Избавь меня от действительности.
– А я люблю любовь, – говорила Джейд, – а не обещания, которые не выполняются.
Хотя Джордж, оказываясь в Нью-Йорке, часто ночевал у Джейд, она не давала ему ключей от квартиры; хотя Джейд, как правило, проводила выходные в загородном доме Джорджа, ключей от дома она не имела. Оба дорожили своей независимостью.
– Ты никогда не видел моей квартиры, когда там беспорядок. И меня ты тоже не видел в разобранном виде, – говорила Джейд. – Так пусть так и будет.
– Прекрасно, – говорил Джордж. – Пусть так остается всегда.
Пусть. Джордж всегда под рукой; но это вовсе не обязательно должно быть вечно. Существует четкое разграничение, и в нем-то все дело: разница между обыденностью и приключением; между привычкой и новизной; между знанием и открытием.
Они изо всех сил старались сохранить нынешний характер своих отношений.
Что было неподвластно им, так это чувство, которое они испытывали друг к другу, понимание того, как они нужны друг другу.
Поскольку «Курас – Голдберг» получали огромное количество заказов на оформление парфюмерных магазинов и демонстрационных залов, Джордж научился разбираться в торговых сделках почти так же хорошо, как Джейд. Он знал владельцев универмагов еще тогда, когда они были простыми оптовиками; дизайнеров – когда они были уличными художниками на Седьмой авеню; он помнил, как Холстон делал фасоны шляп в «Бергдорфе», а Бендел едва не разорил свой магазин, и пришлось приглашать Джералдину Штутц, чтобы она вдохнула в него жизнь. Он помнил Оскара де ла Ренту с тех времен, когда тот работал дизайнером по интерьерам домов у Элизабет Арден; он знал могилы всех неудачников; знал тех, чьи «оригинальные» работы на самом деле были выполнены ассистентами или модельерами со стороны; чьи произведения выше по уровню, нежели их репутации, и наоборот.
– Ты разбираешься в моих делах не хуже меня самой, – сказал как-то Джейд, уплетая рагу из барашка в «Балкан Арминиан», ресторане, который в точности соответствовал характеру их отношений – высоком по качеству, но непритязательном.
– Только потому, что я старше и немного больше вращался в этих кругах, – ответил он.
Хотя у Джейд было искусствоведческое образование и острый, наметанный глаз, она не занималась дизайном. На Джорджа произвело впечатление то, что она отказала журналистам из «Таймса» делать снимки своей квартиры.
– Никогда не слышал, чтобы кто-нибудь посылал куда подальше этих ребят, – восхищенно сказал он. – Ты еще та штучка.
Ему все в ней нравилось – и облик, и манера говорить, и чувство юмора, и способность заглянуть вперед. Нравилось и то, что она умеет выявить все лучшее в нем самом, всегда уверена в себе, никогда не бывает занудой, любит, но не опутывает брачными узами. Замечательно, говорил он себе, любить в женщине все, но не нести за нее никакой ответственности.
Но одно дело – ощущения, другое – поведение. Оба, раненные душевно, отказывались верить в силу своих чувств. Они забавлялись и развлекались, и убеждали себя, что в любой момент могут оборвать игру.
Джордж постоянно был в разъездах. Сейчас он оформлял галантерейный магазин в Чикаго и художественный салон корпорации «Найман – Маркус» в Хьюстоне. Обычно его не было в городе два-три дня в неделю.
– Чудесно, верно? – говорила Джейд. – Так мы никогда не надоедим друг другу.
– Всякий раз, как я тебя вижу, мне кажется, это впервые, – охотно поддерживал ее Джордж.
Джейд была занята не меньше его и работала так же старательно. Стефан Хичкок стал теперь знаменитостью. Женщины, покупавшие его платья за две тысячи долларов, и женщины, которые могли позволить себе лишь шарфик, равно обожали стиль Стефана Хичкока – стиль, объединяющий красивую мечту Стива об идеально подстриженных газонах для крокета, Биаритце и Бэйли-Бич и облик деловой и современной женщины, который был так близок Джейд: я не хочу ни от кого зависеть, ни на кого быть похожей.
– О чем я мечтаю, – задумчиво сказала как-то Джейд, – так это об отдельных галантерейных магазинах, где женщина может купить все – от солнечных очков Стефана Хичкока до вечерних жакетов Стефана Хичкока. – Речь шла о такой галантерее, в которой можно потратить и пять долларов, и пять тысяч. А Джейд уже не раз имела возможность убедиться, что ее идеи совпадают с желаниями миллионов женщин.
– Галантерея особняком? – фыркнула Мэри Лу. Это был тот редкий случай, когда она была не согласна с Джейд. – Забудь. Без галантерейных отделов магазины погорят.
