Кхарва не чтит Закон. Коровы вместо людей.
– Чего ты хочешь? – не выдержал Виштар.
– Только того, чтобы ты жил. Вот и Мекхатри подтвердит, что твоя болезнь излечима. Подумай, если ты умрёшь, кто мог бы стать сейчас вождём адитьев? Подумай. Чей клан сильнее других?
– Кхарва, – обречёно вздохнул Виштар.
– Прольётся много арийской крови.
Очень скоро известие о пророчестве Свами обошло весь город. Болезнь вождя адитьев и беременность его жены вызывали у горожан настойчивый интерес. Не было часа, чтобы кто-то из соседей или из чужих соглядатаев ни ошивался возле ворот дома Виштара. Все ждали.
Душной ночью, когда выцветшие покровы неба ещё не подпалила заря, адитья почувствовала, что близится развязка этого конфликта. У неё начались схватки. Женщину ополосовала вонзённая в неё мука. Скоротечная, но несравнимо жестокая. Боль разрывала адитью пополам. Другая жизнь, соединившаяся с ней единокровными нитями, запросилась наружу. Едва боль стихла, женщина поднялась с лежанки и вышла в сад. Она разбудила служанку и только взглядом указала ей причину своей бессонницы. Та суетливо засобиралась. Вороша одеждами и вздыхая.
Ночь встретила женщин тревожным безмолвием. Ни одним шорохом, ни одним намёком не выдавала она своё движение к рассвету. Женщины вышли из сада на улицу. Было пустынно и пасмурно. Глиняная, неровная стена опадала тенью, что сливалась с противоположной стеной, погружая проход на площадь в непроглядный мрак.
Адитья не хотела рожать дома. Вблизи Виштара. Чтобы не создавать ему лишних волнений. Она выбрала местом для разрешения от беременности пустующий дом на краю квартала. Это жилище принадлежало их сородичам. Состарившимся и жившим теперь по домам своих детей и внуков.
– Принеси воды, – сказала адитья служанке, – когда придём. А я разожгу огонь. Потом сходи за амброзией. Мы окропим ею пол и стены. И не забудь прихватить выжимку листьев авы.
Они миновали площадь, погружённую в предрассветную дрёму, прошли целиком ещё одну улицу и оказались перед широкой травяной некошью, скрывавшей до половины небольшой домик с густым садом.
– Там есть миски и котелки для воды? – спросила служанка. – Может быть, нам следовало захватить их с собой?
Адитья не ответила. Они пробирались сквозь траву, осторожно ступая босыми ногами по сбитым стеблям. Ближе к дому трава редела, обнаруживая следы недавнего присутствия человеческого бытия.
– Змея! – вскрикнула служанка, указав рукой на порог дома.
«Дурной знак», – подумала адитья.
Женщины вооружились тем, что подвернулось им под руку в травяном разгрёбе. Обстучав палками порог и стены, женщины осторожно проникли внутрь покинутого жилища. Здесь было душно. Воздух угнетал затхлый дух старьёвщины, тленной осыпи стен. Единственное окно, обнаруженное в дальней стене, приткнула тряпичная затока. Служанка выбила её палкой. Из образовавшейся продушины потянуло свежим воздухом.
– Я займусь очагом, а ты ступай за водой, – сказала роженица, осматриваясь по сторонам. Адитья остучала палкой и переворошила ветхий лежак, сбросила на него свою нехитрую поклажу и, переведя дух, принялась за очаг.
– Это ты, Сави? – спросила роженица служанку, услышав шаги возле порога. Служанка не торопилась с ответом.
– Сави?
Адитья пыталась распознать возникший в дверном провале силуэт. Тень метнулась в дом и, слившись с сумраком, вдруг стала Свадиватаром. За ним вошло несколько молодых кшатриев. С увесистыми тростями в руках.
– Что это значит? – гневно спросила женщина.
– Это значит, что мы убьём твоего младенца, едва он выйдет из материнского чрева. Это значит, что мы убьём его прежде, чем он заберёт жизнь нашего вождя. Ты же сама знаешь, что должна родить демона. Так стоит ли это обсуждать?
Свадиватар старался выглядеть спокойным и уверенным в себе. Когда отзвук сказанного им улёгся в душах воинов, вернув им покой, адитья равнодушно ответила:
– Разожгите огонь, ждать придётся долго.
