И ему совсем не понравилось то, что в интервью «Ньюсуику» Хауард хвастливо приписал все достижения компании себе. – Этот старый эгоист вечно тянет одеяло на себя. Всякий раз, как я что-нибудь покупаю, он поднимает такой страшный визг, что я трачу слишком много денег. А когда выясняется, что сделка принесла прибыль, он все приписывает себе.
– Да, малосимпатичная личность, – согласилась Кэрлис, хорошо знавшая, каким несносным параноиком становится подчас Хауард, – но вряд ли тебе стоит размахивать красным флагом. Пусть себе старик тешится. Все равно и ты, и все знают, кто на самом деле вытащил «Суперрайт» из дыры.
– Ты права, – сказал Кирк. И все-таки он никак не мог побороть соблазна и то и дело напоминал Хауарду, что это он, Кирк, сделал компанию процветающей. Кирк явно забывал, кто тут хозяин, а кто работник. Кэрлис не раз предупреждала его, что он играет с огнем.
– Не зарывайся – говорила она, помня собственный опыт. – Хауард – человек непредсказуемый.
– Ладно, я буду поаккуратнее, – обещал Кирк. Но он был еще сравнительно молод, старик раздражал его, а при всех своих талантах актером Кирк не был.
На четвертый год совместной жизни Кирка и Кэрлис Мириам предприняла попытку снять напряжение, возникшее между Кирком и Мэндисами.
– Я сегодня обедал с Хауардом, – сказал Кирк, когда они апрельским, не по сезону теплым вечером вышли на балкон выпить после ужина кофе.
– И он снова выгнал тебя? – Всякий раз, как только возникали малейшие разногласия, Хауард грозился уволить Кирка. Кирк, в свою очередь, кричал: прекрасно, займитесь сами моей работой, и Хауарду приходилось, хочешь не хочешь, отступать. Кирк воспринимал такие сцены юмористически; Кэрлис советовала ему смотреть в оба.
Кирк покачал головой.
– Нет, сегодня нет, – сказал он. – У Хауарда явно что-то на уме. Мириам четвертого июля устраивает прием в семейном доме и спрашивает, будем ли мы.
Смотри-ка, подумала Кэрлис. Ведь хотя Мэндисы и ценили ее как работника, домой к себе, после того злосчастного рождественского приема, больше не приглашали.
– Стало быть, проклятие с меня снято? – спросила Кэрлис, и ей подумалось, что Мириам такая же трусишка, как и Хауард. Даже не хватило смелости самой пригласить ее.
– Хауард велел, чтобы ты нацепила на платье свою алую букву, – ответил Кирк.
Кирк увидел в этом приглашении добрый знак того, что отношения с Мэндисами и их компанией становятся прочнее. Кэрлис, однако, в этом сомневалась. Во время приема Хауард, который считал, видимо, что День независимости надо отметить появлением в дурно сидящем костюме, сандалиях и светло-зеленых носках, представлял Кирка как «парня, который работает на меня». Кэрлис это возмутило, и по пути домой она поделилась с Кирком своими чувствами.
– Теперь ты сама видишь, каково мне приходится с этим старым хрычом, – сказал Кирк.
– И все равно, гляди в оба, – еще раз предупредила Кэрлис.
В конце лета Кирк заговорил об идее нового приобретения, о котором думал уже который месяц: Кэрлис давно не видела, чтобы он был так возбужден.
– Это «Дирборн Пейпер энд Принтинг», – пояснил он, – ребята из Детройта. Они выпускают справочники и брошюры, главным образом для автомобильной промышленности. – И он принялся подробно рассказывать о компании. Отлично поставленное дело, хотя в последнее время доходы у них падают. Но это временная заминка, считал Кирк.
– Потрясающая возможность, – Кирк буквально приплясывал от нетерпения. – Нам никак нельзя ее упускать. Никак!
– Нам? – переспросила Кэрлис, полагая, что он имеет в виду «Суперрайт». Таким разгоряченным она еще никогда его не видела. И тут Кэрлис высказала то, что было у нее на уме с того самого приема в честь Дня независимости. – А что, если тебе самому ее купить? – спросила она. – Почему бы тебе не поработать на себя, вместо того чтобы все время обогащать Хауарда?
– Хорошая мысль, – откликнулся Кирк. В последнее время он выглядел усталым. Сказывалось двойное напряжение – тяжелая работа и угнетающая необходимость постоянного общения с Хауардом, который не только отказывался воздать Кирку должное, но и слова доброго не мог сказать. – Меня и впрямь уже тошнит от него.
Столкновения не избежать, в этом он не сомневался, но все же обещал подумать. Кэрлис это очень обрадовало.
