ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Эту эпопею Серегин, видимо, выдавал впервые.
— Такой экземпляр! — с восторгом выдохнул младший сержант. — Двадцать восемь лет…
— Пенсионерка!! — презрительно фыркнул Скуридин.
— Прикрой хлеборезку! — зашикали на него.
— Параметры по мировому стандарту: ноги от ушей, халат на груди не застегивается, глаза как триплексы. Я заторчал! Слон пайку детскую уминает, Пашка компота надулся и кемарит, а я цыпу обхаживаю! — чмокнул губами Серегин и сделал паузу.
— Ближе к делу, Колька! Конкретнее… — застонали ребята, предчувствуя развязку.
— Звали ее удивительным именем — Виолетта! «Павшая», между прочим, в переводе с греческого! — блеснул эрудицией Серегин. — Все в масть, пацаны, шло. Телефончик мне оставила, предупредила, что замужем. Но не стенка, отодвинуть можно. Короче, договорились: в «увал» очередной иду — сразу с ней контактируюсь! Слон, дай затянуться, дыхание сперло. Перехожу к драматическому финалу несостоявшейся любви… — Сержант облизал губы и пыхнул сигаретой, тяжело вздохнул. — Встретились мы в скверике. Время — полдень, впереди восемь часов сказки. Виолетта от меня балдеет…
— Во баки Колька заливает! — не выдержал кто-то накала рассказа.
— На скамейке впилась в меня! Клянусь, мужики, целует взасос, аж кислород перекрывает! Обмусолила всего. Потом говорит: «Пойдем к подруге. У нее муж водилой междугородных автобусов работает, сейчас в рейсе! На работу забегу, предупрежу напарницу, чтобы прикрыла, если мой благоверный названивать будет!» Братаны! Я горю! Такая женщина в руки плывет! Это вам не со шмарами подзаборными…
«Подожди меня на скамеечке», — говорит. Я к ней: «Давай поцелуемся, любимая! Хочу сохранить вкус твоих губ, чтобы не умереть с тоски, ожидая тебя…»
— Во дает! Я — не Лермонтов, не Пушкин, я блатной поэт Кукушкин, — вставил Голубев с явным неодобрением.
— Она в это время губы помадой красила. Я как сказал…
Виолетта на меня! — Серегин демонстративно вытер несуществующий пот со лба. — Минут десять.., как пиявка — отвечаю! Я весь в сердцах! Башка звенит, воздуха не хватает, гляделки под лоб закатились — полный отвал! Смотрю, подруга белугой как заревет! Что такое? Спрашиваю: «Любимая, кто тебя обидел? Мужа боишься, так я его, козла ревнивого, построю и по струнке ходить заставлю». А она мне в физиономию помадой тычет, сопли размазывает: "Смотри, что она сделала, пока мы целовались. Помада французская «Ив Роше». Глядь, а от этой чертовой помады огрызок остался, и тюбик пластмассовый покусан, весь в трещинках таких маленьких… — Серегин сузил глаза, а затем широко раскрыл их. — У ног моей герлы падла шелудивая стоит — псина вроде полысевшей болонки. Морда наглая, глаза хитрые, и обрубленным хвостом повиливает. Облизывается, зараза. Она к помаде подкралась — Виолетта ее в руках держала и, чтобы меня приобнять, опустила вниз руку — псина помаду и слопала. А говорят, косметику из собачьего жира делают. Вранье! — Серегин с сожалением вздохнул и горестно покачал головой. — Мне бы промолчать или посочувствовать.
Я ржать начал. Ой и болван я! Виолетта кипеж подняла.
Ножками топает, вопит на меня: «Солдафон бесчувственный!» А я остановиться не могу. Взгляну на псину и опять от смеха помираю. Подруга потопталась около меня и убежала…
— Правильно сделала, — мрачно пробасил Голубев.
— Что оставалось брошенному воину? — задал риторический вопрос Серегин. — Назюзюкаться! Отправился я на вокзал посмотреть, не изменилось ли расписание моего дембельского поезда, заглянул в буфет, с бичами местными перезнакомился, взяли по «сотке», еще накатили пивком, и понеслось… Как до части добрался? Не помню. Запросто мог оказаться в Ленинграде, в чужой квартире. Сильнейшее отравление с риском для измотанного службой организма заработал…
— Всю «губу» заблевал! — продолжал комментировать командир отделения. — Не умеешь пить — не пей…
Замечания Голубева достигли цели. Серегин фальцетом заголосил:
— Слон, ты мертвого достанешь. Человек драму жизни перед друзьями открывает! Душу наизнанку выворачивает, а ты квакаешь. Нет, не зря тебя Слоном прозвали! Толстокожий ты! Точно слон, только со спиленными бивнями. Пельмень уральский примороженный, — сыпал ругательствами Серегин на потеху снецназовцам.
Транспортники летели в темном небе, словно огромные ночные птицы. Проблески сигнальных огней вспыхивали и гасли через равные промежутки времени, высвечивая на черном небосводе пульс военных самолетов.
Под сенью железных крыльев, как потусторонние видения, распластались просторы азиатских пустынь, бугрились отроги хребтов, горные массивы. Огни городов и поселков редкими пятнами прорывали фантастическое темное пространство, напоминая о том, что здесь все-таки живут люди, а не призраки.
Солдаты поутихли. Усталость брала свое. Задремал незадачливый донжуан Серегин, по-столичному интеллигентно посапывал Скуридин. Вытянулся через весь проход архангелогородец Иван Ковалев, придавив плечом Пашу Черкасова.
«Куда посылают генералы этих ребят? Пропади все пропадом… Ош! Шипящее название у этого города, змеиное!» — блуждали мысли, обрывки фраз в голове у Святого.
* * *
Транспортный самолет приземлился на закрытом военном аэродроме, чьи взлетно-посадочные полосы могли принимать широкофюзеляжные машины. До города предстоял марш, и комбат поторапливал невыспавшихся солдат:
— Быстрее, что вы, как мухи по стеклу, ползаете. Снимайте крепления! Механики, проверьте все. Никаких остановок на марше! — Подполковник переходил от одной боевой машины к другой, нервно пинал носком сапога скаты.
За ним гурьбой передвигались офицеры, словно за каким-нибудь генерал-аншефом на старинном полотне. Для полноты картины не хватало только треуголок и бакенбард.
Майор Виноградов все допытывался:
— Задачи, товарищ подполковник, нам определены?
— Отстань, Виноградов! Какие задачи? Выдвинуться к городу… — неуверенно отвечал Орлов. — Руководство республики обратилось с просьбой к армии помочь в защите мирного населения. Командующий округом доверил эту миссию нам…
— В Тбилиси тоже доверили! — мрачно произнес майор. — Десантников эсэсовцами после этого называли. Дебилизм, комбат, полнейший. Есть внутренние войска, милиция…
— Завел старую шарманку! — скривился точно от зубной боли Орлов. — Расквартируемся, разберемся в ситуации, а потом поговорим на интересующие тебя темы. Не первый год кашу жуешь, ветеран воздушно-десантных войск, а зудишь похуже сварливой старухи. Пора привыкнуть разнимать дерущихся!
— За-дол-ба-ло, — по слогам произнес командир роты, — роль полицейского исполнять! В данный момент мы кому подчиняемся — Москве или местным деятелям?
— Конечно, Москве!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104