За витринным стеклом был устроен маленький лужок с настоящей травой и площадочками на разных уровнях. По этим площадкам и по этому декоративному лужку прыгало, валялось и бродило не меньше полутора десятков собачек детско-щенячьего возраста.
Но Таня смотрела только на одну собачку. Она была самой кудлатой, скорее всего наиболее беспородной, и самой маленькой. Она сидела за стеклом как раз напротив Тани и тоже смотрела на нее во все глаза.
Таня что-то прошептала ей, и собачка, словно услышав и поняв Танины слова, привстала и нервно переступила своими толстенькими детскими лапками.
– Лялька!.. Тимур!.. Посмотрите, какая прелесть... – тихо сказала Таня.
Но в эту секунду с другой стороны неширокой улички Тимура окликнул взмокший от жары толстый главный механик судна Боря Сладков:
– Тимур Петрович! Доктор Ивлев!.. Консультация необходима!
– Идите потихоньку, – сказал Тимур Тане и Ляльке. – Я догоню вас.
Он перешел улицу, и Сладков показал ему на электронный прибор для измерения давления крови и пульса, выставленный в аптечной витрине.
– Как думаете, Тимур Петрович, может, взять мне эту штуку для папаши? Стенокардия который год его мучает...
Но Тимур решительно возразил:
– Во-первых, эта штука не очень надежная, а во-вторых, когда вернемся домой, пройдитесь по питерским аптекам. Этого добра у нас теперь – хоть завались! – Он вгляделся в ценник прибора. – И намного дешевле, кстати!
– Спасибо, доктор! Сберегли мне денежку...
Но этого Тимур уже не слышал. Он смотрел на другую сторону узкой улочки и видел, как Лялька Ахназарова и Таня отходили от витрины с собачками. Таня глаз не могла оторвать от того кудлатого песика.
А песик, глядя на Таню, шел за ней через всю витрину, пока не наткнулся на стенку...
В вечернем океане, по черной воде, с погасающей на горизонте светлой полоской уже зашедшего солнца полным ходом, изо всех своих сорока двух тысяч лошадиных сил, шел «Федор Достоевский»...
Шлюпочная палуба и ют сверкали гирляндами разноцветных лампочек.
Приглушенно играл оркестр. Сновали официанты с подносами – разносили высокие бокалы с шампанским и маленькие рюмочки с водкой...
Музыкальный салон был уже полон. Пассажиры ждали начала торжеств.
Внезапно дек-стюарды вкатили в зал кресло на колесиках.
В кресле, одетый в смокинг и по пояс укрытый пледом, сидел Джеффри Бриджес. Сразу за стюардами кресло сопровождали две ожившие кариатиды – мама и дочь Сердюки. Замыкал процессию двухметровый в пух и прах разодетый папа Сердюк.
В руке Джефф держал широкий стакан виски со льдом.
Найдя глазами доктора Зигфрида Вольфа, Бриджес приветственно поднял стакан в его честь и нахально отхлебнул виски на глазах у всех.
Доктор Вольф рассмеялся и поднял большой палец.
Старший пассажирский помощник Константин Анатольевич Беглов стоял на верхних ступенях лестницы, ведущей в музыкальный салон, и отдавал последние распоряжения своим помощникам и администраторам:
– Чтобы ни одна из наших девчонок даже у дверей не появлялась! С напитками пропускать только официантов-мужчин! Понятно? Увижу хоть одну нашу девицу – пеняйте на себя!
– Попробуй удержи их... – уныло сказал кто-то.
– Вы что, хотите мне мероприятие сорвать?! У нас последняя судомойка смазливее, чем любая из этих претенденток на конкурс красоты! Не понимаете, что ли?!! Только попробуйте пропустить кого-нибудь! Голову оторву...
И тогда женщина-администратор рискнула спросить со значением:
– А переводчицы?
– Тем более! – холодно и непреклонно ответил Беглов. – Никого! Все. Начинаем!
Обворожительно улыбаясь, он вошел в музыкальный салон и поднялся на эстраду. Тут же замолк оркестр. Вспыхнул свет, направленный только лишь на Беглова, и зал разразился аплодисментами!
Беглов снял микрофон со стойки, широко, по-актерски отмахнул длинный шнур в сторону и воркующе сказал по-английски:
– А сейчас, уважаемые леди и джентльмены, мы переходим к главному шоу нашего замечательного путешествия – к выборам Мисс круиз!!!
И снова вспыхнули аплодисменты! Но тут Костя Беглов поднял руку:
– Все дамы, желающие принять участие в конкурсе на этот титул, приглашаются на эстраду! Оркестр – музыку!..
Распахнулись стеклянные двери второго входа в салон, и вереница претенденток – не очень молодых и не очень красивых, но тщательно причесанных и очень хорошо одетых пассажирок в возрасте от двадцати пяти и до геронтологической беспредельности – стала подниматься на эстраду.
Хорошо тренированный и очень опытный Костя Беглов провожал всех превосходно сыгранным «восхищенным» взглядом. Он пожимал плечами и восторженно разводил руки в стороны, как бы пребывая в полном замешательстве от такого обилия «красоток»...
И только после того, как все претендентки сумели наконец взобраться на невысокую эстраду, Беглов сказал в микрофон:
– Давно на нашем судне не было такого скопления прелестных женщин! То, что казалось легким позавчера и вчера, когда я встречал наших соискательниц и мысленно возводил каждую на пьедестал Мисс круиз, сегодня превратилось почти в неразрешимую задачу... Что делать, господа? Каковы будут ваши советы?..
Салон зашумел, забурлил... Послышались выкрики на разных языках. И хотя из этих выкриков ничего нельзя было понять, лукавый Беглов вновь поднял руку.
– Я понял! Я все прекрасно понял!.. Вы подсказали мне замечательную идею, господа! Итак...
Оркестр грянул несколько бравурных тактов и смолк.
– Вы правы, господа! – закричал Костя Беглов. – Кто из наших прекрасных дам больше всех проплыл по морям и океанам? Кого мы всегда видим в самом лучшем расположении духа? Кто горячо и радостно участвует во всем, что происходит на корабле? Кого мы можем назвать Первой леди нашего круиза? Разве не вы мне подсказали, что это должна быть...
Беглов выдержал роскошную актерскую паузу и объявил, как инспектор циркового манежа:
– ...что это должна быть фрау Хайди Голлербах!!!
Под бурные аплодисменты старенькая счастливая фрау Голлербах, до этого находившаяся вместе со всеми – просто в зале, рядом с доктором Вольфом, в одно мгновение оказалась на эстраде.
Там уже стояла ярко разрисованная тумба, на которую два стюарда, одетые в строгую морскую форму, поставили веселую старуху, рассылавшую воздушные поцелуи всему залу.
Перекрывая веселый шум зала, Константин Анатольевич Беглов поднес микрофон ко рту, и его голос с помощью хорошо отлаженной корабельной пассажирской громкой связи выплеснулся во все уголки огромного судна, куда было позволено ступить ноге пассажира:
– Леди и джентльмены! Майне лиебе дамен унд херен! Наша штурманская служба подсчитала – за все круизы на международных российских судах фрау Хайди Голлербах покрыла расстояние в двадцать три тысячи морских миль, что на три тысячи километров больше окружности всего земного шара!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71