Правда, я не знаю никакого Валы, – заметил Индра.
– Лучше бы тебе его и дальше не знать. Так ты что, уже уходишь?
– Да, – с надеждой предположил Индра.
– Намати, где же пища? – возмутился дан. Он с недовольством взглянул на вялые старания девушки. Хлопотавшей на каменном уступе среди деревянной посуды.
– А то останься, хотя бы до завтра.
– Нет, – покачал головой Индра, – меня ждут друзья. В роще. Я переночую с ними и на заре – в путь.
– Им, верно, тоже охота посмотреть на лодку? А? Может, у твоих друзей сложится иное мнение о нас, несмотря на это бревно? Ну ладно, не обижайся!
Индра резанул хозяина взглядом. В этот момент снаружи принесло детский щебет. Детей привлекли кони. Это следовало из торопливых, восторженных фраз.
Детей было много. Они беззастенчиво разглядывали Индру, набросившись на него доверчивыми глазами.
– Ну вот и зверинец пожаловал! – буркнул пещерный воин, поворотясь к бывшему врагу и обняв его за плечи. – Пойдём я тебя провожу. Намати подбежала к воинам и протянула брату узелок с едой.
– Отдай ему сама!
Девушка подняла глаза на кшатрия, но что-то внутри неё спугнуло этот взгляд, и она снова залюбовалась самоуверенностью брата, пихнув узелок Индре в руки.
* * *
– Послушай, – начал дан, когда они миновали безумную старуху, прыгавшую по земле на тощем заду. – Послушай, а возьми меня с собой! Туда, откуда ты пришёл.
Намучи задержал кшатрия и заглянул ему в глаза. Доверчиво и наивно. Индра, испытывая тягостное неудобство от близости этого человека, от всех его затей и чудачеств, только покачал головой:
– Как же ты оставишь свой род? Кто его защитит, в случае чего?
Пещерный воин сник. Окончательно.
– Поверишь, – заговорил он шёпотом, кося глазами на каменные исполины, – кроме этих проклятых мест, я в жизни ничего не видел…
Он улыбнулся, как-то виновато и уступчиво, вздохнул и снова расцвёл самодовольством.
* * *
Намучи вошёл в пещеру злой и неразговорчивый. Он пнул носком обувья толстобокий жбан, вставший у него на пути, и, хоронясь от любопытных взглядов, зашеворкал в собственный угол пещеры. Над которым мерцал факел.
Намучи не находил себе места. Громадная постельня из меховин не принесла ему упокоения. Дан возбуждённо поднялся, свесил ноги со своего ложа, и злобная натуга замутила его песочные глаза.
– Не хочешь, значит, признать меня великим воином?! – сказал он морщась.
– Что ты затеял? – спросил Нами, наблюдавший за братом.
– Не суйся!
Воин метнул взгляд на женскую закуть пещеры.
– Эй, девчонка! – крикнул он сестре. – Где там у тебя припрятана мерка с жабьим ядом? Ну-ка принеси мне её поскорее.
Намати с тревогой взглянула на брата.
– Что ты затеял? – спросила девушка. Повторив уже прозвучавший вопрос.
Оказавшись в перекрестье взглядов, Намучи недовольно поморщил нос:
– На охоту я иду! Понятно? Шагу нельзя ступить без объяснений. Ну что вы уставились?!
Молодая красавица с недоверием наблюдала за торопливыми сборами пещерного воина. Возбуждённого затаённой злобой.
– Не давай ему яд, – прошептал Нами, быстро подойдя к сестре.
– Какое мне дело! – фыркнула девушка, повернувшись к посуде. – Пусть делает что хочет.
Нами заподозрил недоброе. Его честное сердце стучало тревогой об Индре. Намати не хотела думать о том же самом. Ей нравилось быть равнодушной.
– Дай! – крикнул юноша, выхватывая у неё из рук смертоносную поилку. Он перемахнул через камень, служивший семейству столом, и бросился вон из пещеры.
– Дурачок, – тихо сказал воин. – Он думает, что этим остановит меня.
Намучи облачился в косматый меховик, опоясал его кожаным боковязом, перетянул перевязью, носившей суму, и был готов. Оружие Намучи составлял кривой выворотень с остро торчащим кресалом.
Однако воин не спешил уходить. Он вытащил из сумы жбачок, побултыхал содержимое и, любуясь этим странным предметом, поставил его перед собой на камень. Намучи не смотрел на сестру, но был уверен, что она не сводит с него глаз. И потому он спросил не оборачиваясь:
– Ты знаешь, от чего сдох Наварья?
Девушке стало не по себе.
– Вот от этой бурды. Да. Он нахлебался её будто суры. И сдох. Только сперва его вывернуло, и глаза у него стали белыми.
– Что это? – дрожащим голосом спросила юная красавица.
– Сома. То, чем арийцы потчуют своих богов. Мы зарезали их брахмана, который не хотел нам дать её попробовать, твердя, что это кощунство. Ну вот Наварья и попробовал. Так я и стал великим воином, – он хмыкнул, – Наварья пропустил меня вперёд. Отправившись в царство мёртвых.
