Не мог даже допустить, чтобы ты начала о чем-то догадываться. Они так зажали меня...
— Я знаю, Фейсал мне рассказал.
— Наверное, эту часть его рассказа я пропустил. Надеюсь, он представил меня в благоприятном свете?
— Ты вышел у него просто благородным сэром Галаха-дом, а я — гадом ползучим... О Боже, Джон!..
— Прости. Я сделал тебе больно?
— Да. Сделай еще. Нет! Нет, не надо, мы должны...
— Я действительно сделал тебе больно — в ту ночь, после того как ты танцевала с Фейсалом. Пока ты смеялась и бросала на него томные взгляды, она, прижавшись к моему плечу, наблюдала за тобой и с улыбочкой, тихо-тихо говорила такие гадости!.. Шмидт подоспел как раз вовремя, долго я бы сдерживаться не смог. А потом, когда увидел тебя, ты была так холодна и равнодушна... Я подумал, что безразличен тебе и... Но это все равно меня не оправдывает. Ты можешь?..
— Джон, — в отчаянии сказала я, — это не собака?
— Возможно. Они здесь бродят дюжинами и воют на... О! — Он поднял голову и прислушался. — Ты хочешь сказать, что это собака, а не собаки вообще? Будь я проклят, если ты не права. Это меняет дело. Человеческую погоню отвести можно, но когда в игру вступает лучший друг человека... Я начинаю ненавидеть этих проклятых животных. Сначала твой пес-дьявол...
— Сейчас же вставай! Огни были теперь гораздо ближе. Отдельные вспышки — скорее всего ручные фонарики, подумала я. Значит, это не полиция. Полицейские были бы оснащены посерьезнее и шума наделали бы побольше.
— Откуда они узнали, что мы направляемся именно сюда? — спросила я.
— Хороший вопрос. — Джон вскочил на ноги. Пустыня огласилась новым пассажем собачьего комментария, Джон отозвался на него сдержанным ругательством. — Кажется, мозги у меня совсем расстроились. Нам лучше спрятаться. Возможно, это излишняя предосторожность, но...
Мои мозги были не в лучшем состоянии, чем его. Как любое преследуемое существо, я руководствовалась в тот момент самым примитивным инстинктом: «Спрятаться! Где?»
— Знаю я одно место. Надеялся, правда, что оно не понадобится, поскольку известно, как ты боишься подобных мест...
— О нет! Только не в гробнице! Я не могу, Джон, действительно не могу!
— Не в гробнице. В гробницу мы не смогли бы проникнуть, даже если бы захотели, — они все запираются на ночь. Пошли!
Песок и камни у нас под ногами хрустели и шуршали при каждом шаге. Тень была недостаточно густой, а гряда скал между нами и преследователями — недостаточно плотной. Если бы Джон не тащил меня за собой, я бы села на землю и обреченно ждала своей участи, как загнанный кролик. В каком-то смысле мне было даже хуже, чем кролику, потому что я точно знала, что меня ждет, если меня схватят. Я видела, на что способна Мэри забавы ради, теперь же она разозлилась по-настоящему.
Скала была неровной, вся в уступах, я заметила в ней по меньшей мере дюжину небольших пещер, в которых можно было укрыться, но всякий раз, когда я направлялась к подобному убежищу, Джон тащил меня дальше. Казалось, он знал, куда шел. Откуда? Этот вопрос, как и множество других, пронесся у меня в голове и вылетел столь молниеносно, что не возникло даже намека на ответ.
Обогнув длинную гряду скал, Джон направился к отверстию пещеры. Луна уже садилась, но невероятно яркие звезды отбрасывали достаточно света, чтобы я могла видеть, насколько темной была пещера. По-настоящему темной. Очень, очень темной. Ему пришлось силой втащить меня туда. Здесь не было никакого света, чего нельзя сказать о звуках. Что-то пищало и хлопало, и тьма вокруг словно бы шевелилась.
Я бросилась к Джону и впилась ногтями ему в грудь, причем сделала это не слишком деликатно, так что, не стой он, прижавшись спиной к стене, мы бы оба повалились на землю. Он издал звук, который разнесся бы очень далеко, если бы плотно стиснутые губы не заглушили его. Потом его руки сомкнулись вокруг меня, и он прошептал мне прямо в ухо:
— Держись за меня, дорогая, это просто пещера, а в ней несколько безобидных летучих мышей — маленьких ленивых существ, которые наверняка уже вылетели.
— О Господи, — заскулила я. — Прости меня. Мне так стыдно. Я сделала тебе больно.
— Нет, ничего подобного. — Даже если бы мне никогда никто раньше не лгал, я бы поняла, что это ложь, а Джон столько раз лгал мне. — Послушай, Вики, не думаю, что они знают это место, но собака может их сюда привести. Если это случится, здесь есть другой выход, тоннель.
— Я не могу...
— Можешь. — Нам обоим приходилось шептать, теперь он, прижав губы прямо к моему уху, едва слышно выдыхал в него слова. — Постой секунду. Переведи дыхание.