Она легла на грязные циновки и закрыла глаза. Воины обступили женщину, наблюдая её неожиданную безмятежность. Кшатрии стояли так до тех пор, пока их не пробрала усталость. Ничего не происходило. Адитья лежала не шевелясь. Свадиватар отпустил от себя оторопь и вздохнул. Ему ещё не приходилось убивать новорождённых. Ему вообще не приходилось убивать. Поэтому предстоящее заставляло его тормошить собственное мужество, внушая себе, что слюнтяйство в таком деле только на руку демону. Воин испытывал лёгкое томление своей сопротивляющейся, не укрощённой никакими подобными доводами совести. Он знал, что каждый сам должен преодолеть эту болезнь. Тот, в ком она остаётся, тот, считающий себя совестливым и милосердным, на деле лишь разносчик душевной смуты и неприкаянности. Совесть, отпущенная на свободу, отданная на растерзание человеческим чувствам, не знающая кнута нравственного долга, обязательно притягивает к человеку его разлад с самим собой. Свадиватар был молод. Он ещё не смог бы озвучить словом пытавшие его сейчас чувства. Но инстинкты воина помогали ему разобраться в происходящем
– Разожгите огонь, – приказал Свадиватар своим подручным.
– Но здесь нет хвороста, – возразил кто-то из кшатриев. Все они были ещё молоды. Настолько молоды, что даже не имели клановой татуировки адитьев. На груди и на правом плече, как у других воинов. Не говоря уже о магических знаках, символизирующих великие жизненные испытания и преодоления. У Виштара было три таких знака. Свадиватар единственный, кто из них имел свою татуировку. Остальные пользовались пока красной глиной.
– Нет, так принеси, – отозвался Свадиватар.
– Ты и меня убьёшь или только моего ребёнка? – вдруг спросила адитья.
– Только демона, – спокойно ответил воин.
– В таком случае пусть кто-нибудь принесёт студёной воды из родника и несколько плоских, нетяжёлых камней.
– Зачем это?
– Чтобы остановить кровотечение.
– Зачем ей камни? – запротестовал кто-то из молодых кшатриев. – Пусть останавливает кровь заговором.
– Ты когда-нибудь присутствовал при родах? – спросила его адитья.
– Принеси ей холодной воды. И камней, – распорядился Свадиватар.
– Но источник очень далеко!
– У нас ещё есть время. До начала дня, – вмешалась роженица.
– До начала дня? – удивился несговорчивый кшатрий.
– До начала дня? – спросил Свадиватар.
– До начала дня, – подтвердила адитья. Кшатрий пожал плечами, взял котелок и вышел из дому.
– Тебе ещё что-нибудь нужно? – поинтересовался главный охотник на новорождённых демонов.
– Горькие листья авы. На случай, если у меня отойдут воды и придётся вызывать схватки. Ава растёт на вороньем холме.
Последний сподручный Свадиватара не говоря ни слова отправился на поиски лекарственной травы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123
– Чего ты хочешь? – не выдержал Виштар.
– Только того, чтобы ты жил. Вот и Мекхатри подтвердит, что твоя болезнь излечима. Подумай, если ты умрёшь, кто мог бы стать сейчас вождём адитьев? Подумай. Чей клан сильнее других?
– Кхарва, – обречёно вздохнул Виштар.
– Прольётся много арийской крови.
Очень скоро известие о пророчестве Свами обошло весь город. Болезнь вождя адитьев и беременность его жены вызывали у горожан настойчивый интерес. Не было часа, чтобы кто-то из соседей или из чужих соглядатаев ни ошивался возле ворот дома Виштара. Все ждали.
Душной ночью, когда выцветшие покровы неба ещё не подпалила заря, адитья почувствовала, что близится развязка этого конфликта. У неё начались схватки. Женщину ополосовала вонзённая в неё мука. Скоротечная, но несравнимо жестокая. Боль разрывала адитью пополам. Другая жизнь, соединившаяся с ней единокровными нитями, запросилась наружу. Едва боль стихла, женщина поднялась с лежанки и вышла в сад. Она разбудила служанку и только взглядом указала ей причину своей бессонницы. Та суетливо засобиралась. Вороша одеждами и вздыхая.
Ночь встретила женщин тревожным безмолвием. Ни одним шорохом, ни одним намёком не выдавала она своё движение к рассвету. Женщины вышли из сада на улицу. Было пустынно и пасмурно. Глиняная, неровная стена опадала тенью, что сливалась с противоположной стеной, погружая проход на площадь в непроглядный мрак.
Адитья не хотела рожать дома. Вблизи Виштара. Чтобы не создавать ему лишних волнений. Она выбрала местом для разрешения от беременности пустующий дом на краю квартала. Это жилище принадлежало их сородичам. Состарившимся и жившим теперь по домам своих детей и внуков.
– Принеси воды, – сказала адитья служанке, – когда придём. А я разожгу огонь. Потом сходи за амброзией. Мы окропим ею пол и стены. И не забудь прихватить выжимку листьев авы.
Они миновали площадь, погружённую в предрассветную дрёму, прошли целиком ещё одну улицу и оказались перед широкой травяной некошью, скрывавшей до половины небольшой домик с густым садом.
– Там есть миски и котелки для воды? – спросила служанка. – Может быть, нам следовало захватить их с собой?