– Отлично, – сказала она. – Давно пора тебе принять Декларацию независимости. – Чем скорее Кирк разделается с этим неблагодарным Хауардом, тем лучше.
Десятилетие, которое началось с Вьетнама и уотергейтского скандала, завершилось взятием американских заложников в Иране и русским вторжением в Афганистан. В глазах Кэрлис эти события, которые впоследствии станут символом времени, выглядели как отражение всеобщего помешательства и разрухи; на телеэкране мелькали картинки: пылающий американский флаг перед посольством в Тегеране, толпы людей, орущих «Смерть Америке!», жуткие сцены в заснеженном Кабуле, советские танки, зловеще ползущие по мертвым белым улицам города. События, потрясавшие мир, казались мрачным и близким предвестием перемен в ее собственном мире.
На пятую годовщину свадьбы Кирк повел жену в театр смотреть спектакль «Человек-слон», которому недавно присудили премию театральных критиков; потом они пошли на праздничный ужин с шампанским в ресторан «Четыре времени года». И за первым, и за вторым, и за третьим блюдом Кирк безостановочно говорил о своем последнем столкновении с Хауардом: тот предлагал, чтобы «Суперрайт» занялся выпуском персональных компьютеров, а Кирк был против.
– И он еще говорит, что я пускаю на ветер деньги. Разве втолкуешь ему, что рынок уже насыщен этими штуками, – говорил он Кэрлис, едва сдерживая раздражение. – Разве втолкуешь ему, что «Суперрайт» ни черта не разбирается в персональных компьютерах. Разве втолкуешь ему, что лучше тряхнуть мошной и купить, пока еще можно, «Дирборн Пейпер энд Принтинг».
– А он что?
– А он скуп и упрям, – сказал Кирк. – Он вопил, что они просят слишком много. Боже милосердный! Пусть даже так. Потом все окупится.
– Так почему же не купить «Дирборн» тебе самому? – спросила Кэрлис; видя, как решительно он настроен, она рискнула напомнить ему об обещании. Чтобы Кирк переплачивал и признавал, что переплачивает, – да кто же слыхивал о таком? Наоборот, Кирк всегда слыл человеком, у которого нюх на компании, за которые дешево платят, а потом превращают в золотое дно.
Пожав плечами, Кирк смущенно улыбнулся:
– Я так и не решился.
– Ладно, по меньшей мере, – сказала Кэрлис, – тебе надо изменить условия контракта. Ты делаешь для Хауарда Бог знает сколько, а человек он ненадежный. – Кэрлис все еще приходилось иметь с ним дело, и ей было известно, что он повсюду хвастает, будто сам пишет свои речи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133
– Да, малосимпатичная личность, – согласилась Кэрлис, хорошо знавшая, каким несносным параноиком становится подчас Хауард, – но вряд ли тебе стоит размахивать красным флагом. Пусть себе старик тешится. Все равно и ты, и все знают, кто на самом деле вытащил «Суперрайт» из дыры.
– Ты права, – сказал Кирк. И все-таки он никак не мог побороть соблазна и то и дело напоминал Хауарду, что это он, Кирк, сделал компанию процветающей. Кирк явно забывал, кто тут хозяин, а кто работник. Кэрлис не раз предупреждала его, что он играет с огнем.
– Не зарывайся – говорила она, помня собственный опыт. – Хауард – человек непредсказуемый.
– Ладно, я буду поаккуратнее, – обещал Кирк. Но он был еще сравнительно молод, старик раздражал его, а при всех своих талантах актером Кирк не был.
На четвертый год совместной жизни Кирка и Кэрлис Мириам предприняла попытку снять напряжение, возникшее между Кирком и Мэндисами.
– Я сегодня обедал с Хауардом, – сказал Кирк, когда они апрельским, не по сезону теплым вечером вышли на балкон выпить после ужина кофе.
– И он снова выгнал тебя? – Всякий раз, как только возникали малейшие разногласия, Хауард грозился уволить Кирка. Кирк, в свою очередь, кричал: прекрасно, займитесь сами моей работой, и Хауарду приходилось, хочешь не хочешь, отступать. Кирк воспринимал такие сцены юмористически; Кэрлис советовала ему смотреть в оба.
Кирк покачал головой.
– Нет, сегодня нет, – сказал он. – У Хауарда явно что-то на уме. Мириам четвертого июля устраивает прием в семейном доме и спрашивает, будем ли мы.
Смотри-ка, подумала Кэрлис. Ведь хотя Мэндисы и ценили ее как работника, домой к себе, после того злосчастного рождественского приема, больше не приглашали.
– Стало быть, проклятие с меня снято? – спросила Кэрлис, и ей подумалось, что Мириам такая же трусишка, как и Хауард. Даже не хватило смелости самой пригласить ее.
