Правда, тут же сообразил я, в комплект к каске полагается еще и военная форма, в которой сотрудник Госкомприроды Штерн смотрелся бы странно. Хотя бродить по этажам в каске и в элегантном костюме — страннее вдвойне. Увидев такое чучело, даже сердобольный Иван-не-Дени-сович — и тот вызовет карету «Скорой помощи» с санитарами. Кстати, карета у подъезда уже имеется. Не меня ли ждет?
Тревожно озираясь по сторонам, я пешком поднялся обратно на шестой и вошел в секретную комнату в тот самый момент, когда на экране компьютера наш пятнистый Ка-50 стремительно заходил на цель. Целью был другой боевой вертолет, судя по эмблеме, украинский. «Доиграемся», — недовольно подумал я. Сначала какие-то хохмачи смастерили «морской бой» за Черноморский флот, теперь дело уже дошло до войны в воздухе. Завтра эти придурки сочинят игру «Взятие Киева», и бело-голубо-красные пехотинцы станут пулять в жовто-блакитных противников. А что потом? Отзываем послов?
— Неужели так увлекательно? — сердито поинтересовался я у компьютерного Мишеля, собирая пачку отпечатанных листов досье и пряча их в свой «дипломат» — Они ведь, Михаил, тебе вроде не чужие. Все-таки братья-славяне…
— Так ведь понарошку, Як-Семеныч, — пробормотал этот юный милитарист. — Виртуальная… о-о, готов!.. виртуальная реальность.
Мишель убрал с экрана игру и удовлетворенно откинулся на спинку стула.
Мебель здесь тоже была американская, очень удобная. Покойный Полуактов устраивал тут наблюдательный пункт всерьез и надолго.
— Все равно гадость, — проворчал я, запирая свой «дипломат» на ключик.
Вшивенький, но замок. Не раскроется хотя бы в метро. —Лучше бы поработал для родного Госкомитета.
— А чего работать? — пожал плечами Мишель. — Скоро, говорят, мою ставку вообще сократят, машины передадут бухгалтерии. Комендант здания уж давно зарится на эту комнатку — инвентарь хранить… Вам в налоговой полиции случайно программисты не нужны?
— Черт его знает! — отозвался я сумрачно. Похоже, Полуэктов перехитрил самого себя. Так надежно замаскировал свою программу, что ее того и гляди ликвидируют за ненадобностью. Пока эту пещеру Аладдина спасает только чехарда с руководством Госкомпечати. Но стоит только новому начальнику преодолеть восьмимесячный срок на этом посту — и у него руки обязательно дотянутся и до шестого этажа. В самом ведь деле, комендант давно просит, ведра ему негде хранить, понимаешь ли.
Я попрощался с загрустившим Михаилом, вызвал лифт и без происшествий доехал до первого этажа. Голова моя по-прежнему гудела, но уже заметно потише.
Как трансформатор в хорошей кондиции. Ну и отлично. Головная боль для частного сыщика есть меньшая из бед. По шкале неприятностей эту беду значительно опережают смерть, ранение и безденежье.
Хозяйка книжного лотка на первом этаже успела уже явиться и разложить свой товар, а у меня в наружном кармане элегантного госкомприродного пиджака как раз лежала наготове пятидесятирублевая банкнота с санкт-петербургским пейзажем. На книжные надобности. Надеюсь, будущий гонорар от генерал-полковника перекроет мои сегодняшние траты. Не для чтения ведь книги покупаю, а для дела.
— У вас есть последние издания «Тетриса»? — спросил я.
Очкастая пигалица, ни слова не говоря, указала наманикюренным ноготком на пять разнокалиберных томов, расположившихся на правом лоточном фланге.
— Что-то маловато… — недоверчиво протянул я, складывая тома в стопку.
Мне-то казалось, что «Тетрис» шлепает свои издания, как блины. Ни дня без строчки.
— Вы сами сказали «последние», — противным голосом заметила пигалица. — За апрель и половину мая у них вышло ровно пять штук. Вам теперь поискать предпоследние или этим обойдетесь?
Пять книг мой «дипломат» спокойно выдерживал, а сам я с таким грузом мог даже бегать, и прыгать, и брать барьеры. Но все, что свыше пяти, было уже перебором. Ладно, пока достаточно и этих. Не будем углубляться в более отдаленное прошлое. Мне ведь о «Тетрисе» не диссертацию писать, в конце концов.
— Хватит последних, — ответил я пигалице и вручил ей купюру. Продавщица немедленно начала Рассматривать ее на просвет. По-моему, ей втайне Даже хотелось, чтобы моя денежка оказалась поддельной.
— Не фальшивая, не фальшивая, — нетерпеливо проговорил я. Я успел уже открыть замочек своего «дипломата», погрузить туда покупки, снова закрыть и спрятать ключик, а пигалица все изучала мою банкноту. Возможно, ей просто нравился санкт-петербургский пейзаж на банкноте. Возможно, ей нравился город Санкт-Петербург целиком.
