– как можно спокойнее спросил Индра.
– Ещё немного терпения. Сейчас ты узнаешь, что было дальше. Вечером того же дня мы принесли жертву Савитару, прося его лишь об одном. Прося его только о том, чтобы он подсказал нам способ избавления от чудовища.
– И что же он вам подсказал?
– Он подсказал, что наше избавление от Вришана связано с приходом чужого. Этот чужой будет воином и явится в деревню с востока.
– Но я пришёл с севера, – возразил Индра. Диводас покачал головой:
– Видишь ли, в деревню ведут две дороги. Та, по которой мы ночью пришли, конечно, длиннее… Она обращена на восток. Юноша усмехнулся:
– Вот почему ты повернул перед лесом!
– Пожалуй, ты слишком молод для такого дела, и нам лучше подождать кого-то другого.
– А что, к вам часто заглядывают кшатрии?
– Ты первый. За этот год.
Индра не проронил больше ни слова. Весь день он посвятил созданию оружия.
– Подбор оружия, – говорил он наблюдавшему за его приготовлениями Диводасу, – не терпит поспешности. Это не меньший ритуал, чем тот, который ты посвящаешь богам. Никто ещё не сумел доказать, что оружие – только кусок древесины, с некими хитроумными добавлениями. Никто и не смог бы это доказать, поскольку, помимо прочего, оружие обладает удивительной особенностью – притягивать или отводить беды. То есть оказывать влияние на судьбу своего хозяина.
Диводаса забавляло всезнайство этого приблудного молодчика. Сиддх едва сдерживал улыбку. Он не спорил, а слушал с глубоким вниманием и познавательным интересом. Где-то за нарисованным расположением к говорящему, в голове сиддха блуждала мысль: «Вся эта премудрость – только оправдание своей надобности. Оправдание варны. Кому бы она была нужна без наумствования о великой роли оружия?»
Индра не понимал тайных мыслей своего доброжелателя, однако не очень и верил в его сосредоточенную вызнань кшатрийских истин, в которой к тому же сквозила скрываемая ирония и свой дальний расчёт. Юноша говорил скорее для самого себя, озвучивая достойные внимания мысли.
Диводас между тем не мог не отметить странную тягу к молодому кшатрию, чем-то похожую на отцовскую привязанность. Интонирующую благоволением его души.
Странное чувство признания силы в совсем ещё молодом человеке, почти мальчике, признания за ним чего-то большего, чем собственный авторитет и власть над жизнью, вдруг охватило сиддха.
– Оружие, – продолжил Индра, – отпечаток натуры человека, его символ. Слабый всегда выбирает самое совершенное и надёжное оружие. Ведь оно скрывает его собственные недостатки.
– Вероятно, оружие и должно скрывать собственные недостатки людей, – попробовал возразить Диводас.
– Если так, то оружие со временем превратится в символ всеобщих человеческих недостатков, вместо того чтобы держаться символом достоинства.
Диводас не мог не подивиться уму своего гостя:
– Кто тебе всё это рассказал? Отец?
– Возможно. Я, как и он, только часть той силы, которую многие понимают лишь как убивание людей. На деле же она даёт им выжить.
Индра выбрал добрый стрекол, ровный и крепкий, ещё несухой, не пробитый трещью, увесистый и длинный настолько, насколько того требовал его план.
Воину понадобился нож, и Диводас с готовностью восполнил утраченное кшатрием орудие своим. Теперь пришла пора удивляться Индре. Ему ещё не приходилось видеть столь дорогой и искусно смастерённой вещицы. Нож составляли две плотно сложенные равнодлинные костяные пластины, тонкие грани которых испещрялись мельчайшими зацепистыми острозубьями. Крепкими настолько, что не ломаясь срезали стружку с гладкостволого дерева. На их плоскостях значились выжженные магические символы, уже виденные Индрой вокруг дома Диводаса.
Воин не стал спрашивать значения этих символов. «Спрашивают только дураки», – кажется, так говорил Ашока. Однако предположение Индры указывало на то, что его новый знакомый – необычный человек. Во всяком случае, с точки зрения марута. Впрочем, могло статься, что все сиддхи были столь же богаты, как и он.
Индра провёл ладонью по гладкому телу древесного ствола. От этого оружия теперь зависела жизнь молодого кшатрия. Его затея была слишком проста, чтобы казаться победной. Слишком проста.
– Скажи, а сам ты видел Вришана? – спросил Индра сидящего в раздумье сиддха.
Тот кивнул.
– Ну и какой он?
– Что значит «какой»?
– Какой он на вид?
Диводас задумался. Юноша помог ему:
– Наверно, выше меня ростом, и рога с это дерево? А?
