— Хотите узнать, как поживают остальные ваши друзья?
Я пожала плечами:
— Шмидта не поймали, иначе вы бы сказали мне об этом. Фейсал... Боюсь, что Фейсал мертв.
— О нет, — ласково сказала Мэри, — еще жив. Правда, он никогда больше не смог бы ходить, но это его не слишком огорчит, поскольку он скоро узнает, что будет повешен за предательство. — Кончик маленького розового язычка высунулся из приоткрытых губ. Она получала такое удовольствие, что даже не услышала голосов, раздавшихся снаружи.
Есть стихотворение о разбойнике, который скакал, скакал, скакал на лошади, пока не прискакал к дверям старой гостиницы. Солдаты схватили его возлюбленную и хотели использовать ее в качестве приманки, они привязали ее к стулу и держали на мушке. Но когда она услышала цокот копыт его лошади, то умудрилась дотянуться до курка направленной на нее винтовки и нажать на него. «И смертью своей отвела от него беду...»
Я всегда удивлялась, почему она просто не закричала?
Ах да, наверное, крика он бы не услышал из-за цокота копыт. Или такой вариант не укладывался в стихотворный размер? В меня никто не целился, да Джон и сам знал, что здесь солдаты, поэтому я просто запрокинула голову и истошно завопила. Но вырвалось у меня имя не моего возлюбленного.
— Макс! Эй, Макс! — закричала я.
Джон ворвался в комнату первым, но Макс следовал за ним по пятам. Только позже я поняла значение такой очередности.
Павловский условный рефлекс оказался не таким сильным, как полагала Мэри. Сделав несколько шагов, Джон остановился. Он лишь скользнул взглядом по мне и вперил его в Мэри.
— Опять мелодрама, — раздраженно сказал Макс. — Как мне это надоело! Вам запретили входить сюда, Мэри. Мистер Тригарт готов договориться с нами. Он будет только раздражаться, если вы не прекратите делать глупости.
— Я уже достаточно раздражен, — заявил Джон и, покосившись на меня, спросил: — Ты...
— В порядке, в порядке, — поспешила заверить я, растягивая губы в некое подобие улыбки: у меня болела щека. — Надеюсь, ты припрятал пару тузов в рукаве? Если нет, идея прийти сюда была не самой плодотворной.
На нем все еще был костюм Кейта, но дешевую краску с волос он смыл. Стараясь не встречаться со мной взглядом, он сказал, обращаясь к комнате вообще:
— Она всегда лепечет ерунду, когда нервничает, а Мэри нервирует людей. Пусть она уйдет.
Теперь в комнату вошел Бленкайрон.
— Черт! — воскликнул он. — Мэри, я же говорил вам... Она презрительно рассмеялась:
— Какая у вас избирательная память, Лэрри.
— Да, но уж, во всяком случае, я не позволял вам... — Он не мог даже выговорить таких ужасных слов. — Мне очень жаль, Вики. Я действительно разрешил ей побыть с вами, но не санкционировал...
— Молодец, — перебила его я. — Как насчет того, чтобы меня развязать?
Никто не обратил внимания на мое наивное предложение. Мэри отступила на несколько шагов, а Макс с плохо скрываемой злостью сказал:
— Мы можем теперь разумно обсудить ситуацию? Нагрудное украшение при вас, мистер Тригарт?
— Вы прекрасно знаете, что нет, — ответил Джон, — вы же видели, как Руди обыскал меня.
— Где оно?
— Не ваше собачье дело. Ну-ну, Макси, сохраняйте спокойствие. Это украшение — мой туз в рукаве. Ведь вы не рассчитывали, что я смиренно отдам его вам, ничего не получив взамен?
— Нужно ли спрашивать, что именно вы хотите взамен?
— Разумеется, нет. И пожалуйста, не принимайте меня за дурака и не предлагайте вернуть Вики после того, как я предъявлю товар. Я требую, чтобы ее освободили сейчас же и дали возможность благополучно добраться до посольства. Как только она позвонит и скажет, что все в порядке, а посол это подтвердит, я доставлю вам то, что вас интересует.
— Мы могли бы заставить вас сказать, где вы прячете подвеску, — возразил Макс.
— Вы, разумеется, могли бы попытаться это сделать, — приветливо ответил Джон. Прислонившись к комоду и засунув руки в карманы, он недурно изображал беспечную самонадеянность, но нервы у него были натянуты до предела, по крайней мере от меня это не укрылось. Он изо всех сил старался не смотреть в мою сторону. — Но для вас это не самый плодотворный способ добиться желаемого, — продолжал он. — Вы меня хорошо знаете, Макси, так неужели думаете, что мне не наплевать на музей, на гробницу и на все проклятые древности на земле? Я даже готов совершить ограбление музея, если вам это так уж необходимо.
— Готовы? — оживился Бленкайрон. — Но вы же говорили...
Джон поднял бровь:
— Я не возражал против ограбления музея. Отказаться меня заставило смутное подозрение, что живым мне из этой аферы не выйти. Я охотно померяюсь силами с обычной системой охраны, но не желаю быть пристреленным или получить нож в спину от своих предполагаемых помощников.
Макс казался немного смущенным.
— Я был против, — сказал он. — Я не сомневался, что вы заподозрите нечто в этом роде, и на самом деле не было необходимости...
Джон оборвал его. Он смотрел на Макса, но я знала, что он контролирует каждое движение, каждый вздох Мэри. Она была самым ненадежным и непредсказуемым звеном в схеме взаимных интересов, которую он выстраивал с такой мучительной скрупулезностью. Я боялась пошевелиться или произнести хоть слово, чтобы не испортить ему все дело, и знала, почему он не смотрит на меня.
— Да, необходимости в этом не было, — согласился Джон. — Вы — деловой человек, Макс, а единственная забота мистера Бленкайрона — улизнуть с милыми его сердцу игрушками. Моя же единственная забота — это собственная жизнь и жизнь Вики. Мое предложение позволяет всем получить желаемое, но принимать решение вам придется немедленно. У герра Шмидта встреча с директором музея через... — он взглянул на дешевые часы, которые надел взамен старых, — через час с четвертью. Если я не свяжусь с ним до того, как он на нее отправится, он захватит подвеску с собой, и тогда, извините за клише, жребий будет брошен. Если Вики не уйдет отсюда в течение ближайших пяти минут, я едва ли успею предотвратить такой ход событий.
Глаза Макса сузились:
— Мы должны все обсудить. Это требует консультаций.
— Кто же виноват, что вы выбрали в качестве убежища столь удаленное место? — сказал Джон. — В Каире, как вы знаете, улицы запружены транспортом днем и ночью.
Может быть, какие-то космические силы и впрямь принимали участие в этом деле. Я почти увидела, как некие линии напряжения скрестились в воздухе, словно разноцветные веревочки в детской игре в «корзиночку». Напряженное манипулирование этими нитями начинало сказываться на Джоне: его небрежная поза не переменилась, но лицо покрылось испариной.
— Звучит логично, — медленно произнес Бленкайрон. — Пока Тригарт в наших руках, остальные не решатся...
— Идиоты! — вдруг вмешалась Мэри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110