– А почему бы нет? – так реагировал Айра Хирш, которому его богатство принес отнюдь не робкий ум.
– Никогда! – заявил Бадди Майстер, этот убежденный традиционалист. Помимо оружия, в его кабинете теперь стояла пятнадцатидюймовая модель ракетного двигателя, величиной в одну пятнадцатую от оригинала. Он использовал ее в качестве пресс-папье. Время от времени он поднимал его и начинал перебрасывать с руки на руку. Это успокаивало – так древние греки перебирали четки. – Нельзя продавать дорогие и дешевые вещи вместе. Исключено!
Джейд и Стив выслушали всех – и поступили по-своему. Была создана отдельная компания под названием «Хичкок анлимитед»; Джейд стала ее президентом. Акции они разделили пополам, но это, собственно, не имело значения, потому что пока, кроме долгов, у компании ничего не было. Начала Джейд с того, что стала подыскивать место для первых трех магазинов. К середине восьмидесятых она ездила по стране, пожалуй, больше, чем Джордж.
– На тебя никогда нельзя положиться, – сказал Джордж, стараясь не выдать своего разочарования: выяснилось, что Джейд не может быть на открытии оформленной им галантереи в Чикаго. Ей надо было отправляться в Джорджтаун – подписывать контракт на аренду помещения для магазина. Джордж надеялся, что оформление поручат фирме «Курас – Голдберг».
– Естественно, нельзя, – откликнулась Джейд. – На дворе 1980-й. Те, на кого можно было положиться, ушли с эпохой кринолиновых юбок.
Джорджу всегда нравились богатые девушки. Они приятно благоухали, они хорошо выглядели, им было наплевать, что думают о них другие, они смело демонстрировали свои прелести в постели. О возможных последствиях богатые девушки не думают. Но Ина к ним не относилась, ведь ее деньги – в том-то и состояла проблема, – по существу, принадлежали ее отцу. Джордж решил, что Джейд, которая сама заработала свои доллары, должна быть другой – и не ошибся. Но он не учел, что тут могли возникнуть другие проблемы. Например, он даже и не предполагал, как будет задет, когда выяснилось, что оформлять галантерею в Джорджтауне Джейд поручила одной вашингтонской фирме.
– А почему все же не нам? – спросил он ее осенью 1980 года. Презентация нового магазина состоялась неделю назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133
– А я люблю любовь, – говорила Джейд, – а не обещания, которые не выполняются.
Хотя Джордж, оказываясь в Нью-Йорке, часто ночевал у Джейд, она не давала ему ключей от квартиры; хотя Джейд, как правило, проводила выходные в загородном доме Джорджа, ключей от дома она не имела. Оба дорожили своей независимостью.
– Ты никогда не видел моей квартиры, когда там беспорядок. И меня ты тоже не видел в разобранном виде, – говорила Джейд. – Так пусть так и будет.
– Прекрасно, – говорил Джордж. – Пусть так остается всегда.
Пусть. Джордж всегда под рукой; но это вовсе не обязательно должно быть вечно. Существует четкое разграничение, и в нем-то все дело: разница между обыденностью и приключением; между привычкой и новизной; между знанием и открытием.
Они изо всех сил старались сохранить нынешний характер своих отношений.
Что было неподвластно им, так это чувство, которое они испытывали друг к другу, понимание того, как они нужны друг другу.
Поскольку «Курас – Голдберг» получали огромное количество заказов на оформление парфюмерных магазинов и демонстрационных залов, Джордж научился разбираться в торговых сделках почти так же хорошо, как Джейд. Он знал владельцев универмагов еще тогда, когда они были простыми оптовиками; дизайнеров – когда они были уличными художниками на Седьмой авеню; он помнил, как Холстон делал фасоны шляп в «Бергдорфе», а Бендел едва не разорил свой магазин, и пришлось приглашать Джералдину Штутц, чтобы она вдохнула в него жизнь. Он помнил Оскара де ла Ренту с тех времен, когда тот работал дизайнером по интерьерам домов у Элизабет Арден; он знал могилы всех неудачников; знал тех, чьи «оригинальные» работы на самом деле были выполнены ассистентами или модельерами со стороны; чьи произведения выше по уровню, нежели их репутации, и наоборот.
– Ты разбираешься в моих делах не хуже меня самой, – сказал как-то Джейд, уплетая рагу из барашка в «Балкан Арминиан», ресторане, который в точности соответствовал характеру их отношений – высоком по качеству, но непритязательном.
– Только потому, что я старше и немного больше вращался в этих кругах, – ответил он.
Хотя у Джейд было искусствоведческое образование и острый, наметанный глаз, она не занималась дизайном. На Джорджа произвело впечатление то, что она отказала журналистам из «Таймса» делать снимки своей квартиры.