Я попробовала отстраниться, чтобы не давить ему на грудь, но он сильнее прижал меня к себе. Его губы скользнули по моей щеке.
— Покажи, где этот тоннель, — пролепетала я.
— Через минуту.
Мне показалось, что это длилось гораздо больше минуты. Потом он ласково сказал:
— Вот здесь, — и повлек меня в глубину пещеры. — Вот, видишь?
— Ничего я не вижу!
— Тогда нащупай. — Он направил мою руку.
— Нащупала. Откуда ты знаешь про это место?
— Есть одна старая семья...
Ему не пришлось предупреждать меня, чтобы я замолчала: звук далеко разносится по ночной пустыне. Шаги слышались, правда, еще в некотором отдалении, но приближались.
Он взял меня за плечи и подтолкнул. Я воспротивилась — это было нетрудно.
— Ты первый, — сказала я.
— Я — следом за тобой.
Еще одна ложь. Поднявшийся в организме уровень адреналина и других гормонов временно придал ему силы, но я сомневалась, что он смог бы держаться вертикально, если бы не прислонялся к скале.
Иногда мои инстинкты срабатывают быстрее и лучше, чем мои так называемые мозги. Тот, что овладел мною теперь, вытеснил страх и даже инстинкт самосохранения. Мои руки были холодны, как лед, но не дрожали; о его руках нельзя было сказать ни того, ни другого. Пока он шарил в поисках моего запястья, я достала у него из кармана пистолет.
Собака была уже у входа в пещеру. Я услышала ее учащенное, возбужденное дыхание, затем из-под чьих-то ног покатился камешек и послышалось приглушенное ругательство. Неотчетливые очертания входа в пещеру осветились.
Я положила палец на курок и прицелилась, поддерживая кисть другой рукой.
Собака резко и повелительно гавкнула. Человек, вошедший вслед за ней, откашлялся:
— Э-э... доктор Блисс? Мистер Тригарт? Вы здесь? Это был не голос Макса. Этого голоса я вообще никогда прежде не слышала — неторопливый и неуверенный, с приятным южным акцентом.
Рука Джона нашла наконец мое запястье, он опустил мою руку, державшую пистолет. Незнакомец продолжал:
— Э-э... я не имел удовольствия познакомиться с вами, доктор Блисс, но э-э... если вы здесь, вы и... Черт возьми, Фидо, ты уверен, что привел нас куда надо? Глупый пес...
Фидо (Фидо!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
— Я знаю, Фейсал мне рассказал.
— Наверное, эту часть его рассказа я пропустил. Надеюсь, он представил меня в благоприятном свете?
— Ты вышел у него просто благородным сэром Галаха-дом, а я — гадом ползучим... О Боже, Джон!..
— Прости. Я сделал тебе больно?
— Да. Сделай еще. Нет! Нет, не надо, мы должны...
— Я действительно сделал тебе больно — в ту ночь, после того как ты танцевала с Фейсалом. Пока ты смеялась и бросала на него томные взгляды, она, прижавшись к моему плечу, наблюдала за тобой и с улыбочкой, тихо-тихо говорила такие гадости!.. Шмидт подоспел как раз вовремя, долго я бы сдерживаться не смог. А потом, когда увидел тебя, ты была так холодна и равнодушна... Я подумал, что безразличен тебе и... Но это все равно меня не оправдывает. Ты можешь?..
— Джон, — в отчаянии сказала я, — это не собака?
— Возможно. Они здесь бродят дюжинами и воют на... О! — Он поднял голову и прислушался. — Ты хочешь сказать, что это собака, а не собаки вообще? Будь я проклят, если ты не права. Это меняет дело. Человеческую погоню отвести можно, но когда в игру вступает лучший друг человека... Я начинаю ненавидеть этих проклятых животных. Сначала твой пес-дьявол...
— Сейчас же вставай! Огни были теперь гораздо ближе. Отдельные вспышки — скорее всего ручные фонарики, подумала я. Значит, это не полиция. Полицейские были бы оснащены посерьезнее и шума наделали бы побольше.
— Откуда они узнали, что мы направляемся именно сюда? — спросила я.
— Хороший вопрос. — Джон вскочил на ноги. Пустыня огласилась новым пассажем собачьего комментария, Джон отозвался на него сдержанным ругательством. — Кажется, мозги у меня совсем расстроились. Нам лучше спрятаться. Возможно, это излишняя предосторожность, но...
Мои мозги были не в лучшем состоянии, чем его. Как любое преследуемое существо, я руководствовалась в тот момент самым примитивным инстинктом: «Спрятаться! Где?»
— Знаю я одно место. Надеялся, правда, что оно не понадобится, поскольку известно, как ты боишься подобных мест...
— О нет! Только не в гробнице! Я не могу, Джон, действительно не могу!
— Не в гробнице. В гробницу мы не смогли бы проникнуть, даже если бы захотели, — они все запираются на ночь. Пошли!