– Представь себе, нет. Бык как бык. Но вот есть в нём что-то демоническое. Что-то пугающее и одновременно завораживающее взгляд. Это как наблюдать сносимый на тебя ураган. Он подавляет красотой своей мощи и непомерной внутренней силой. Перед которой ты, как песчинка. И весь ужас его величия ещё и в том, что он обращён в твою сторону, а деваться тебе уже некуда. В общем, с другими быками Вришана не спутать.
– Значит, говоришь, ростом обычен? – переспросил молодой воин. – Вот такой, что ли? – Индра показал ладонью предполагаемую величину зверя.
– Ну да. Примерно так. Ты всё-таки решил испытать судьбу?
– Разве у меня есть выбор?
– Хороший ответ. Достойный героя. Теперь дело за действием, – Диводас помолчал и добавил:
– Тоже достойным героя. Ну и когда приступишь?
– А чего тянуть? Вот завтра и возьмусь. За твоего быка.
– Нет, ты не подумай, что я тебя тороплю, – лицемерно смутился сиддх, – просто такое дело не может остаться без внимания всех нас. Понимаешь? Без внимания всех, кто здесь живёт. Этот бой требует своего ритуала. Мы должны принести жертвы богам, снискать их благосклонность.
– Поступай как знаешь, – сдержанно ответил Индра. – Не думаю, что боги смогут мне помешать. Ко мне они равнодушны. Впрочем, как и я к ним.
– Что?! – изумился Диводас. – Ты говоришь не как ариец!
– А что проку в словах? Я говорю как подсказывает мне совесть. Да и вообще, стоит ли придавать значение тому, кто что говорит? Не лучше ли оценивать то, что человек делает?
– Понимаешь, Индра, ты ещё молод, а в твоих рассуждениях уже скрыта накипь неприязни к принципам нашей жизни. Несоглашательство. Даже противоборство тому, что делает нас единым народом.
– Совсем недавно мне пришлось объяснять вождям вайшей, что возраст – ещё не признак ума.
– Верно. Но возраст – признак познания жизни. Какой бы она ни была. И ещё возраст – заслуга, требующая почтения.
– Вот за важничеством легче всего спрятать скудоумие, – вспыхнул юноша. – Выводы! Ценны не прожитые годы и не само познание жизни, о котором ты говоришь, а выводы, сделанные из этого познания.
Он придал лицу сосредоточенно-властное выражение. Отчего небесная синь его глаз стала пасмурной, точно перед грозовым набегом. Диводас смотрел на молодого кшатрия замерев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123
– Ещё немного терпения. Сейчас ты узнаешь, что было дальше. Вечером того же дня мы принесли жертву Савитару, прося его лишь об одном. Прося его только о том, чтобы он подсказал нам способ избавления от чудовища.
– И что же он вам подсказал?
– Он подсказал, что наше избавление от Вришана связано с приходом чужого. Этот чужой будет воином и явится в деревню с востока.
– Но я пришёл с севера, – возразил Индра. Диводас покачал головой:
– Видишь ли, в деревню ведут две дороги. Та, по которой мы ночью пришли, конечно, длиннее… Она обращена на восток. Юноша усмехнулся:
– Вот почему ты повернул перед лесом!
– Пожалуй, ты слишком молод для такого дела, и нам лучше подождать кого-то другого.
– А что, к вам часто заглядывают кшатрии?
– Ты первый. За этот год.
Индра не проронил больше ни слова. Весь день он посвятил созданию оружия.
– Подбор оружия, – говорил он наблюдавшему за его приготовлениями Диводасу, – не терпит поспешности. Это не меньший ритуал, чем тот, который ты посвящаешь богам. Никто ещё не сумел доказать, что оружие – только кусок древесины, с некими хитроумными добавлениями. Никто и не смог бы это доказать, поскольку, помимо прочего, оружие обладает удивительной особенностью – притягивать или отводить беды. То есть оказывать влияние на судьбу своего хозяина.
Диводаса забавляло всезнайство этого приблудного молодчика. Сиддх едва сдерживал улыбку. Он не спорил, а слушал с глубоким вниманием и познавательным интересом. Где-то за нарисованным расположением к говорящему, в голове сиддха блуждала мысль: «Вся эта премудрость – только оправдание своей надобности. Оправдание варны. Кому бы она была нужна без наумствования о великой роли оружия?»
Индра не понимал тайных мыслей своего доброжелателя, однако не очень и верил в его сосредоточенную вызнань кшатрийских истин, в которой к тому же сквозила скрываемая ирония и свой дальний расчёт. Юноша говорил скорее для самого себя, озвучивая достойные внимания мысли.
Диводас между тем не мог не отметить странную тягу к молодому кшатрию, чем-то похожую на отцовскую привязанность. Интонирующую благоволением его души.
Странное чувство признания силы в совсем ещё молодом человеке, почти мальчике, признания за ним чего-то большего, чем собственный авторитет и власть над жизнью, вдруг охватило сиддха.