Намучи положил жбачок в суму и заторопился вон из пещеры. Беспокойно и решительно.
– Нашёл себе дело! – только и сказала девушка, проводив его взглядом.
– Стой! Стой! – забормотала старуха, цепляя Намучи за ногавицы.
– Пусти, – воин отшвырнул безумную праматерь, выпустив на неё часть своей злобы.
Юноша, видевший всё из-за насыпи, сполз на животе к тропинке и что было духу побежал в роще.
* * *
– Странная клятва, – заключили ашвины, выслушав рассказ Индры.
– Не верю я таким клятвам, – покачал головой Насатья.
– Да нет, – возразил кшатрий, – нет, он не злодей. Слишком прост для коварства. Так что мы спокойно можем есть его пищу.
– Может, лучше сперва дадим попробовать Пипру?
Индра не стал спорить с ашвинами. Он отломал кусок сыра и запустил его себе в рот.
– Очень вкусно, – перекатывая сыр по слюнявым углам и разминая его языком, – сказал воин. Ашвины переглянулись и тоже взяли сыр. Остатки отошли Пипру.
– Эй! – раздался тревожный крик за деревьями.
Насатья поднял копьё.
– Это юный обитатель пещеры по имени Нами, – пояснил Индра. – Хороший и честный мальчик.
Юноша ворвался на стоянку пришельцев тяжело дыша и безумствуя взглядом.
– Что случилось, малыш? Твоя сестра оказалась старше тебя на полгода? – глупо пошутил Индра.
Нами не ответил на шутку. Он смотрел воину в глаза, решая, сообщать ли во всеуслышание о своей тревоге.
– Ну говори! – подхлестнул кшатрий.
– Он хочет тебя убить, я уверен в этом.
– Мы же дали клятву!
– Он что-то затеял. Сперва просил жабий яд, которым можно убить крысу…
– Но я не крыса, – попытался шутить Индра, однако ашвины не поддержали его легкомыслия.
– Я утащил яд, но он взял сому.
Индра не удержался от улыбки:
– Сому любят боги. Это не яд.
– Но сомой отравился мой старший брат Наварья. Я сам слышал, как об этом говорил Намучи.
– Да, – кивнул головой младший из ашвинов, – я тоже слышал, что сомой можно отравиться.
– Берегись, Индра, коварства моего брата. Он не такой, как ты. Мне жаль, что он не такой! – вдохновенно сказал юноша.
– Ладно, – подумав ответил кшатрий, – тебе лучше схорониться на берегу. Скверно будет, если он узнает о твоём визите.
Когда Нами ушёл, нервозность молодых конников стала более заметной:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123
– Лучше бы тебе его и дальше не знать. Так ты что, уже уходишь?
– Да, – с надеждой предположил Индра.
– Намати, где же пища? – возмутился дан. Он с недовольством взглянул на вялые старания девушки. Хлопотавшей на каменном уступе среди деревянной посуды.
– А то останься, хотя бы до завтра.
– Нет, – покачал головой Индра, – меня ждут друзья. В роще. Я переночую с ними и на заре – в путь.
– Им, верно, тоже охота посмотреть на лодку? А? Может, у твоих друзей сложится иное мнение о нас, несмотря на это бревно? Ну ладно, не обижайся!
Индра резанул хозяина взглядом. В этот момент снаружи принесло детский щебет. Детей привлекли кони. Это следовало из торопливых, восторженных фраз.
Детей было много. Они беззастенчиво разглядывали Индру, набросившись на него доверчивыми глазами.
– Ну вот и зверинец пожаловал! – буркнул пещерный воин, поворотясь к бывшему врагу и обняв его за плечи. – Пойдём я тебя провожу. Намати подбежала к воинам и протянула брату узелок с едой.
– Отдай ему сама!
Девушка подняла глаза на кшатрия, но что-то внутри неё спугнуло этот взгляд, и она снова залюбовалась самоуверенностью брата, пихнув узелок Индре в руки.
* * *
– Послушай, – начал дан, когда они миновали безумную старуху, прыгавшую по земле на тощем заду. – Послушай, а возьми меня с собой! Туда, откуда ты пришёл.
Намучи задержал кшатрия и заглянул ему в глаза. Доверчиво и наивно. Индра, испытывая тягостное неудобство от близости этого человека, от всех его затей и чудачеств, только покачал головой:
– Как же ты оставишь свой род? Кто его защитит, в случае чего?
Пещерный воин сник. Окончательно.
– Поверишь, – заговорил он шёпотом, кося глазами на каменные исполины, – кроме этих проклятых мест, я в жизни ничего не видел…
Он улыбнулся, как-то виновато и уступчиво, вздохнул и снова расцвёл самодовольством.
* * *
Намучи вошёл в пещеру злой и неразговорчивый. Он пнул носком обувья толстобокий жбан, вставший у него на пути, и, хоронясь от любопытных взглядов, зашеворкал в собственный угол пещеры. Над которым мерцал факел.
Намучи не находил себе места. Громадная постельня из меховин не принесла ему упокоения. Дан возбуждённо поднялся, свесил ноги со своего ложа, и злобная натуга замутила его песочные глаза.
