Ведь что бы они в него ни загрузили, наверняка нам все это пригодится.
Рух молчала.
- Нетрудно предугадать маршрут следования грузовика к пункту снабжения. Опытные бойцы говорили мне, что милиция, как правило, отправляет грузовики по одному, не собирая их в колонны.
- Это верно, - задумчиво произнесла Рух. - Они считают, что у преследуемого отряда обычно не бывает ни времени, ни возможностей для нападения на их транспорты. Кроме того, удобнее отправлять грузовик сразу же, как только его загрузят, чтобы не иметь дополнительных хлопот с колонной из полудюжины машин, которые к тому же необходимо разгрузить одновременно, чтобы таким же порядком отправить обратно.
Почувствовав признаки интереса с ее стороны, Хэл тут же решил воспользоваться этим.
- Если хочешь, я могу продумать детали захвата одного из грузовиков и сообщить весь план тебе или Иакову.
Рух внимательно посмотрела на него.
- Сколько времени ты отдыхал за последние дни? - спросила она.
- Столько же, сколько и любой другой.
- Кто другой? Иаков?
- Или, например, ты, - ответил он.
- Я командир этого отряда, а Иаков мой заместитель, - сказала она. - Значит, так. Я освобождаю тебя от всех дел, которые числятся за тобой на сегодняшний вечер. Ложись спать. А на следующий день, если выспишься, приноси мне план захвата одного из их грузовиков.
- Завтра до местности на карте нам останется идти всего один день, - заметил Хэл.
- На ней обозначены три пункта снабжения, и от любого из них до следующего тоже не меньше дня пути. Так что тебе хватит времени, чтобы составить свой план.
Против такого аргумента Хэл не нашел возражений. Он кивнул и повернулся, чтобы пойти раздобыть у Тэллы какой-нибудь еды и себе, как вдруг, подобно вспышке молнии, он отчетливо осознал то, что настойчиво пробивалось к его разуму из глубин подсознания все это время, начиная с момента, когда он впервые мельком взглянул на слайд в палатке Барбеджа.
- Рух! - Он рванулся к ней. Она удивленно уставилась на него. - Я знал, что здесь что-то не так! Нам нужно менять наш маршрут, немедленно!
- Что случилось, Ховард? - Охватившее его волнение передалось и ей.
- Карта. Она все время чем-то меня тревожила. Вспомни, что ты только что сказала! На ней показаны пункты снабжения, до которых от трех до шести суток пути отсюда. С какой стати Барбедж стал бы организовывать поставки припасов за шесть дней вперед вдоль дороги, параллельно которой мы сейчас идем совершенно случайно? Он отлично знает, что мы никогда не двигаемся по прямому направлению больше двух дней подряд. Через шесть дней мы можем оказаться где угодно, но только не вблизи от этой дороги, а его люди все время следуют за нами по пятам!
По выражению ее лица он догадался, что она поняла.
- Тэлла! - повернувшись, крикнула она. - Найди Иакова. Передай, что мы не можем здесь больше оставаться. Нужно немедленно уходить. Впереди в лесу нас ждет заброшенное туда новое подразделение милиции.
Глава 28
Отряд, где из ста с лишним человек, отправившихся в поход с фермы Молер-Бени, остался всего тридцать один, брел через совершенно мокрый лес, ведя за собой вереницу с трудом передвигающихся ослов, из которых только два не несли никакого груза. Здесь, на высоте четырех тысяч футов над плодородной равниной, оставшейся позади них всего полторы недели тому назад, запоздавшая на Северном Континенте Гармонии весна выдалась не по сезону холодной. Ледяной дождь лил с небольшими перерывами вот уже три дня.
Партизаны отказались от всего лишнего, сохранив только самое необходимое. У них осталась всего дюжина палаток, где теперь размещались по трое или четверо, а не по двое, как раньше. Весь запас провизии, умещавшийся во вьюках нескольких ослов, состоял в основном из продуктов, которые не требовалось готовить; это позволяло есть на ходу. После рейдов в Мэйсенвейле среди бойцов стало свирепствовать какое-то простудное заболевание, и теперь почти все время кто-нибудь кашлял то в одной, то в другой части колонны. Воспаленные глаза, сухая, шелушащаяся кожа в тех местах, куда, не найдя щелей в их старых дождевиках, не смогли проникнуть струи частых ливней, - так выглядели партизаны, продолжавшие упорно пробираться через подлесок на склонах высоких предгорий.
Но на Дитя Господа было страшно смотреть. И все же он продолжал идти вместе со всеми, занимая свое место в колонне, и по-прежнему выполнял обязанности заместителя командира отряда. Его грубый, хриплый голос сменился почти что шепотом, но он по-прежнему говорил то же, что и всегда, и не позволял слабости овладеть собой.
