Здесь и там извивались тела раненых, у них из глубоких рубленых ран на голове, груди, плечах струилась кровь, но большинство лежали без движения – в странных, противоестественных позах смерти.
Женщина, с трудом дыша, прошептала у его плеча:
– Убийцы! Убийцы!
Не зная, что делать дальше, он покрепче обнял ее и повел через площадь.
Из боковой улицы на площадь вылетела санитарная машина. Она еще не остановилась, а из нее на ходу высыпало с дюжину или больше людей. Они бросились врассыпную к лежащим и начали быстро осматривать их. Чантурия повел женщину к одному из приехавших – молодому человеку в голубых джинсах и белой рубашке с галстуком. Тот перевернул скорчившегося мужчину, лежащего на асфальте, и начал делать ему искусственное дыхание, вдувая в рот воздух и не обращая внимания на то, что мужчину рвет.
– Кто вы такой? – спросил Чантурия по-грузински. Молодой человек даже не взглянул на него и ни на секунду не прекратил ритмично вдувать воздух.
– Я врач. Что с вами?
– Со мной все в порядке. А вот у этой женщины глубокая рана.
Молодой человек посмотрел на них. Его взор быстро пробежал по женщине с ног до головы.
– Она будет жить. Уложите ее, она не в силах держаться на ногах. Заверните в одеяло – возьмите его в машине, если только они там остались. А потом приходите помочь мне.
И с этими словами он вновь занялся пострадавшим. Санитарная машина стояла пустая, будто бы брошенная. Одеял внутри не оказалось. Чантурия пошел назад к врачу, перешагивая через тела, если не мог обойти их. И здесь он заметил женщину, пробиравшуюся через площадь – это была Ламара. Он махнул ей рукой, подзывая к тому месту, где врач продолжал возиться с лежащим на асфальте мужчиной. Но, не успев подойти к доктору, он увидел возвращающихся солдат. Они гнали перед собой оставшихся демонстрантов и вытесняли их с площади. Серго увидел, что молодой врач о чем-то спорит с ними, а затем какой-то солдат поднял саперную лопатку и одним ударом свалил врача на землю. Он намеревался было еще раз ударить его, но Чантурия успел подбежать и сзади перехватил его руку.
Из внутреннего кармана куртки Серго вынул удостоверение офицера КГБ и показал его солдату. За темными пластиковыми линзами противогаза Чантурия разглядел испуганные глаза.
– Оставь его в покое, – приказал Чантурия. – Это врач.
Серго произнес эти слова по-грузински, но, увидев, что солдат не понимает его, повторил их по-русски.
– Нам приказано очистить площадь, – сказал солдат приглушенным маской голосом, доносившимся как из бочки.
– Где командир?
Солдат жестом показал назад через площадь:
– Где-то там.
К ним подбежала Ламара. Серго отправил ее к «скорой помощи»: он не хотел оставлять ее одну посреди площади, поскольку не был уверен, что солдат исполнит его команду и воздержится от ударов.
Ламара не стронулась с места, а лишь произнесла:
– Ты из КГБ.
– Да, оттуда. Не можем ли поговорить об этом позднее?
– Нам не о чем говорить, – отрезала она, повернулась и побежала к группе людей, уходящих с площади.
Чантурия последовал было за ней, но вскоре вернулся. Хотя он и наглотался газа и в легких покалывало, он заставил себя бежать.
В дальнем углу площади капитан в противогазе и форме офицера внутренних войск о чем-то горячо спорил на русском языке с грузинским милицейским сержантом. Чантурия опять предъявил свое удостоверение.
– Капитан! Да что же это делают ваши подчиненные? – наседал Чантурия.
Он с облегчением подумал, что, к счастью, не нарвался на подполковника, которого не смутил бы ни один капитан, будь он даже из КГБ.
– Они же людей убивают! – выпалил милицейский сержант.
– Они выполняют приказ командования очистить площадь, – грубо, отрывисто ответил капитан.
– Я только что остановил вашего солдата, пытавшегося убить врача, – заметил Чантурия. – Разве для этого их направили сюда?
– Ваш так называемый «врач» – враг народа, – резко ответил офицер. – Нам сказали, чего можно ожидать от таких.
– А я утверждаю, что это не так. А вы, – обратился он к сержанту. – Куда подевалась милиция?
– Командир из МВД приказал нам уйти с площади, – оправдывался сержант.
На вид ему было чуть побольше двадцати, на его глаза навертывались слезы.
– Ладно… Теперь я приказываю вашим милиционерам вернуться сюда. Не подпускайте солдат к гражданским лицам, а после наладьте расчистку проходов для вывода людей. И чтобы никто не вмешивался в работу медиков, – скомандовал Чантурия и добавил по-грузински: – Выполняйте поживее.