– Оружие, – продолжил Индра, – отпечаток натуры человека, его символ. Слабый всегда выбирает самое совершенное и надёжное оружие. Ведь оно скрывает его собственные недостатки.
– Вероятно, оружие и должно скрывать собственные недостатки людей, – попробовал возразить Диводас.
– Если так, то оружие со временем превратится в символ всеобщих человеческих недостатков, вместо того чтобы держаться символом достоинства.
Диводас не мог не подивиться уму своего гостя:
– Кто тебе всё это рассказал? Отец?
– Возможно. Я, как и он, только часть той силы, которую многие понимают лишь как убивание людей. На деле же она даёт им выжить.
Индра выбрал добрый стрекол, ровный и крепкий, ещё несухой, не пробитый трещью, увесистый и длинный настолько, насколько того требовал его план.
Воину понадобился нож, и Диводас с готовностью восполнил утраченное кшатрием орудие своим. Теперь пришла пора удивляться Индре. Ему ещё не приходилось видеть столь дорогой и искусно смастерённой вещицы. Нож составляли две плотно сложенные равнодлинные костяные пластины, тонкие грани которых испещрялись мельчайшими зацепистыми острозубьями. Крепкими настолько, что не ломаясь срезали стружку с гладкостволого дерева. На их плоскостях значились выжженные магические символы, уже виденные Индрой вокруг дома Диводаса.
Воин не стал спрашивать значения этих символов. «Спрашивают только дураки», – кажется, так говорил Ашока. Однако предположение Индры указывало на то, что его новый знакомый – необычный человек. Во всяком случае, с точки зрения марута. Впрочем, могло статься, что все сиддхи были столь же богаты, как и он.
Индра провёл ладонью по гладкому телу древесного ствола. От этого оружия теперь зависела жизнь молодого кшатрия. Его затея была слишком проста, чтобы казаться победной. Слишком проста.
– Скажи, а сам ты видел Вришана? – спросил Индра сидящего в раздумье сиддха.
Тот кивнул.
– Ну и какой он?
– Что значит «какой»?
– Какой он на вид?
Диводас задумался. Юноша помог ему:
– Наверно, выше меня ростом, и рога с это дерево? А?
– Представь себе, нет. Бык как бык. Но вот есть в нём что-то демоническое. Что-то пугающее и одновременно завораживающее взгляд. Это как наблюдать сносимый на тебя ураган. Он подавляет красотой своей мощи и непомерной внутренней силой. Перед которой ты, как песчинка. И весь ужас его величия ещё и в том, что он обращён в твою сторону, а деваться тебе уже некуда. В общем, с другими быками Вришана не спутать.
– Значит, говоришь, ростом обычен? – переспросил молодой воин. – Вот такой, что ли? – Индра показал ладонью предполагаемую величину зверя.
– Ну да. Примерно так. Ты всё-таки решил испытать судьбу?
– Разве у меня есть выбор?
– Хороший ответ. Достойный героя. Теперь дело за действием, – Диводас помолчал и добавил:
– Тоже достойным героя. Ну и когда приступишь?
– А чего тянуть? Вот завтра и возьмусь. За твоего быка.
– Нет, ты не подумай, что я тебя тороплю, – лицемерно смутился сиддх, – просто такое дело не может остаться без внимания всех нас. Понимаешь? Без внимания всех, кто здесь живёт. Этот бой требует своего ритуала. Мы должны принести жертвы богам, снискать их благосклонность.
– Поступай как знаешь, – сдержанно ответил Индра. – Не думаю, что боги смогут мне помешать. Ко мне они равнодушны. Впрочем, как и я к ним.
– Что?! – изумился Диводас. – Ты говоришь не как ариец!
– А что проку в словах? Я говорю как подсказывает мне совесть. Да и вообще, стоит ли придавать значение тому, кто что говорит? Не лучше ли оценивать то, что человек делает?
– Понимаешь, Индра, ты ещё молод, а в твоих рассуждениях уже скрыта накипь неприязни к принципам нашей жизни. Несоглашательство. Даже противоборство тому, что делает нас единым народом.
– Совсем недавно мне пришлось объяснять вождям вайшей, что возраст – ещё не признак ума.
– Верно. Но возраст – признак познания жизни. Какой бы она ни была. И ещё возраст – заслуга, требующая почтения.
– Вот за важничеством легче всего спрятать скудоумие, – вспыхнул юноша. – Выводы! Ценны не прожитые годы и не само познание жизни, о котором ты говоришь, а выводы, сделанные из этого познания.
Он придал лицу сосредоточенно-властное выражение. Отчего небесная синь его глаз стала пасмурной, точно перед грозовым набегом. Диводас смотрел на молодого кшатрия замерев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123