— Вроде бы настоящая… — после долгих раздумий сделала вывод маленькая лоточница и почти доверительно сообщила мне:
— Без проверочки нельзя.
Зазеваешься — мигом обштопают. С виду-то все сейчас приличные…
Каждый раз я забывал о милом характере местной лоточницы, и каждый раз этот характер напоминал мне о себе. Деньги сэкономишь, но и нахлебаешься тут комплиментов. Как там у поручика Лермонтова? «Тамань — сквернейший городишка на планете. Здесь меня обхамили и вдобавок чуть не вышибли мозги…» Примерно так.
— Нельзя ли повежливее, дорогуша? — раздраженно буркнул я. — И сдачу хорошо бы с моего полтинника.
— Мне тут не за вежливость платят, — с удовольствием откликнулась пигалица. — А за точность и знание товара. Вот ваша сдача. Ну-ка, проверьте ее!
Я проверил. Из принципа. Все было точно до копейки. Впрочем, она действительно никогда не обсчитывала. Полагала ниже своего достоинства.
— И насчет вежливости не надо мне ля-ля, — продолжила свою мысль честная лоточница. — Публика здесь раз в сто нахальнее. Вот с полчаса назад пробегал какой-то бугай. Накачанный, как Рэмбо, морда кирпичом. Выскочил из лифта, задел ножищей мой стол, все разронял… И я же у него еще оказалась глистой очкастой!
Описание бугая было крайне интересным. Не этот ли Рэмбо тюкнул меня нынче по голове?
— Ай-яй-яй, — сказал я с преувеличенным сочувствием в голосе. — Вот сволочь. И куда он делся?
— Куда и вы сейчас денетесь, — кратко ответила пигалица. — За дверь выбежал — и привет.
— А потом? — не отставал я. — Он на улице в машину сел?
Пигалица мстительно улыбнулась, откашлялась и громко, на весь этаж возвестила:
— Я, между прочим, за мужиками — не бегаю! Сказано все это было не просто противным, а препротивнейшим тоном. Сонный милиционер с вахты встрепенулся, глянул на пигалицу, затем на меня. И на меня, по-моему, не без сочувствия.
— Всего доброго, — поспешно проговорил я и трусливо, не по-мужски, покинул поле брани. В турнирах по брани я частенько проигрывал слабому полу. К тому же пигалица здесь играла на своем поле, а я — на чужом. Вдобавок я был еще и контужен.
За дверью никакого Рэмбо, естественно, не оказалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
Тревожно озираясь по сторонам, я пешком поднялся обратно на шестой и вошел в секретную комнату в тот самый момент, когда на экране компьютера наш пятнистый Ка-50 стремительно заходил на цель. Целью был другой боевой вертолет, судя по эмблеме, украинский. «Доиграемся», — недовольно подумал я. Сначала какие-то хохмачи смастерили «морской бой» за Черноморский флот, теперь дело уже дошло до войны в воздухе. Завтра эти придурки сочинят игру «Взятие Киева», и бело-голубо-красные пехотинцы станут пулять в жовто-блакитных противников. А что потом? Отзываем послов?
— Неужели так увлекательно? — сердито поинтересовался я у компьютерного Мишеля, собирая пачку отпечатанных листов досье и пряча их в свой «дипломат» — Они ведь, Михаил, тебе вроде не чужие. Все-таки братья-славяне…
— Так ведь понарошку, Як-Семеныч, — пробормотал этот юный милитарист. — Виртуальная… о-о, готов!.. виртуальная реальность.
Мишель убрал с экрана игру и удовлетворенно откинулся на спинку стула.
Мебель здесь тоже была американская, очень удобная. Покойный Полуактов устраивал тут наблюдательный пункт всерьез и надолго.
— Все равно гадость, — проворчал я, запирая свой «дипломат» на ключик.
Вшивенький, но замок. Не раскроется хотя бы в метро. —Лучше бы поработал для родного Госкомитета.
— А чего работать? — пожал плечами Мишель. — Скоро, говорят, мою ставку вообще сократят, машины передадут бухгалтерии. Комендант здания уж давно зарится на эту комнатку — инвентарь хранить… Вам в налоговой полиции случайно программисты не нужны?
— Черт его знает! — отозвался я сумрачно. Похоже, Полуэктов перехитрил самого себя. Так надежно замаскировал свою программу, что ее того и гляди ликвидируют за ненадобностью. Пока эту пещеру Аладдина спасает только чехарда с руководством Госкомпечати. Но стоит только новому начальнику преодолеть восьмимесячный срок на этом посту — и у него руки обязательно дотянутся и до шестого этажа. В самом ведь деле, комендант давно просит, ведра ему негде хранить, понимаешь ли.
