Ленинград опять же имел поддержку флота, мощных фортов, и сама его конфигурация более сложна для захвата города и облегчала оборону. Много воды, много каналов, и на какое-то время советским войскам удалось под Ленинградом стабилизировать фронт. К Сталинграду немцы прорвались с ходу. Для обороны город совсем непригоден. Если бы не крайние обстоятельства, если бы не его стратегическое и политическое значение, то оборонять город с такой конфигурацией не имело бы смысла. Растянутый до 40 километров, почти в линейку, он не создавал глубины для уличных боев. Вместе с тем раскидывал на огромную протяженность силы обороняющихся.
Все это, конечно, не значило, что город нельзя отстоять, но, отстаивая его, надо было искать новые тактические решения. И создавать оборонительные точки в ходе боев.
И все же, надо здесь отметить, что никто тогда из членов Военного совета армии даже и не предполагал, что бои перекинутся внутрь города, к его центрам. И контратака, и возросшая активность в обороне, и близкие уже подкрепления вселяли надежду, что врага удастся не пустить на городские улицы…
В 3.00, еще в темноте, началась артподготовка контратаки. Огонь вели все стволы армейской и фронтовой артиллерии по заранее разведанным и скорректированным целям.
Через полчаса, еще затемно, войска ударной группы на центральном участке поднялись в контратаку.
Контратака явилась полной неожиданностью для тех немецких частей, которые накануне сумели продвинуться вперед, и хотя и закрепились на новых позициях, но не очень-то думали об обороне, ибо знали, что 14 сентября вся их армия переходит в решительное наступление. Фактор внезапности сыграл свою роль. Противник попятился, отдавая то, что было захвачено накануне.
Контратака имела целью подрубить клин немецких войск, врезавшихся накануне в оборону 62-й армии. На обоих флангах клина обозначился заметный успех.
Когда рассвело, на позиции сталинградцев обрушились самолеты противника, но на этот раз, несмотря на их пятикратное превосходство, действия для них оказались не столь безнаказанными, как раньше. Командование фронтом подняло в воздух всю истребительную авиацию. Над городом завязались жестокие воздушные бои.
Противник вынужден был подтянуть резервы на направлении контрударов 62-й армии, чем ослабил свои главные силы. Потери в этих резервах при их переброске на фланги клина были огромны. На них обрушилась всей своей мощью заволжская дальнобойная артиллерия.
Но в штабе у Паулюса не собирались менять планы. Общий штурм города, а точнее, удар по его центру контратака отсрочила, но остановить, конечно, не могла. Сначала возросло сопротивление противника на направлениях контратаки, затем на какое-то время установилось что-то похожее на равновесие, но в бой были введены новые контингенты войск, и все, что было возвращено в первые часы боя, пришлось отдать. Паулюс ввел в бой крупные группировки на узком участке фронта: целил на Мамаев курган и на Центральный вокзал. Путь войскам прокладывала авиация ковровой бомбежкой, на отдельных участках прорыва немцы сосредоточили до тысячи орудийных стволов. Таранный удар остановить было нечем. Противник ворвался в Купоросное, в кварталы пригорода Минина, пересек городскую черту и двинулся по долине Царицы. Главный же удар, как и предполагалось, был нанесен в направлении на Мамаев курган. Там завязалось ожесточенное сражение, оно положило начало многим боям за эту высоту во все время обороны Сталинграда. Курган переходил из рук в руки. В четырех километрах южнее острие немецкого клина достигло вокзала Сталинград-1. Вокзал переходил из рук в руки в течение полного дня.
14 сентября начались городские бои, которые не прекращались до середины ноября. Началась борьба за отдельные здания, за руины, за перекрестки, за переходы через овраги и балки, пересекающие город. Как ни пытались операторы в штабе армии хотя бы приблизительно провести на карте линию обороны, она ломалась, получался слоеный пирог. Рвалась связь, были задействованы не только все офицеры связи, эти обязанности пришлось выполнять всем штабным офицерам и офицерам политотдела.
Казалось бы, все было кончено, немцы – хозяева в городе, но это казалось только им. В тылу у них держали круговую оборону не только отдельные группы, но и целые батальоны.