Песок и камни у нас под ногами хрустели и шуршали при каждом шаге. Тень была недостаточно густой, а гряда скал между нами и преследователями — недостаточно плотной. Если бы Джон не тащил меня за собой, я бы села на землю и обреченно ждала своей участи, как загнанный кролик. В каком-то смысле мне было даже хуже, чем кролику, потому что я точно знала, что меня ждет, если меня схватят. Я видела, на что способна Мэри забавы ради, теперь же она разозлилась по-настоящему.
Скала была неровной, вся в уступах, я заметила в ней по меньшей мере дюжину небольших пещер, в которых можно было укрыться, но всякий раз, когда я направлялась к подобному убежищу, Джон тащил меня дальше. Казалось, он знал, куда шел. Откуда? Этот вопрос, как и множество других, пронесся у меня в голове и вылетел столь молниеносно, что не возникло даже намека на ответ.
Обогнув длинную гряду скал, Джон направился к отверстию пещеры. Луна уже садилась, но невероятно яркие звезды отбрасывали достаточно света, чтобы я могла видеть, насколько темной была пещера. По-настоящему темной. Очень, очень темной. Ему пришлось силой втащить меня туда. Здесь не было никакого света, чего нельзя сказать о звуках. Что-то пищало и хлопало, и тьма вокруг словно бы шевелилась.
Я бросилась к Джону и впилась ногтями ему в грудь, причем сделала это не слишком деликатно, так что, не стой он, прижавшись спиной к стене, мы бы оба повалились на землю. Он издал звук, который разнесся бы очень далеко, если бы плотно стиснутые губы не заглушили его. Потом его руки сомкнулись вокруг меня, и он прошептал мне прямо в ухо:
— Держись за меня, дорогая, это просто пещера, а в ней несколько безобидных летучих мышей — маленьких ленивых существ, которые наверняка уже вылетели.
— О Господи, — заскулила я. — Прости меня. Мне так стыдно. Я сделала тебе больно.
— Нет, ничего подобного. — Даже если бы мне никогда никто раньше не лгал, я бы поняла, что это ложь, а Джон столько раз лгал мне. — Послушай, Вики, не думаю, что они знают это место, но собака может их сюда привести. Если это случится, здесь есть другой выход, тоннель.
— Я не могу...
— Можешь. — Нам обоим приходилось шептать, теперь он, прижав губы прямо к моему уху, едва слышно выдыхал в него слова. — Постой секунду. Переведи дыхание.
Я попробовала отстраниться, чтобы не давить ему на грудь, но он сильнее прижал меня к себе. Его губы скользнули по моей щеке.
— Покажи, где этот тоннель, — пролепетала я.
— Через минуту.
Мне показалось, что это длилось гораздо больше минуты. Потом он ласково сказал:
— Вот здесь, — и повлек меня в глубину пещеры. — Вот, видишь?
— Ничего я не вижу!
— Тогда нащупай. — Он направил мою руку.
— Нащупала. Откуда ты знаешь про это место?
— Есть одна старая семья...
Ему не пришлось предупреждать меня, чтобы я замолчала: звук далеко разносится по ночной пустыне. Шаги слышались, правда, еще в некотором отдалении, но приближались.
Он взял меня за плечи и подтолкнул. Я воспротивилась — это было нетрудно.
— Ты первый, — сказала я.
— Я — следом за тобой.
Еще одна ложь. Поднявшийся в организме уровень адреналина и других гормонов временно придал ему силы, но я сомневалась, что он смог бы держаться вертикально, если бы не прислонялся к скале.
Иногда мои инстинкты срабатывают быстрее и лучше, чем мои так называемые мозги. Тот, что овладел мною теперь, вытеснил страх и даже инстинкт самосохранения. Мои руки были холодны, как лед, но не дрожали; о его руках нельзя было сказать ни того, ни другого. Пока он шарил в поисках моего запястья, я достала у него из кармана пистолет.
Собака была уже у входа в пещеру. Я услышала ее учащенное, возбужденное дыхание, затем из-под чьих-то ног покатился камешек и послышалось приглушенное ругательство. Неотчетливые очертания входа в пещеру осветились.
Я положила палец на курок и прицелилась, поддерживая кисть другой рукой.
Собака резко и повелительно гавкнула. Человек, вошедший вслед за ней, откашлялся:
— Э-э... доктор Блисс? Мистер Тригарт? Вы здесь? Это был не голос Макса. Этого голоса я вообще никогда прежде не слышала — неторопливый и неуверенный, с приятным южным акцентом.
Рука Джона нашла наконец мое запястье, он опустил мою руку, державшую пистолет. Незнакомец продолжал:
— Э-э... я не имел удовольствия познакомиться с вами, доктор Блисс, но э-э... если вы здесь, вы и... Черт возьми, Фидо, ты уверен, что привел нас куда надо? Глупый пес...
Фидо (Фидо!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110