– Никогда не слышал, чтобы кто-нибудь посылал куда подальше этих ребят, – восхищенно сказал он. – Ты еще та штучка.
Ему все в ней нравилось – и облик, и манера говорить, и чувство юмора, и способность заглянуть вперед. Нравилось и то, что она умеет выявить все лучшее в нем самом, всегда уверена в себе, никогда не бывает занудой, любит, но не опутывает брачными узами. Замечательно, говорил он себе, любить в женщине все, но не нести за нее никакой ответственности.
Но одно дело – ощущения, другое – поведение. Оба, раненные душевно, отказывались верить в силу своих чувств. Они забавлялись и развлекались, и убеждали себя, что в любой момент могут оборвать игру.
Джордж постоянно был в разъездах. Сейчас он оформлял галантерейный магазин в Чикаго и художественный салон корпорации «Найман – Маркус» в Хьюстоне. Обычно его не было в городе два-три дня в неделю.
– Чудесно, верно? – говорила Джейд. – Так мы никогда не надоедим друг другу.
– Всякий раз, как я тебя вижу, мне кажется, это впервые, – охотно поддерживал ее Джордж.
Джейд была занята не меньше его и работала так же старательно. Стефан Хичкок стал теперь знаменитостью. Женщины, покупавшие его платья за две тысячи долларов, и женщины, которые могли позволить себе лишь шарфик, равно обожали стиль Стефана Хичкока – стиль, объединяющий красивую мечту Стива об идеально подстриженных газонах для крокета, Биаритце и Бэйли-Бич и облик деловой и современной женщины, который был так близок Джейд: я не хочу ни от кого зависеть, ни на кого быть похожей.
– О чем я мечтаю, – задумчиво сказала как-то Джейд, – так это об отдельных галантерейных магазинах, где женщина может купить все – от солнечных очков Стефана Хичкока до вечерних жакетов Стефана Хичкока. – Речь шла о такой галантерее, в которой можно потратить и пять долларов, и пять тысяч. А Джейд уже не раз имела возможность убедиться, что ее идеи совпадают с желаниями миллионов женщин.
– Галантерея особняком? – фыркнула Мэри Лу. Это был тот редкий случай, когда она была не согласна с Джейд. – Забудь. Без галантерейных отделов магазины погорят.
– А почему бы нет? – так реагировал Айра Хирш, которому его богатство принес отнюдь не робкий ум.
– Никогда! – заявил Бадди Майстер, этот убежденный традиционалист. Помимо оружия, в его кабинете теперь стояла пятнадцатидюймовая модель ракетного двигателя, величиной в одну пятнадцатую от оригинала. Он использовал ее в качестве пресс-папье. Время от времени он поднимал его и начинал перебрасывать с руки на руку. Это успокаивало – так древние греки перебирали четки. – Нельзя продавать дорогие и дешевые вещи вместе. Исключено!
Джейд и Стив выслушали всех – и поступили по-своему. Была создана отдельная компания под названием «Хичкок анлимитед»; Джейд стала ее президентом. Акции они разделили пополам, но это, собственно, не имело значения, потому что пока, кроме долгов, у компании ничего не было. Начала Джейд с того, что стала подыскивать место для первых трех магазинов. К середине восьмидесятых она ездила по стране, пожалуй, больше, чем Джордж.
– На тебя никогда нельзя положиться, – сказал Джордж, стараясь не выдать своего разочарования: выяснилось, что Джейд не может быть на открытии оформленной им галантереи в Чикаго. Ей надо было отправляться в Джорджтаун – подписывать контракт на аренду помещения для магазина. Джордж надеялся, что оформление поручат фирме «Курас – Голдберг».
– Естественно, нельзя, – откликнулась Джейд. – На дворе 1980-й. Те, на кого можно было положиться, ушли с эпохой кринолиновых юбок.
Джорджу всегда нравились богатые девушки. Они приятно благоухали, они хорошо выглядели, им было наплевать, что думают о них другие, они смело демонстрировали свои прелести в постели. О возможных последствиях богатые девушки не думают. Но Ина к ним не относилась, ведь ее деньги – в том-то и состояла проблема, – по существу, принадлежали ее отцу. Джордж решил, что Джейд, которая сама заработала свои доллары, должна быть другой – и не ошибся. Но он не учел, что тут могли возникнуть другие проблемы. Например, он даже и не предполагал, как будет задет, когда выяснилось, что оформлять галантерею в Джорджтауне Джейд поручила одной вашингтонской фирме.
– А почему все же не нам? – спросил он ее осенью 1980 года. Презентация нового магазина состоялась неделю назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133