Быстро спустилась тьма. Снова наступило долгое молчание.
Кейтис отбросил камень и подобрал свой жезл.
– Женщина должна вернуться домой, – сказал он. – Она пришла сюда не по своей воле, ее склонили к этому. Ты, Спейдвил, должен умереть – ибо ты вероотступник!
Тайдомин сказала спокойно:
– У него нет сил, чтобы исполнить это. Ты собираешься позволить истине упасть на землю, Спейдвил?
– Истина погибнет не от моей смерти, а от моих попыток избежать смерти. Кейтис, я принимаю твой приговор.
Тайдомин улыбнулась.
– Что касается меня, я слишком устала, чтобы еще куда-то идти сегодня, так что я умру вместе с ним.
Кейтис сказал Маскаллу:
– Докажи свою искренность. Убей этого человека и его женщину, как велят законы Хейтора.
– Я не могу этого сделать. Я путешествовал с ними в дружбе.
– Ты отрицал долг; а теперь ты должен исполнить свой долг, – сказал Спейдвил, спокойно поглаживая бороду. – Какой бы закон ты ни принял, ты должен подчиниться, не отступая ни влево, ни вправо. Твой закон велит побить нас камнями; а скоро будет совсем темно.
– Неужели у тебя даже на это не хватит мужества? – воскликнула Тайдомин.
Маскалл тяжело двинулся.
– Будь моим свидетелем, Кейтис, я делаю это вынужденно.
– Хейтор смотрит и одобряет, – ответил Кейтис.
Маскалл отошел к куче валунов, наваленных на берегу пруда. Он огляделся и выбрал два больших обломка камня, самых тяжелых из тех, что он мог донести. Держа их в руках, он, спотыкаясь, побрел назад.
Он бросил их на землю и стоял, пытаясь отдышаться. Когда он вновь был в состоянии говорить, он произнес:
– У меня не лежит душа к этому делу. Неужели нет альтернативы? Переспи здесь, Спейдвил, а утром возвращайся туда, откуда пришел. Никто не сделает тебе ничего плохого.
Мрак скрыл ироническую улыбку Спейдвила.
– Мне что же, снова размышлять, Маскалл, еще один год, а после этого вернуться в Сант с иными истинами? Давай, не теряй времени, но выбери для меня камень потяжелее, ведь я сильнее, чем Тайдомин.
Маскалл поднял один из камней и сделал четыре широких шага вперед. Спейдвил, выпрямившись, стоял перед ним и спокойно ждал.
Огромный камень пронесся в воздухе, как темная тень. Он ударил Спейдвила прямо в лицо, круша его и ломая шею. Спейдвил умер мгновенно.
Тайдомин отвела взор от упавшего человека.
– Поторопись, Маскалл, я не хочу заставлять его ждать.
Он тяжело вздохнул и поднял второй камень. Она встала перед телом Спейдвила и ждала, спокойно и серьезно.
Удар пришелся ей между грудью и подбородком, она упала. Маскалл подошел к ней и, опустившись на колени, приподнял ее на руках, и она испустила последний вздох.
После этого он вновь опустил ее и, тяжело опершись на руки, долго смотрел в мертвое лицо. Переход от героического одухотворенного выражения к вульгарной ухмыляющейся маске Кристалмена произошел мгновенно; но Маскалл его увидел.
Он поднялся в темноте и подтянул к себе Кейтиса.
– Это истинный облик Создателя?
– Это Создатель, с которого сорваны иллюзии.
– Откуда взялся этот ужасный мир?
Кейтис не ответил.
– Кто такой Суртур?
– Ты приблизишься к нему завтра; но не здесь.
– Слишком много крови на моем пути, – сказал Маскалл. – Ничего хорошего из этого не выйдет.
– Бойся не перемен и разрушения, а смеха и веселья.
Маскалл размышлял.
– Скажи мне, Кейтис. Если бы я принял решение следовать за Спейдвилом, ты действительно принял бы его веру?
– Он был человеком большой души, – ответил Кейтис. – Я вижу, что гордость наших людей – это всего лишь еще один зародыш удовольствия. Я завтра тоже покину Сант, чтобы поразмышлять обо всем этом.
Маскалла передернуло.
– Тогда эти две смерти не необходимость, а преступление!
– Он сыграл свою роль, а в дальнейшем эта женщина своей нежной любовью и верностью свела бы на нет его идеи. Ни о чем не жалей, чужеземец, а немедленно уходи из этой страны.
– Ночью? Куда я пойду?
– В Умфлеш, где ты встретишь глубочайшие умы. Я провожу тебя.
Он взял Маскалла за руку, и они пошли в ночь. С милю или больше они шли вдоль края обрыва. Пронизывающий ветер швырял в лицо песок. В просветах облаков появились слабые мерцающие звезды. Знакомых созвездий Маскалл не видел. Интересно, подумал он, видно ли отсюда земное солнце, а если да, то где оно.
Они подошли к началу грубой лестницы, спускавшейся вниз с обрыва. Она напоминала ту, по которой он сюда поднялся, но эта вела в Умфлешский лес.
– Вот твоя тропа, – сказал Кейтис, – а я дальше не пойду.
Маскалл удержал его.
– Прежде чем мы расстанемся, скажи вот что – почему удовольствие кажется таким постыдным?
– Потому что, ощущая удовольствие, мы забываем наш ДОМ.
– А это…
– Маспел, – ответил Кейтис. Произнеся это, он высвободился и, повернувшись спиной, исчез во мраке.
Маскалл, оступаясь, спускался по лестнице. Он устал, но не обращал внимания на свои муки. Из неповрежденного зонда потек гной. Ему казалось, что он спускается со ступеньки на ступеньку уже целую вечность. Шорох и вздохи деревьев становились громче по мере того, как он приближался к концу лестницы; воздух становился неподвижным и теплым. Вокруг была чернильная тьма.
Наконец он достиг ровного места. Пытаясь двигаться дальше, он начал спотыкаться о корни и натыкаться на стволы деревьев. После нескольких таких случаев он решил остановиться. Он сгреб в кучу сухие листья, устроив себе подушку, и тут же рухнул на землю. Почти моментально его охватил глубокий и тяжелый сон.
13. УМФЛЕШСКИЙ ЛЕС
Он проснулся, начинался его третий день на Тормансе. Руки и ноги ныли. Он лежал на боку, тупо глядя перед собой. Лес походил на ночь, вернее на тот период ночи, когда вот-вот наступит серый рассвет, и предметы еще не видны, а только угадываются. В сумерках вырисовывались какие-то удивительные смутные тени, шириной с дом. Лишь повернувшись на спину и подняв глаза, он сообразил, что это деревья. Высоко над головой, настолько высоко, что он даже не осмеливался эту высоту оценить, он увидел верхушки деревьев, блестящие на солнце на фоне малюсенького кусочка синего неба.
Облака тумана, стлавшегося над землей, по-прежнему закрывали ему обзор. В своем бесшумном движении они походили на призраков, проносившихся между деревьями. Листья, служившие Маскаллу подушкой, пропитались влагой, тяжелые капли которой время от времени шлепались ему на голову.
Он продолжал лежать, пытаясь восстановить в памяти события предыдущего дня. Спутанные мысли текли вяло. Произошло что-то ужасное, но что именно, он долгое время не мог припомнить. Вдруг перед его взором предстала страшная заключительная сцена в сумраке на плато Сант – раздавленное окровавленное лицо Спейдвила и предсмертные вздохи Тайдомин… Он судорожно передернулся и почувствовал тошноту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76