Адитья не ответила. Они пробирались сквозь траву, осторожно ступая босыми ногами по сбитым стеблям. Ближе к дому трава редела, обнаруживая следы недавнего присутствия человеческого бытия.
– Змея! – вскрикнула служанка, указав рукой на порог дома.
«Дурной знак», – подумала адитья.
Женщины вооружились тем, что подвернулось им под руку в травяном разгрёбе. Обстучав палками порог и стены, женщины осторожно проникли внутрь покинутого жилища. Здесь было душно. Воздух угнетал затхлый дух старьёвщины, тленной осыпи стен. Единственное окно, обнаруженное в дальней стене, приткнула тряпичная затока. Служанка выбила её палкой. Из образовавшейся продушины потянуло свежим воздухом.
– Я займусь очагом, а ты ступай за водой, – сказала роженица, осматриваясь по сторонам. Адитья остучала палкой и переворошила ветхий лежак, сбросила на него свою нехитрую поклажу и, переведя дух, принялась за очаг.
– Это ты, Сави? – спросила роженица служанку, услышав шаги возле порога. Служанка не торопилась с ответом.
– Сави?
Адитья пыталась распознать возникший в дверном провале силуэт. Тень метнулась в дом и, слившись с сумраком, вдруг стала Свадиватаром. За ним вошло несколько молодых кшатриев. С увесистыми тростями в руках.
– Что это значит? – гневно спросила женщина.
– Это значит, что мы убьём твоего младенца, едва он выйдет из материнского чрева. Это значит, что мы убьём его прежде, чем он заберёт жизнь нашего вождя. Ты же сама знаешь, что должна родить демона. Так стоит ли это обсуждать?
Свадиватар старался выглядеть спокойным и уверенным в себе. Когда отзвук сказанного им улёгся в душах воинов, вернув им покой, адитья равнодушно ответила:
– Разожгите огонь, ждать придётся долго.
Она легла на грязные циновки и закрыла глаза. Воины обступили женщину, наблюдая её неожиданную безмятежность. Кшатрии стояли так до тех пор, пока их не пробрала усталость. Ничего не происходило. Адитья лежала не шевелясь. Свадиватар отпустил от себя оторопь и вздохнул. Ему ещё не приходилось убивать новорождённых. Ему вообще не приходилось убивать. Поэтому предстоящее заставляло его тормошить собственное мужество, внушая себе, что слюнтяйство в таком деле только на руку демону. Воин испытывал лёгкое томление своей сопротивляющейся, не укрощённой никакими подобными доводами совести. Он знал, что каждый сам должен преодолеть эту болезнь. Тот, в ком она остаётся, тот, считающий себя совестливым и милосердным, на деле лишь разносчик душевной смуты и неприкаянности. Совесть, отпущенная на свободу, отданная на растерзание человеческим чувствам, не знающая кнута нравственного долга, обязательно притягивает к человеку его разлад с самим собой. Свадиватар был молод. Он ещё не смог бы озвучить словом пытавшие его сейчас чувства. Но инстинкты воина помогали ему разобраться в происходящем
– Разожгите огонь, – приказал Свадиватар своим подручным.
– Но здесь нет хвороста, – возразил кто-то из кшатриев. Все они были ещё молоды. Настолько молоды, что даже не имели клановой татуировки адитьев. На груди и на правом плече, как у других воинов. Не говоря уже о магических знаках, символизирующих великие жизненные испытания и преодоления. У Виштара было три таких знака. Свадиватар единственный, кто из них имел свою татуировку. Остальные пользовались пока красной глиной.
– Нет, так принеси, – отозвался Свадиватар.
– Ты и меня убьёшь или только моего ребёнка? – вдруг спросила адитья.
– Только демона, – спокойно ответил воин.
– В таком случае пусть кто-нибудь принесёт студёной воды из родника и несколько плоских, нетяжёлых камней.
– Зачем это?
– Чтобы остановить кровотечение.
– Зачем ей камни? – запротестовал кто-то из молодых кшатриев. – Пусть останавливает кровь заговором.
– Ты когда-нибудь присутствовал при родах? – спросила его адитья.
– Принеси ей холодной воды. И камней, – распорядился Свадиватар.
– Но источник очень далеко!
– У нас ещё есть время. До начала дня, – вмешалась роженица.
– До начала дня? – удивился несговорчивый кшатрий.
– До начала дня? – спросил Свадиватар.
– До начала дня, – подтвердила адитья. Кшатрий пожал плечами, взял котелок и вышел из дому.
– Тебе ещё что-нибудь нужно? – поинтересовался главный охотник на новорождённых демонов.
– Горькие листья авы. На случай, если у меня отойдут воды и придётся вызывать схватки. Ава растёт на вороньем холме.
Последний сподручный Свадиватара не говоря ни слова отправился на поиски лекарственной травы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123