Я попрощался с загрустившим Михаилом, вызвал лифт и без происшествий доехал до первого этажа. Голова моя по-прежнему гудела, но уже заметно потише.
Как трансформатор в хорошей кондиции. Ну и отлично. Головная боль для частного сыщика есть меньшая из бед. По шкале неприятностей эту беду значительно опережают смерть, ранение и безденежье.
Хозяйка книжного лотка на первом этаже успела уже явиться и разложить свой товар, а у меня в наружном кармане элегантного госкомприродного пиджака как раз лежала наготове пятидесятирублевая банкнота с санкт-петербургским пейзажем. На книжные надобности. Надеюсь, будущий гонорар от генерал-полковника перекроет мои сегодняшние траты. Не для чтения ведь книги покупаю, а для дела.
— У вас есть последние издания «Тетриса»? — спросил я.
Очкастая пигалица, ни слова не говоря, указала наманикюренным ноготком на пять разнокалиберных томов, расположившихся на правом лоточном фланге.
— Что-то маловато… — недоверчиво протянул я, складывая тома в стопку.
Мне-то казалось, что «Тетрис» шлепает свои издания, как блины. Ни дня без строчки.
— Вы сами сказали «последние», — противным голосом заметила пигалица. — За апрель и половину мая у них вышло ровно пять штук. Вам теперь поискать предпоследние или этим обойдетесь?
Пять книг мой «дипломат» спокойно выдерживал, а сам я с таким грузом мог даже бегать, и прыгать, и брать барьеры. Но все, что свыше пяти, было уже перебором. Ладно, пока достаточно и этих. Не будем углубляться в более отдаленное прошлое. Мне ведь о «Тетрисе» не диссертацию писать, в конце концов.
— Хватит последних, — ответил я пигалице и вручил ей купюру. Продавщица немедленно начала Рассматривать ее на просвет. По-моему, ей втайне Даже хотелось, чтобы моя денежка оказалась поддельной.
— Не фальшивая, не фальшивая, — нетерпеливо проговорил я. Я успел уже открыть замочек своего «дипломата», погрузить туда покупки, снова закрыть и спрятать ключик, а пигалица все изучала мою банкноту. Возможно, ей просто нравился санкт-петербургский пейзаж на банкноте. Возможно, ей нравился город Санкт-Петербург целиком.
— Вроде бы настоящая… — после долгих раздумий сделала вывод маленькая лоточница и почти доверительно сообщила мне:
— Без проверочки нельзя.
Зазеваешься — мигом обштопают. С виду-то все сейчас приличные…
Каждый раз я забывал о милом характере местной лоточницы, и каждый раз этот характер напоминал мне о себе. Деньги сэкономишь, но и нахлебаешься тут комплиментов. Как там у поручика Лермонтова? «Тамань — сквернейший городишка на планете. Здесь меня обхамили и вдобавок чуть не вышибли мозги…» Примерно так.
— Нельзя ли повежливее, дорогуша? — раздраженно буркнул я. — И сдачу хорошо бы с моего полтинника.
— Мне тут не за вежливость платят, — с удовольствием откликнулась пигалица. — А за точность и знание товара. Вот ваша сдача. Ну-ка, проверьте ее!
Я проверил. Из принципа. Все было точно до копейки. Впрочем, она действительно никогда не обсчитывала. Полагала ниже своего достоинства.
— И насчет вежливости не надо мне ля-ля, — продолжила свою мысль честная лоточница. — Публика здесь раз в сто нахальнее. Вот с полчаса назад пробегал какой-то бугай. Накачанный, как Рэмбо, морда кирпичом. Выскочил из лифта, задел ножищей мой стол, все разронял… И я же у него еще оказалась глистой очкастой!
Описание бугая было крайне интересным. Не этот ли Рэмбо тюкнул меня нынче по голове?
— Ай-яй-яй, — сказал я с преувеличенным сочувствием в голосе. — Вот сволочь. И куда он делся?
— Куда и вы сейчас денетесь, — кратко ответила пигалица. — За дверь выбежал — и привет.
— А потом? — не отставал я. — Он на улице в машину сел?
Пигалица мстительно улыбнулась, откашлялась и громко, на весь этаж возвестила:
— Я, между прочим, за мужиками — не бегаю! Сказано все это было не просто противным, а препротивнейшим тоном. Сонный милиционер с вахты встрепенулся, глянул на пигалицу, затем на меня. И на меня, по-моему, не без сочувствия.
— Всего доброго, — поспешно проговорил я и трусливо, не по-мужски, покинул поле брани. В турнирах по брани я частенько проигрывал слабому полу. К тому же пигалица здесь играла на своем поле, а я — на чужом. Вдобавок я был еще и контужен.
За дверью никакого Рэмбо, естественно, не оказалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116