Сержант щелкнул каблуками, коротко отдал честь и помчался назад, куда по приказу отправились милиционеры.
Капитан из войск МВД пришел в ярость, но не осмелился вмешиваться в распоряжения офицера КГБ. За несколько минут грузинские милиционеры оцепили площадь.
Чантурия побежал к тому месту, где с площади гнали большую массу людей. Он искал знакомые лица, но Ламару не нашел. Кто-то сказал, что одну группу участников митинга вытеснили к театральному институту, и он направился туда.
В стоящей рядом с Домом правительства средней школе № 1 окна были выбиты, из темного здания медленно выползали языки слезоточивого газа. Театральный институт освещался уличными фонарями. И в нем зияли выбитые окна, сквозь них виднелась разбросанная на полу поломанная мебель. Слезоточивый газ разъедал глаза, чувствовался запах еще какого-то неизвестного химического вещества. Чантурия опять почувствовал приступ тошноты.
Внутри здания он нашел Ламару. Она плакала, слезы тихо капали, но не 6 т газа, а от горя и гнева. На коленях ее покоилась голова какой-то женщины. Чантурия опустился рядом и стал прощупывать пульс на ее шее, но женщина была мертва.
– Они убили ее! – плача бормотала Ламара.
– Ты видела, кто ее ударил?
– Нет. Ты лучше знаешь кто. Твоя Советская Армия, будь она проклята, вот кто!
Ламара не отходила от мертвой женщины. Серго поднялся с колен и вышел искать «скорую помощь». Он вернулся с санитарами, Ламара помогла уложить тело в машину и сама села в нее. Она не позволила Серго сопровождать ее и не захотела перекинуться с ним ни единым словом.
Она уехала, а он вернулся на площадь. Теперь на не стояли сотни милиционеров, повсюду мелькали патрули. Гражданских лиц видно не было, солдаты тоже ушли. Один из милиционеров попытался было остановить его, но он снова показал свое удостоверение.
Чантурия шел прямо через площадь, к проспекту, где стояли тяжелые танки с тихо урчавшими моторами. Там он повернул на тихую темную улицу, ведущую к дому матери. Она спала. Не включая света, Серго быстро снял одежду, все еще пахнувшую газом, и выбросил ее на балкон. Потом лег в постель, но не мог заснуть до самого рассвета.
Он вспоминал, как давным-давно сам сказал про Георгия Микадзе, но только теперь припомнил свои же слова:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
Женщина, с трудом дыша, прошептала у его плеча:
– Убийцы! Убийцы!
Не зная, что делать дальше, он покрепче обнял ее и повел через площадь.
Из боковой улицы на площадь вылетела санитарная машина. Она еще не остановилась, а из нее на ходу высыпало с дюжину или больше людей. Они бросились врассыпную к лежащим и начали быстро осматривать их. Чантурия повел женщину к одному из приехавших – молодому человеку в голубых джинсах и белой рубашке с галстуком. Тот перевернул скорчившегося мужчину, лежащего на асфальте, и начал делать ему искусственное дыхание, вдувая в рот воздух и не обращая внимания на то, что мужчину рвет.
– Кто вы такой? – спросил Чантурия по-грузински. Молодой человек даже не взглянул на него и ни на секунду не прекратил ритмично вдувать воздух.
– Я врач. Что с вами?
– Со мной все в порядке. А вот у этой женщины глубокая рана.
Молодой человек посмотрел на них. Его взор быстро пробежал по женщине с ног до головы.
– Она будет жить. Уложите ее, она не в силах держаться на ногах. Заверните в одеяло – возьмите его в машине, если только они там остались. А потом приходите помочь мне.
И с этими словами он вновь занялся пострадавшим. Санитарная машина стояла пустая, будто бы брошенная. Одеял внутри не оказалось. Чантурия пошел назад к врачу, перешагивая через тела, если не мог обойти их. И здесь он заметил женщину, пробиравшуюся через площадь – это была Ламара. Он махнул ей рукой, подзывая к тому месту, где врач продолжал возиться с лежащим на асфальте мужчиной. Но, не успев подойти к доктору, он увидел возвращающихся солдат. Они гнали перед собой оставшихся демонстрантов и вытесняли их с площади. Серго увидел, что молодой врач о чем-то спорит с ними, а затем какой-то солдат поднял саперную лопатку и одним ударом свалил врача на землю. Он намеревался было еще раз ударить его, но Чантурия успел подбежать и сзади перехватил его руку.
Из внутреннего кармана куртки Серго вынул удостоверение офицера КГБ и показал его солдату. За темными пластиковыми линзами противогаза Чантурия разглядел испуганные глаза.
– Оставь его в покое, – приказал Чантурия. – Это врач.