Никто не ждал, что город на Волге будет превращен в поле боя, что в нем развернется грандиознейшее сражение. Это событие было воспринято советским народом как трагедия. Ликовали немецкие солдаты, ликовали офицеры, ликовало командование 6-й армии, ликовали в гитлеровском бункере. Но пора бы было и немецкому командованию обратить внимание на одно немаловажное обстоятельство. Перевес в силах на их стороне. Город обложен по дуге. Его связывает с тылом всего лишь переправа через Волгу. Штурм начался с выгоднейших позиций, с высот, отделивших город от степи. Город – узкая полоса – не более пяти километров, а местами и меньше. Город насквозь простреливался всеми калибрами артиллерии. И все же огромная ударная сила не смогла преодолеть эти километры, она не пробила город, а лишь местами врезалась в него. Даже танки не смогли пройти до берега.
Уже после войны немецкий генерал Ганс Дерр, участник боев на Волге, признал в своей книге «Поход на Сталинград»: «Начавшаяся теперь на улицах, в домах и развалинах позиционная война нагрянула неожиданно для немецких войск, потери в людях и технике были несоизмеримы с успехами, которые исчислялись квадратными метрами захваченной местности».
Несмотря на то, что рвалась проводная связь, управление армией не было потеряно. Сказался севастопольский опыт. Оборона города заблаговременно была разбита по инициативе Крылова на три сектора: северный, центральный и южный. Каждый из секторов имел возможность действовать автономно, каждый сектор обеспечивался противотанковой, противовоздушной и противо-артиллерийской обороной. Каждый сектор мог вызвать усиление артиллерийского огня армейского подчинения и фронтового.
Все дни политработники вели огромную работу в частях, разъясняя важность обороны Сталинграда. Каждый солдат проникся мыслью, что в Сталинграде он стоит на защите последнего рубежа, все, что отпущено было для отхода, для отступления, – все кончилось, за Волгой для защитников Сталинграда – земли нет.
Это в полной мере обнаружилось именно 14 сентября, в первый день городских боев. Несмотря на то, что еще не подошла дивизия Родимцева, ей пришлось вступить в бои 15 сентября. Мамаев курган уже не раз переходил из рук в руки, а именно на него Паулюс направил самый мощный таран.
К ночи напряжение боев немного стихло. И все же, как только стемнело, отдельные боевые группы начали выбивать немцев из домов, из развалин, вступая в ближний бой…
– Есть данные о ближнем бое?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
Все это, конечно, не значило, что город нельзя отстоять, но, отстаивая его, надо было искать новые тактические решения. И создавать оборонительные точки в ходе боев.
И все же, надо здесь отметить, что никто тогда из членов Военного совета армии даже и не предполагал, что бои перекинутся внутрь города, к его центрам. И контратака, и возросшая активность в обороне, и близкие уже подкрепления вселяли надежду, что врага удастся не пустить на городские улицы…
В 3.00, еще в темноте, началась артподготовка контратаки. Огонь вели все стволы армейской и фронтовой артиллерии по заранее разведанным и скорректированным целям.
Через полчаса, еще затемно, войска ударной группы на центральном участке поднялись в контратаку.
Контратака явилась полной неожиданностью для тех немецких частей, которые накануне сумели продвинуться вперед, и хотя и закрепились на новых позициях, но не очень-то думали об обороне, ибо знали, что 14 сентября вся их армия переходит в решительное наступление. Фактор внезапности сыграл свою роль. Противник попятился, отдавая то, что было захвачено накануне.
Контратака имела целью подрубить клин немецких войск, врезавшихся накануне в оборону 62-й армии. На обоих флангах клина обозначился заметный успех.
Когда рассвело, на позиции сталинградцев обрушились самолеты противника, но на этот раз, несмотря на их пятикратное превосходство, действия для них оказались не столь безнаказанными, как раньше. Командование фронтом подняло в воздух всю истребительную авиацию. Над городом завязались жестокие воздушные бои.
Противник вынужден был подтянуть резервы на направлении контрударов 62-й армии, чем ослабил свои главные силы. Потери в этих резервах при их переброске на фланги клина были огромны. На них обрушилась всей своей мощью заволжская дальнобойная артиллерия.