– Хауард велел, чтобы ты нацепила на платье свою алую букву, – ответил Кирк.
Кирк увидел в этом приглашении добрый знак того, что отношения с Мэндисами и их компанией становятся прочнее. Кэрлис, однако, в этом сомневалась. Во время приема Хауард, который считал, видимо, что День независимости надо отметить появлением в дурно сидящем костюме, сандалиях и светло-зеленых носках, представлял Кирка как «парня, который работает на меня». Кэрлис это возмутило, и по пути домой она поделилась с Кирком своими чувствами.
– Теперь ты сама видишь, каково мне приходится с этим старым хрычом, – сказал Кирк.
– И все равно, гляди в оба, – еще раз предупредила Кэрлис.
В конце лета Кирк заговорил об идее нового приобретения, о котором думал уже который месяц: Кэрлис давно не видела, чтобы он был так возбужден.
– Это «Дирборн Пейпер энд Принтинг», – пояснил он, – ребята из Детройта. Они выпускают справочники и брошюры, главным образом для автомобильной промышленности. – И он принялся подробно рассказывать о компании. Отлично поставленное дело, хотя в последнее время доходы у них падают. Но это временная заминка, считал Кирк.
– Потрясающая возможность, – Кирк буквально приплясывал от нетерпения. – Нам никак нельзя ее упускать. Никак!
– Нам? – переспросила Кэрлис, полагая, что он имеет в виду «Суперрайт». Таким разгоряченным она еще никогда его не видела. И тут Кэрлис высказала то, что было у нее на уме с того самого приема в честь Дня независимости. – А что, если тебе самому ее купить? – спросила она. – Почему бы тебе не поработать на себя, вместо того чтобы все время обогащать Хауарда?
– Хорошая мысль, – откликнулся Кирк. В последнее время он выглядел усталым. Сказывалось двойное напряжение – тяжелая работа и угнетающая необходимость постоянного общения с Хауардом, который не только отказывался воздать Кирку должное, но и слова доброго не мог сказать. – Меня и впрямь уже тошнит от него.
Столкновения не избежать, в этом он не сомневался, но все же обещал подумать. Кэрлис это очень обрадовало.
– Отлично, – сказала она. – Давно пора тебе принять Декларацию независимости. – Чем скорее Кирк разделается с этим неблагодарным Хауардом, тем лучше.
Десятилетие, которое началось с Вьетнама и уотергейтского скандала, завершилось взятием американских заложников в Иране и русским вторжением в Афганистан. В глазах Кэрлис эти события, которые впоследствии станут символом времени, выглядели как отражение всеобщего помешательства и разрухи; на телеэкране мелькали картинки: пылающий американский флаг перед посольством в Тегеране, толпы людей, орущих «Смерть Америке!», жуткие сцены в заснеженном Кабуле, советские танки, зловеще ползущие по мертвым белым улицам города. События, потрясавшие мир, казались мрачным и близким предвестием перемен в ее собственном мире.
На пятую годовщину свадьбы Кирк повел жену в театр смотреть спектакль «Человек-слон», которому недавно присудили премию театральных критиков; потом они пошли на праздничный ужин с шампанским в ресторан «Четыре времени года». И за первым, и за вторым, и за третьим блюдом Кирк безостановочно говорил о своем последнем столкновении с Хауардом: тот предлагал, чтобы «Суперрайт» занялся выпуском персональных компьютеров, а Кирк был против.
– И он еще говорит, что я пускаю на ветер деньги. Разве втолкуешь ему, что рынок уже насыщен этими штуками, – говорил он Кэрлис, едва сдерживая раздражение. – Разве втолкуешь ему, что «Суперрайт» ни черта не разбирается в персональных компьютерах. Разве втолкуешь ему, что лучше тряхнуть мошной и купить, пока еще можно, «Дирборн Пейпер энд Принтинг».
– А он что?
– А он скуп и упрям, – сказал Кирк. – Он вопил, что они просят слишком много. Боже милосердный! Пусть даже так. Потом все окупится.
– Так почему же не купить «Дирборн» тебе самому? – спросила Кэрлис; видя, как решительно он настроен, она рискнула напомнить ему об обещании. Чтобы Кирк переплачивал и признавал, что переплачивает, – да кто же слыхивал о таком? Наоборот, Кирк всегда слыл человеком, у которого нюх на компании, за которые дешево платят, а потом превращают в золотое дно.
Пожав плечами, Кирк смущенно улыбнулся:
– Я так и не решился.
– Ладно, по меньшей мере, – сказала Кэрлис, – тебе надо изменить условия контракта. Ты делаешь для Хауарда Бог знает сколько, а человек он ненадежный. – Кэрлис все еще приходилось иметь с ним дело, и ей было известно, что он повсюду хвастает, будто сам пишет свои речи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133