– Не хочешь, значит, признать меня великим воином?! – сказал он морщась.
– Что ты затеял? – спросил Нами, наблюдавший за братом.
– Не суйся!
Воин метнул взгляд на женскую закуть пещеры.
– Эй, девчонка! – крикнул он сестре. – Где там у тебя припрятана мерка с жабьим ядом? Ну-ка принеси мне её поскорее.
Намати с тревогой взглянула на брата.
– Что ты затеял? – спросила девушка. Повторив уже прозвучавший вопрос.
Оказавшись в перекрестье взглядов, Намучи недовольно поморщил нос:
– На охоту я иду! Понятно? Шагу нельзя ступить без объяснений. Ну что вы уставились?!
Молодая красавица с недоверием наблюдала за торопливыми сборами пещерного воина. Возбуждённого затаённой злобой.
– Не давай ему яд, – прошептал Нами, быстро подойдя к сестре.
– Какое мне дело! – фыркнула девушка, повернувшись к посуде. – Пусть делает что хочет.
Нами заподозрил недоброе. Его честное сердце стучало тревогой об Индре. Намати не хотела думать о том же самом. Ей нравилось быть равнодушной.
– Дай! – крикнул юноша, выхватывая у неё из рук смертоносную поилку. Он перемахнул через камень, служивший семейству столом, и бросился вон из пещеры.
– Дурачок, – тихо сказал воин. – Он думает, что этим остановит меня.
Намучи облачился в косматый меховик, опоясал его кожаным боковязом, перетянул перевязью, носившей суму, и был готов. Оружие Намучи составлял кривой выворотень с остро торчащим кресалом.
Однако воин не спешил уходить. Он вытащил из сумы жбачок, побултыхал содержимое и, любуясь этим странным предметом, поставил его перед собой на камень. Намучи не смотрел на сестру, но был уверен, что она не сводит с него глаз. И потому он спросил не оборачиваясь:
– Ты знаешь, от чего сдох Наварья?
Девушке стало не по себе.
– Вот от этой бурды. Да. Он нахлебался её будто суры. И сдох. Только сперва его вывернуло, и глаза у него стали белыми.
– Что это? – дрожащим голосом спросила юная красавица.
– Сома. То, чем арийцы потчуют своих богов. Мы зарезали их брахмана, который не хотел нам дать её попробовать, твердя, что это кощунство. Ну вот Наварья и попробовал. Так я и стал великим воином, – он хмыкнул, – Наварья пропустил меня вперёд. Отправившись в царство мёртвых.
Намучи положил жбачок в суму и заторопился вон из пещеры. Беспокойно и решительно.
– Нашёл себе дело! – только и сказала девушка, проводив его взглядом.
– Стой! Стой! – забормотала старуха, цепляя Намучи за ногавицы.
– Пусти, – воин отшвырнул безумную праматерь, выпустив на неё часть своей злобы.
Юноша, видевший всё из-за насыпи, сполз на животе к тропинке и что было духу побежал в роще.
* * *
– Странная клятва, – заключили ашвины, выслушав рассказ Индры.
– Не верю я таким клятвам, – покачал головой Насатья.
– Да нет, – возразил кшатрий, – нет, он не злодей. Слишком прост для коварства. Так что мы спокойно можем есть его пищу.
– Может, лучше сперва дадим попробовать Пипру?
Индра не стал спорить с ашвинами. Он отломал кусок сыра и запустил его себе в рот.
– Очень вкусно, – перекатывая сыр по слюнявым углам и разминая его языком, – сказал воин. Ашвины переглянулись и тоже взяли сыр. Остатки отошли Пипру.
– Эй! – раздался тревожный крик за деревьями.
Насатья поднял копьё.
– Это юный обитатель пещеры по имени Нами, – пояснил Индра. – Хороший и честный мальчик.
Юноша ворвался на стоянку пришельцев тяжело дыша и безумствуя взглядом.
– Что случилось, малыш? Твоя сестра оказалась старше тебя на полгода? – глупо пошутил Индра.
Нами не ответил на шутку. Он смотрел воину в глаза, решая, сообщать ли во всеуслышание о своей тревоге.
– Ну говори! – подхлестнул кшатрий.
– Он хочет тебя убить, я уверен в этом.
– Мы же дали клятву!
– Он что-то затеял. Сперва просил жабий яд, которым можно убить крысу…
– Но я не крыса, – попытался шутить Индра, однако ашвины не поддержали его легкомыслия.
– Я утащил яд, но он взял сому.
Индра не удержался от улыбки:
– Сому любят боги. Это не яд.
– Но сомой отравился мой старший брат Наварья. Я сам слышал, как об этом говорил Намучи.
– Да, – кивнул головой младший из ашвинов, – я тоже слышал, что сомой можно отравиться.
– Берегись, Индра, коварства моего брата. Он не такой, как ты. Мне жаль, что он не такой! – вдохновенно сказал юноша.
– Ладно, – подумав ответил кшатрий, – тебе лучше схорониться на берегу. Скверно будет, если он узнает о твоём визите.
Когда Нами ушёл, нервозность молодых конников стала более заметной:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123