Но в штабе у Паулюса не собирались менять планы. Общий штурм города, а точнее, удар по его центру контратака отсрочила, но остановить, конечно, не могла. Сначала возросло сопротивление противника на направлениях контратаки, затем на какое-то время установилось что-то похожее на равновесие, но в бой были введены новые контингенты войск, и все, что было возвращено в первые часы боя, пришлось отдать. Паулюс ввел в бой крупные группировки на узком участке фронта: целил на Мамаев курган и на Центральный вокзал. Путь войскам прокладывала авиация ковровой бомбежкой, на отдельных участках прорыва немцы сосредоточили до тысячи орудийных стволов. Таранный удар остановить было нечем. Противник ворвался в Купоросное, в кварталы пригорода Минина, пересек городскую черту и двинулся по долине Царицы. Главный же удар, как и предполагалось, был нанесен в направлении на Мамаев курган. Там завязалось ожесточенное сражение, оно положило начало многим боям за эту высоту во все время обороны Сталинграда. Курган переходил из рук в руки. В четырех километрах южнее острие немецкого клина достигло вокзала Сталинград-1. Вокзал переходил из рук в руки в течение полного дня.
14 сентября начались городские бои, которые не прекращались до середины ноября. Началась борьба за отдельные здания, за руины, за перекрестки, за переходы через овраги и балки, пересекающие город. Как ни пытались операторы в штабе армии хотя бы приблизительно провести на карте линию обороны, она ломалась, получался слоеный пирог. Рвалась связь, были задействованы не только все офицеры связи, эти обязанности пришлось выполнять всем штабным офицерам и офицерам политотдела.
Казалось бы, все было кончено, немцы – хозяева в городе, но это казалось только им. В тылу у них держали круговую оборону не только отдельные группы, но и целые батальоны.
Никто не ждал, что город на Волге будет превращен в поле боя, что в нем развернется грандиознейшее сражение. Это событие было воспринято советским народом как трагедия. Ликовали немецкие солдаты, ликовали офицеры, ликовало командование 6-й армии, ликовали в гитлеровском бункере. Но пора бы было и немецкому командованию обратить внимание на одно немаловажное обстоятельство. Перевес в силах на их стороне. Город обложен по дуге. Его связывает с тылом всего лишь переправа через Волгу. Штурм начался с выгоднейших позиций, с высот, отделивших город от степи. Город – узкая полоса – не более пяти километров, а местами и меньше. Город насквозь простреливался всеми калибрами артиллерии. И все же огромная ударная сила не смогла преодолеть эти километры, она не пробила город, а лишь местами врезалась в него. Даже танки не смогли пройти до берега.
Уже после войны немецкий генерал Ганс Дерр, участник боев на Волге, признал в своей книге «Поход на Сталинград»: «Начавшаяся теперь на улицах, в домах и развалинах позиционная война нагрянула неожиданно для немецких войск, потери в людях и технике были несоизмеримы с успехами, которые исчислялись квадратными метрами захваченной местности».
Несмотря на то, что рвалась проводная связь, управление армией не было потеряно. Сказался севастопольский опыт. Оборона города заблаговременно была разбита по инициативе Крылова на три сектора: северный, центральный и южный. Каждый из секторов имел возможность действовать автономно, каждый сектор обеспечивался противотанковой, противовоздушной и противо-артиллерийской обороной. Каждый сектор мог вызвать усиление артиллерийского огня армейского подчинения и фронтового.
Все дни политработники вели огромную работу в частях, разъясняя важность обороны Сталинграда. Каждый солдат проникся мыслью, что в Сталинграде он стоит на защите последнего рубежа, все, что отпущено было для отхода, для отступления, – все кончилось, за Волгой для защитников Сталинграда – земли нет.
Это в полной мере обнаружилось именно 14 сентября, в первый день городских боев. Несмотря на то, что еще не подошла дивизия Родимцева, ей пришлось вступить в бои 15 сентября. Мамаев курган уже не раз переходил из рук в руки, а именно на него Паулюс направил самый мощный таран.
К ночи напряжение боев немного стихло. И все же, как только стемнело, отдельные боевые группы начали выбивать немцев из домов, из развалин, вступая в ближний бой…
– Есть данные о ближнем бое?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100