– А наша Танечка – лучший переводчик в мире! – воскликнул Тимур Ивлев, копаясь в открытом животе Джеффа Бриджеса.
– О я! Я, я!!! – закричал доктор Зигфрид Вольф, но этого Таня переводить не стала.
Он обвел всех глазами и что-то грустно стал говорить.
Не вдумываясь в смысл сказанного, Таня машинально перевела слова Вольфа с минимальным отставанием не больше чем на два слога.
– Господи... – печально говорил доктор Зигфрид Вольф. – Если бы у нас в сорок втором и сорок третьем было бы такое вот оборудование и такие медикаменты, сколько жизней можно было бы спасти!..
Замерла Ирина Евгеньевна...
Луиза потрясенно уставилась на Вольфа...
Тимуру Ивлеву показалось, что он ослышался.
– Когда-когда?!
– В сорок втором и в сорок третьем, – повторила Таня, и только теперь все поняли смысл печальных слов старого немца.
– Это нам всем просто повезло, что Бриджес сейчас в наркозе и не слышит всего этого, – по русски пробормотал Тимур.
На мостике «Достоевского» было уже шесть человек.
Снова появился испанский лоцман, и был вызван старший пассажирский помощник Константин Беглов. В руках Костя Беглов держал большой толстый фирменный блокнот.
– Капитан! – неслось из динамиков. – Вы понимаете, что даже четырем буксирам удержать ваше судно к ветру с таким высоким надводным бортом будет очень трудно? Вы рискуете раздавить яхты.
– Беру ответственность на себя! – твердо ответил Николай Иванович.
– Все будет хорошо, Николай, – негромко сказал лоцман. – За яхты ты не заплатишь ни доллара. Это дело моей чести!
– О'кей, Анхель. Приступай, – сказал капитан и повернулся к Беглову: – Ну, что у вас получилось?
Беглов полистал свой блокнот, нашел нужную страницу и, глядя в нее, уверенно проговорил:
– Я тут кое-что подсчитал, Николай Иванович. У меня получилось, что из двенадцати тысяч долларов штрафных около семидесяти пяти процентов нам обязаны возместить за своего пассажира фрахтующие нас фирмы. А вот как они будут получать свои деньги от медицинской страховой компании своего клиента – это уже их проблемы.
– Благодарю вас. Оформите это так, чтобы комар носа не подточил.
– Будет сделано, Николай Иванович. Нет проблем.
... Спустя час Тимур Петрович Ивлев вышел из операционной в приемный покой уже без перчаток и фартука. Уставшее лицо его было открыто – маска висела под подбородком.
Он закурил сигарету и, жадно затягиваясь, сказал вскочившему ему навстречу терапевту:
– Звоните на мостик, Эдуард Юрьевич. Операция закончена. Все в порядке.
– Может, сами доложите? – робко спросил Эдуард Юрьевич.
– Звоните, звоните, – приказал Тимур. – Должны же вы хоть в чем-то участвовать?
И, обмирая от страха, Эдуард Юрьевич поднял трубку телефона внутренней связи...
Операционный стол был уже пуст. Обессиленная Таня Закревская, закрыв глаза, сидела на стуле, не веря в то, что этот кошмар уже кончился. Доктор Вольф опустошенно стягивал маску с лица. Ирина Евгеньевна убирала кровавые тампоны и простыни с бурыми пятнами от крови и желтыми от фурацилина в большой и глубокий белый таз...
Из палаты-изолятора появилась Луиза в своих модненьких очочках.
– Ну, как наш британец? – спросил ее Тимур.
– Нормально. Проблевался, прокашлялся – все, как и положено после наркоза. Спит.
Наконец из операционной выползли доктор Вольф и Ирина Евгеньевна. И Таня Закревская...
– Сигарету? – предложил Тимур доктору Вольфу.
– Спасибо, Тимур... Я не курю.
Ирина Евгеньевна стала помогать Вольфу снимать халат, и вдруг неожиданно выяснилось, что под заляпанным халатом доктора Зигфрида Вольфа была только лишь какая-то несвежая, пропотевшая майка и коротенькие шортики. Длинные голые жилистые ноги со старческими венозными узлами были обуты в старые стоптанные кроссовки.
– С ума сойти! – всплеснул руками Тимур Ивлев. Первой хихикнула Луиза... Вторым расхохотался Тимур.
За ним Ирина Евгеньевна зашлась в хохоте...
Зигфрид Вольф оглядел себя и тоже захохотал!
Эдуард Юрьевич посмотрел на тощую нелепую фигуру старика в спортивной майке, шортах и кроссовках на босу ногу и не позволил себе даже улыбнуться...
А корабельная медицинская часть буквально сотрясалась от всеобщего нервного веселья!
И только Таня Закревская, не выдержав такого долгого напряжения, зарыдала, обхватив руками голову.
Тимур Ивлев резко загасил сигарету, притянул ее к себе, обнял за плечи, стал успокаивать, что-то ласково шепча ей на ухо...
– Ой, умру!.. – хохотала Ирина Евгеньевна, наливая в мензурку валерьянку. – Выпей, Танюшечка... Выпей, деточка! Все кончилось. Ты посмотри на доктора Вольфа!.. Откуда ты его такого выцарапала?!
– Из спортзала... С велосипеда... – рыдая, с трудом выговорила Таня.
* * *
... Сергей Александрович Мартов перечитал весь только что законченный эпизод, начиная от захода судна в тот самый экваториальный островной порт до стрессовых рыданий Тани Закревской после окончания операции.
Подивился Мартов величине эпизода и его откровенно неживописно-киносценарному композиционному построению. Это – к вопросу о «параллельном монтаже», когда в одно-единственное описание необходимо срочно втиснуть несколько событий, происходящих одновременно...
Огорчила Сергея Александровича и какая-то общая стилевая Благостность эпизода, сильно смахивающая на очерки о «простых советских людях» из «Огонька» софроновских времен.
Тут тебе и «врачебный подвиг представителей государств, стоящих по разные стороны имущественных и социальных баррикад, во имя спасения человека с чуждым нам нравственным обликом и уймой вредных привычек».
И естественно, по всем законам неожиданно проступившего соцреализма – «международное профессиональное содружество моряков разных стран и всего Мирового океана».
И пунктирное, правда, достаточно деликатное упоминание о когда-то прошедшей войне...
Короче, подумал Сергей Александрович Мартов, получилось что-то вроде «Если бы парни всей Земли...».
Это настолько испортило ему настроение, что он решил взять тайм-аут в своем странном сочинительстве – по документам, картам, по десяткам консультаций, рассекреченным справкам и «прослушкам» Интерпола, по километровым диктофонным записям болтовни с участниками и очевидцами тех событий...
А уже потом, через недельку-другую, когда отдохнет от материала и сядет за стол, то он все перепишет заново, к свиньям собачьим!
Но для этого Мартову сейчас же, немедленно был необходим мощный отвлекающий фактор. Его истощенная фантазия подсказала всего лишь единственный способ избавления от гнетущего состояния литературной неполноценности. По закону компенсаторного замещения непорядок в чем-то одном должен быть целиком восполнен чем-то другим. А для этого в пожарном порядке он должен незамедлительно вызвать кого-нибудь из своих постоянных и безотказных дам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71