Из всех остальных, пожалуй, лучше всех сохранили свою физическую форму Хэл и Рух. Но во-первых, они принадлежали к числу самых молодых бойцов отряда, и кроме того, обоих поддерживала особая внутренняя сила, хотя природа этой силы у каждого наверняка была различной. Хэла, как и всех остальных, донимали жар и кашель, но, к своему удивлению, он будто открыл в себе некий механизм, позволяющий ему внутренне гореть, используя в качестве топлива всего себя до последней частицы плоти.
Что же касается Рух, то огонь, горевший у нее в душе и сиявший сквозь смуглую кожу, озарял им путь, словно светоч в ночи. Усталая и осунувшаяся, она выглядела еще более прекрасной, чем прежде.
Отряду удалось выскользнуть из ловушки, приготовленной Барбеджем; укрывшаяся в лесу милицейская часть должна была, развернувшись, двинуться навстречу преследующим отряд силам Барбеджа и, соединившись с ними флангами, взять его в кольцо, полностью отрезав все пути к отступлению. Но Рух и ее люди проскользнули между этими смыкающимися челюстями, когда расстояние между ними измерялось уже не километрами, а метрами. С тех пор Барбедж преследовал их с неослабевающим упорством, получая все необходимое ему обеспечение и регулярно обновляя контингент своих подразделений.
Люди в отряде не имели возможности ни отдохнуть, ни привести себя в порядок; некоторые из них от изнеможения начали спотыкаться и шататься на ходу и уже не могли идти вместе со всеми. Таких по одному, по два и по три отпускали из отряда, давая им шанс спасаться на свой страх и риск. Вместе с ними Рух постепенно отправила из отряда почти все запасное снаряжение и всех резервных ослов - все, без чего отряд мог обойтись, продолжая уходить от погони, и теперь у него остались только самые необходимые для этого средства, а также мешки с порохом и с удобрением, лишаться которых Рух наотрез отказывалась.
Она не допускала мысли, что избавиться от этого бесконечного преследования невозможно. Видимо, до тех пор, пока в ней продолжал гореть ее внутренний огонь, она считала такую мысль просто неприемлемой, и ее категорический отказ рассмотреть любой иной выход из сложившейся ситуации, кроме как осуществление запланированной диверсии, побуждал оставшихся в отряде бойцов идти за ней вперед, словно ее воля объединяла их всех.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128
Рух молчала.
- Нетрудно предугадать маршрут следования грузовика к пункту снабжения. Опытные бойцы говорили мне, что милиция, как правило, отправляет грузовики по одному, не собирая их в колонны.
- Это верно, - задумчиво произнесла Рух. - Они считают, что у преследуемого отряда обычно не бывает ни времени, ни возможностей для нападения на их транспорты. Кроме того, удобнее отправлять грузовик сразу же, как только его загрузят, чтобы не иметь дополнительных хлопот с колонной из полудюжины машин, которые к тому же необходимо разгрузить одновременно, чтобы таким же порядком отправить обратно.
Почувствовав признаки интереса с ее стороны, Хэл тут же решил воспользоваться этим.
- Если хочешь, я могу продумать детали захвата одного из грузовиков и сообщить весь план тебе или Иакову.
Рух внимательно посмотрела на него.
- Сколько времени ты отдыхал за последние дни? - спросила она.
- Столько же, сколько и любой другой.
- Кто другой? Иаков?
- Или, например, ты, - ответил он.
- Я командир этого отряда, а Иаков мой заместитель, - сказала она. - Значит, так. Я освобождаю тебя от всех дел, которые числятся за тобой на сегодняшний вечер. Ложись спать. А на следующий день, если выспишься, приноси мне план захвата одного из их грузовиков.
- Завтра до местности на карте нам останется идти всего один день, - заметил Хэл.
- На ней обозначены три пункта снабжения, и от любого из них до следующего тоже не меньше дня пути. Так что тебе хватит времени, чтобы составить свой план.
Против такого аргумента Хэл не нашел возражений. Он кивнул и повернулся, чтобы пойти раздобыть у Тэллы какой-нибудь еды и себе, как вдруг, подобно вспышке молнии, он отчетливо осознал то, что настойчиво пробивалось к его разуму из глубин подсознания все это время, начиная с момента, когда он впервые мельком взглянул на слайд в палатке Барбеджа.
- Рух! - Он рванулся к ней. Она удивленно уставилась на него. - Я знал, что здесь что-то не так! Нам нужно менять наш маршрут, немедленно!
- Что случилось, Ховард? - Охватившее его волнение передалось и ей.
