийся навстречу стене в конце тупика где-то в Южном Лондоне, белой и сверкающей в сиянии фар. Возможно, в этот миг в его голове пронеслось далекое воспоминание об их дружбе, слабый проблеск памяти…
- Когда это случилось? - спросил наконец Терри.
- Восемь лет назад.
- А вы к тому времени давно его знали?
- Нет. Мы встретились всего за несколько месяцев до того.
- Наверное, то было необычайное событие, - сказал Терри, пытаясь - и ради себя, и ради Клео - внести в разговор более веселую ноту. - После стольких лет встретить своего близнеца, свою вторую половину, своего двойника. Должно быть, вам тогда было…. двадцать шесть, двадцать семь?..
Он затих: на террасу торопливо вышла Лорна с сообщением для доктора Мэдисон.
- У нас в приемной какая-та странная девушка. Я пыталась с ней поговорить, но она твердит, что ей нужно видеть лично вас.
- Что ей надо?
- Она хочет провести здесь ночь. Говорит, что разговаривает во сне, и это ее очень тревожит.
- Кто ее направил?
- Думаю, что никто. Она из местных, обратилась сюда наобум.
- Так отправьте ее домой. Сюда никто не поступает без направления.
- Я ей так и сказала. - Лорна помолчала и добавила:
- Но ведь у нас есть свободная спальня.
- Это ничего не меняет, - сказала доктор Мэдисон.
- Да, но девушка… - нерешительно продолжала Лорна. - Она говорит, что вы недавно дали ей свою визитную карточку и сказали, что она может сюда прийти.
Клео вспомнила молодую женщину, которая сидела рядом с ней на скамейке в тот день, когда она вернулась из отпуска. Сейчас, оглядываясь назад, она думала, что было опрометчиво давать визитку; но тогда Клео решила, что девушка, скорее всего, сразу же ее выбросит. Она одновременно и радовалась приходу девушки, и немного злилась оттого, что у той хватило наглости прийти без предупреждения.
- А еще она просила передать вам ее имя, - сказала Лорна.
- Имя?
- Да. И очень настаивала.
Клео нахмурилась.
- Не могу себе представить, зачем. Но все равно, как же ее зовут?
***
- Язык - это предатель, двойной агент, который без предупреждения, под пологом ночи просачивается через границы. Снегопадом в чужой стране он скрывает формы и очертания действительности под туманной белизной. Хромоногий пес, который никогда не может выполнить то, что мы его просим. Имбирное печенье, которое слишком долго вымачивали в чае наших надежд, медленно размываемое в ничто. Язык - это исчезнувший континент.
Рассел Уоттс внушительно оглядел аудиторию. Похоже, он их заинтриговал. Доктор Херриот и профессор Коул сидели в креслах по обе стороны от его кровати; доктор Дадден устроился на самой кровати - как и доктор Майерс, который, собственно, выдвинул идею неформального семинара.
- Это какая-то нелепость, - сказал Майерс за обедом. - Мы, пять выдающихся психиатров-практиков, собрались вместе и резвимся с мармеладными фигурками и ершиками для чистки курительных трубок.
И он предложил собраться вечером в чьей-нибудь комнате и провести семинар по какой-нибудь важной теме, связанной с их практикой. Рассел Уоттс тут же пригласил всех к себе и предложил прочесть им работу, которую он собирался на следующей неделе представить на парижской конференции психоаналитиков школы Лакана. Работа называлась: "Случай Сары Т., или глаза "Я"".
Четверо остальных приняли приглашение с различной степенью готовности. Наименьший энтузиазм выказала доктор Херриот. Без особой охоты согласился и профессор Коул, который опять пребывал не в лучшем настроении. Перед самым ужином профессор позвонил в свою больницу и узнал, что пациента-шизофреника не только выписали, но уже отправили в его муниципальную квартиру в Денмарк-Хилл, где, насколько знал профессор, за ним некому присматривать. Эта тревожная новость терзала его, он не питал особого благорасположения к докладу Рассела Уоттса. Всю свою жизнь он проработал в известной лондонской клинике и с подозрением относился к самозванным открывателям новых путей - да еще с сомнительным профессиональным статусом. Этих обстоятельств, да характерного для англичанина скептицизма в отношении методологии Лакана было вполне достаточно, чтобы глаза профессора воинственно поблескивали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79