Серго произнес эти слова по-грузински, но, увидев, что солдат не понимает его, повторил их по-русски.
– Нам приказано очистить площадь, – сказал солдат приглушенным маской голосом, доносившимся как из бочки.
– Где командир?
Солдат жестом показал назад через площадь:
– Где-то там.
К ним подбежала Ламара. Серго отправил ее к «скорой помощи»: он не хотел оставлять ее одну посреди площади, поскольку не был уверен, что солдат исполнит его команду и воздержится от ударов.
Ламара не стронулась с места, а лишь произнесла:
– Ты из КГБ.
– Да, оттуда. Не можем ли поговорить об этом позднее?
– Нам не о чем говорить, – отрезала она, повернулась и побежала к группе людей, уходящих с площади.
Чантурия последовал было за ней, но вскоре вернулся. Хотя он и наглотался газа и в легких покалывало, он заставил себя бежать.
В дальнем углу площади капитан в противогазе и форме офицера внутренних войск о чем-то горячо спорил на русском языке с грузинским милицейским сержантом. Чантурия опять предъявил свое удостоверение.
– Капитан! Да что же это делают ваши подчиненные? – наседал Чантурия.
Он с облегчением подумал, что, к счастью, не нарвался на подполковника, которого не смутил бы ни один капитан, будь он даже из КГБ.
– Они же людей убивают! – выпалил милицейский сержант.
– Они выполняют приказ командования очистить площадь, – грубо, отрывисто ответил капитан.
– Я только что остановил вашего солдата, пытавшегося убить врача, – заметил Чантурия. – Разве для этого их направили сюда?
– Ваш так называемый «врач» – враг народа, – резко ответил офицер. – Нам сказали, чего можно ожидать от таких.
– А я утверждаю, что это не так. А вы, – обратился он к сержанту. – Куда подевалась милиция?
– Командир из МВД приказал нам уйти с площади, – оправдывался сержант.
На вид ему было чуть побольше двадцати, на его глаза навертывались слезы.
– Ладно… Теперь я приказываю вашим милиционерам вернуться сюда. Не подпускайте солдат к гражданским лицам, а после наладьте расчистку проходов для вывода людей. И чтобы никто не вмешивался в работу медиков, – скомандовал Чантурия и добавил по-грузински: – Выполняйте поживее.
Сержант щелкнул каблуками, коротко отдал честь и помчался назад, куда по приказу отправились милиционеры.
Капитан из войск МВД пришел в ярость, но не осмелился вмешиваться в распоряжения офицера КГБ. За несколько минут грузинские милиционеры оцепили площадь.
Чантурия побежал к тому месту, где с площади гнали большую массу людей. Он искал знакомые лица, но Ламару не нашел. Кто-то сказал, что одну группу участников митинга вытеснили к театральному институту, и он направился туда.
В стоящей рядом с Домом правительства средней школе № 1 окна были выбиты, из темного здания медленно выползали языки слезоточивого газа. Театральный институт освещался уличными фонарями. И в нем зияли выбитые окна, сквозь них виднелась разбросанная на полу поломанная мебель. Слезоточивый газ разъедал глаза, чувствовался запах еще какого-то неизвестного химического вещества. Чантурия опять почувствовал приступ тошноты.
Внутри здания он нашел Ламару. Она плакала, слезы тихо капали, но не 6 т газа, а от горя и гнева. На коленях ее покоилась голова какой-то женщины. Чантурия опустился рядом и стал прощупывать пульс на ее шее, но женщина была мертва.
– Они убили ее! – плача бормотала Ламара.
– Ты видела, кто ее ударил?
– Нет. Ты лучше знаешь кто. Твоя Советская Армия, будь она проклята, вот кто!
Ламара не отходила от мертвой женщины. Серго поднялся с колен и вышел искать «скорую помощь». Он вернулся с санитарами, Ламара помогла уложить тело в машину и сама села в нее. Она не позволила Серго сопровождать ее и не захотела перекинуться с ним ни единым словом.
Она уехала, а он вернулся на площадь. Теперь на не стояли сотни милиционеров, повсюду мелькали патрули. Гражданских лиц видно не было, солдаты тоже ушли. Один из милиционеров попытался было остановить его, но он снова показал свое удостоверение.
Чантурия шел прямо через площадь, к проспекту, где стояли тяжелые танки с тихо урчавшими моторами. Там он повернул на тихую темную улицу, ведущую к дому матери. Она спала. Не включая света, Серго быстро снял одежду, все еще пахнувшую газом, и выбросил ее на балкон. Потом лег в постель, но не мог заснуть до самого рассвета.
Он вспоминал, как давным-давно сам сказал про Георгия Микадзе, но только теперь припомнил свои же слова:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97