— Правильно, — я с трудом сглотнула слюну.
— Вики, мне нужно нагрудное украшение Тутанхамона, — сказал Лэрри. — Оно у вас?
— Что? А-а, — как завороженная, следуя за ходом мыслей Лэрри, рожденных его воображением, населенным призрачными монстрами, я почти забыла о Тутанхамоновой подвеске. — Нет, у меня его нет. Вы же обыскали меня. Лэрри явно стало неловко:
— Согласитесь, самым деликатным образом, — заметил он. — Мэри хотела... Но я этого, разумеется, не позволил.
— От всей души благодарю вас, — сказала я, и действительно была ему благодарна. У меня мурашки бегали по коже, когда я представляла себе, как эти маленькие ручки прикасаются ко мне.
— Подвеска — очень крупный предмет, — продолжал Лэрри, — не верится, что я сам мог потерять ее. Впрочем, я и не думал, что Тригарт доверит ее вам. Он ведь не доверил, нет?
— Если только он не более скрытен, чем я предполагаю, к настоящему времени она уже спрятана в надежном месте.
— Ну вот и хорошо. — Лэрри встал. — Он вернет ее нам в обмен на вас. Так что видите, Вики, вам совершенно не о чем беспокоиться. Могу ли я что-нибудь сделать, чтобы вы чувствовали себя уютнее?
Этому, безусловно, способствовал бы его уход, но было бы бестактно делать подобные замечания, поэтому я лишь отрицательно покачала головой.
— Отдохните немного, — заботливо предложил Лэрри. — Я дам вам знать, как только он объявится.
Мэри была не единственной, кто за эти последние дни преступил черту. Или Лэрри всегда было свойственно решительно не замечать пагубных последствий, к которым ведут его «безобидные» планы? Может быть, они все такие — президенты, председатели и генералы, которые сидят в своих кабинетах, варятся в мирке своих фантазий и отдают приказы «поразить цель» или «немедленно завершить операцию»? Они ведь никогда не видят корчащихся от боли, истекающих кровью людей, ставших жертвами их приказов.
Я не легла отдыхать и не прикоснулась к еде, стоявшей на подносе. Она выглядела не слишком аппетитно — сухие бутерброды и давно увядший салат, в котором, вероятно, гнездились колонии здоровеньких тифозных бактерий. Видимо, в доме либо мало, либо вовсе нет прислуги. Должно быть, Лэрри не прихватил с собой всю свою команду — кому-то ведь следовало оставаться на теплоходе. Поскольку Мэри и Ханс были здесь, Макс и Руди скорее всего тоже где-то поблизости. Сколько еще народу в доме?
Впрочем, какая, к дьяволу, разница! Все равно мне отсюда не выбраться, а Джону не проникнуть сюда незамеченным.
Я вышла на балкон. Внизу — далеко внизу — увидела мощеную террасу. Смягчить падение мог лишь один жалкий кустик, торчавший посередине. Там, внизу, стоял Руди, во всяком случае, гибкая, словно кунья, фигура в тени напоминала его. И в довершение всех бед балконные перила зашатались, когда я оперлась о них. Значит, не стоило и пытаться использовать банальный способ побега при помощи связанных простыней. Даже если бы Руди не устроил засаду под балконом, эти перила не выдержали бы веса здоровой женщины в шесть футов ростом.
Я обшаривала ванную в поисках старого лезвия или пилочки для ногтей, когда дверь в спальню отворилась.
— Он уже едет, звонил несколько минут назад.
Ее глаза возбужденно блестели. Маленькие крапинки застыли в радужной оболочке зрачков словно мертвые насекомые в кусочке янтаря. Сердце мое не просто упало, оно пыталось выскочить наружу сквозь пятки.
— Итак, — оживленно продолжала Мэри, — мы должны подготовиться к его приходу, не так ли? Садитесь на стул. Нет, не в большое и удобное кресло, а вот сюда.
Стул с прямой спинкой был обит вытертой парчой.
— Благодарю, — гавкнула я в ответ, — лучше я постою.
— Ну, как хотите, если вам так удобней... — Она повернулась к двери: — Ханс! Иди сюда!
Лицо Ханса не способно выражать тонких эмоций, но мне показалось, даже он заподозрил, что с малышкой Мэри не все в порядке.
— Aber gnadige Frau, Herr Max hat mir gesagt...
— Чьи приказы ты обязан выполнять? Я не собираюсь причинять ей вреда, — неубедительно заявила она. Во всяком случае, меня ее заявление не убедило. Бедный озадаченный Ханс пожал плечами, и передвижная глыба мускулов направилась ко мне.
Увидев это, я схватила со стола вазу и замахнулась. Удивительно, но удар пришелся Хансу прямо в грудь. Совершенно неудивительно, что это даже не замедлило его продвижения.
Итак, я села на стул, и Ханс стал привязывать мои запястья и щиколотки веревкой, которую Мэри предусмотрительно принесла с собой. Работал он без вдохновения: узлы не были болезненно тугими. Ханс не получал удовольствия, причиняя людям боль, он просто убивал их.
— Лэрри это не понравится, — заметил он.
— Лэрри знает, что я здесь. — Мэри выпроводила Ханса за дверь и заперла ее. — Я говорила Лэрри, что мой дорогой супруг — очень изобретательная свинья и глупо рассчитывать на какие-то призрачные возможности.
— А вы на самом деле женаты?
— По всем законам Божьим и человеческим. — Мэри стояла, засунув руки в карманы и прислонившись к столу. — Однако браку нашему осталось длиться недолго, — охотно сообщила она, — по-своему меня это даже огорчает: ненавижу черный цвет, он мне не идет. И постель с ним была весьма интересным опытом.
— Ах, оставьте, Мэри, — сказала я, — меня вам не обмануть. Джон с трудом выносил даже ваше случайное прикосновение. Это вы вечно висели на нем, вместо того чтобы...
Никогда бы не поверила, что у такой мягкой маленькой ручки может быть такой тяжелый удар. Когда у меня перестало звенеть в ушах, я спросила:
— Лэрри санкционировал мое избиение?
— Он отобрал у меня нож, — Мэри понизила голос, и золотистые глаза ее зловеще замерцали, — но против этого не возражал. Несколько синяков на вашем лице сделают Джона более сговорчивым. Вы его выдрессировали словно павловскую собаку. Не понимаю, как вам удалось...
Она с любопытством оглядела меня с головы до ног и обратно. Я понимала, что ее удивляет: как может нормальный мужчина предпочесть амазонку в шесть футов ростом с язвительным язычком и характером, как у ежа, миниатюрной красотке? Признаться, меня это тоже удивляло — не то, что Джон устоял перед маленькой мисс Мэри Потрошительницей, а то, что он так долго встречался со мной.
Резким движением она выдернула из ушей очаровательные греческие сережки и швырнула ими в меня:
— Они предназначались вам, вы не знали? Я заставила его отдать их мне. Вам нравилось видеть меня в этих сережках?
— Ах, вот в чем дело! То-то я удивлялась: это же не ваш стиль.
— Зато они были знаком любви, не правда ли? Нечто совершенно особенное, с любовью выбранное для женщины, которая способна оценить такую вещь. — Большим пальцем она ласково поглаживала гигантский бриллиант на своем кольце.
Я догадывалась, что она намеревается сделать, и вздохнула с облегчением, когда Мэри решила сначала попробовать интеллектуальную пытку:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110