- Карта. Она все время чем-то меня тревожила. Вспомни, что ты только что сказала! На ней показаны пункты снабжения, до которых от трех до шести суток пути отсюда. С какой стати Барбедж стал бы организовывать поставки припасов за шесть дней вперед вдоль дороги, параллельно которой мы сейчас идем совершенно случайно? Он отлично знает, что мы никогда не двигаемся по прямому направлению больше двух дней подряд. Через шесть дней мы можем оказаться где угодно, но только не вблизи от этой дороги, а его люди все время следуют за нами по пятам!
По выражению ее лица он догадался, что она поняла.
- Тэлла! - повернувшись, крикнула она. - Найди Иакова. Передай, что мы не можем здесь больше оставаться. Нужно немедленно уходить. Впереди в лесу нас ждет заброшенное туда новое подразделение милиции.
Глава 28
Отряд, где из ста с лишним человек, отправившихся в поход с фермы Молер-Бени, остался всего тридцать один, брел через совершенно мокрый лес, ведя за собой вереницу с трудом передвигающихся ослов, из которых только два не несли никакого груза. Здесь, на высоте четырех тысяч футов над плодородной равниной, оставшейся позади них всего полторы недели тому назад, запоздавшая на Северном Континенте Гармонии весна выдалась не по сезону холодной. Ледяной дождь лил с небольшими перерывами вот уже три дня.
Партизаны отказались от всего лишнего, сохранив только самое необходимое. У них осталась всего дюжина палаток, где теперь размещались по трое или четверо, а не по двое, как раньше. Весь запас провизии, умещавшийся во вьюках нескольких ослов, состоял в основном из продуктов, которые не требовалось готовить; это позволяло есть на ходу. После рейдов в Мэйсенвейле среди бойцов стало свирепствовать какое-то простудное заболевание, и теперь почти все время кто-нибудь кашлял то в одной, то в другой части колонны. Воспаленные глаза, сухая, шелушащаяся кожа в тех местах, куда, не найдя щелей в их старых дождевиках, не смогли проникнуть струи частых ливней, - так выглядели партизаны, продолжавшие упорно пробираться через подлесок на склонах высоких предгорий.
Но на Дитя Господа было страшно смотреть. И все же он продолжал идти вместе со всеми, занимая свое место в колонне, и по-прежнему выполнял обязанности заместителя командира отряда. Его грубый, хриплый голос сменился почти что шепотом, но он по-прежнему говорил то же, что и всегда, и не позволял слабости овладеть собой.
Из всех остальных, пожалуй, лучше всех сохранили свою физическую форму Хэл и Рух. Но во-первых, они принадлежали к числу самых молодых бойцов отряда, и кроме того, обоих поддерживала особая внутренняя сила, хотя природа этой силы у каждого наверняка была различной. Хэла, как и всех остальных, донимали жар и кашель, но, к своему удивлению, он будто открыл в себе некий механизм, позволяющий ему внутренне гореть, используя в качестве топлива всего себя до последней частицы плоти.
Что же касается Рух, то огонь, горевший у нее в душе и сиявший сквозь смуглую кожу, озарял им путь, словно светоч в ночи. Усталая и осунувшаяся, она выглядела еще более прекрасной, чем прежде.
Отряду удалось выскользнуть из ловушки, приготовленной Барбеджем; укрывшаяся в лесу милицейская часть должна была, развернувшись, двинуться навстречу преследующим отряд силам Барбеджа и, соединившись с ними флангами, взять его в кольцо, полностью отрезав все пути к отступлению. Но Рух и ее люди проскользнули между этими смыкающимися челюстями, когда расстояние между ними измерялось уже не километрами, а метрами. С тех пор Барбедж преследовал их с неослабевающим упорством, получая все необходимое ему обеспечение и регулярно обновляя контингент своих подразделений.
Люди в отряде не имели возможности ни отдохнуть, ни привести себя в порядок; некоторые из них от изнеможения начали спотыкаться и шататься на ходу и уже не могли идти вместе со всеми. Таких по одному, по два и по три отпускали из отряда, давая им шанс спасаться на свой страх и риск. Вместе с ними Рух постепенно отправила из отряда почти все запасное снаряжение и всех резервных ослов - все, без чего отряд мог обойтись, продолжая уходить от погони, и теперь у него остались только самые необходимые для этого средства, а также мешки с порохом и с удобрением, лишаться которых Рух наотрез отказывалась.
Она не допускала мысли, что избавиться от этого бесконечного преследования невозможно. Видимо, до тех пор, пока в ней продолжал гореть ее внутренний огонь, она считала такую мысль просто неприемлемой, и ее категорический отказ рассмотреть любой иной выход из сложившейся ситуации, кроме как осуществление запланированной диверсии, побуждал оставшихся в отряде бойцов идти за ней вперед, словно ее воля объединяла их всех.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128