А ежели встретишь Ваську Дулю, скажи ему, что я в яме ночевал и зову его к себе. Ну, беги!
Дуня с Мойпесом убежали. Санька снова остался один. Но теперь он чувствовал себя гораздо лучше, так как был уверен, что Дуня и товарищи его не оставят в беде.
Через час вся детвора на Голодаевке узнала о геройском побеге Рыжика и о его ночлеге в яме. Каждый из мальчуганов счел своим долгом навестить беглеца и хоть одним глазком взглянуть на отважного товарища. Благодаря последнему обстоятельству, вскоре после того как Дуня убежала, Санька, или, вернее говоря, яма, в которой он находился, со всех сторон была окружена мальчишками. Все они наперерыв спешили приветствовать «героя», причем вслух выражали свое удивление по поводу его смелого поступка. Больше всего мальчишек поражало то, что Санька не страшился один провести целую ночь в яме. Уважение к беглецу возросло до таких размеров, что когда Павлуша Жаба осмелился сказать, что и он не побоялся бы сделать то же, что и Рыжик, мальчишки готовы были избить его как хвастуна, дерзнувшего сравнить себя с таким «героем», как Санька.
Сам Рыжик, хотя и находился на дне глубокой ямы, тем не менее чувствовал себя с приходом товарищей превосходно. С каждой новой похвалой, с каждым новым приветствием мальчуган вырастал в своих собственных глазах.
Первым явился к нему Васька Дуля.
Встреча друзей была поистине трогательна.
Васька, девятилетний мальчик, коренастый и плотный, со стогом нерасчесанных волос на голове, в первый момент готов был прыгнуть к товарищу в яму, но Санька остановил его.
– Не прыгай, Васька, ногу сломаешь, – предупредил он товарища и обратился с вопросом, откуда он узнал о нем.
– Мне Дунька сказала, она побежала за хлебом. Ты есть хочешь?
– Страшно хочу.
– Ну, подожди немного: Дунька принесет, а я побегу за ребятами.
С этими словами Васька убежал, а через полчаса вернулся в сопровождении многочисленной оравы детей.
– Рыжик, здравствуй!
– Неужто ты здесь ночевал?
– А ведьмы к тебе не приходили?
– Тебе не было страшно?
Мальчишки, для того чтобы лучше разглядеть беглеца, улеглись на животах вокруг ямы, причем головы их находились над самым ее отверстием.
– Панычи идут, панычи идут! – крикнул кто-то, и детвора на минуту примолкла, а Рыжик, сидя в яме, снял с головы картуз и приосанился.
Володя и Сережа только накануне приехали из деревни. Узнав о смелом побеге Рыжика, они не вытерпели и, уверив гувернантку, что идут в сад, бросились бежать к яме.
Мальчишки из уважения к панычам теснее придвинулись друг к другу и дали им место.
Панычи, как и всегда, были одеты в красивые, изящные костюмчики, резко выделявшиеся среди грязных серых рубашонок и штанишек прочей детворы. На обоих были одинаковые матросские шапочки с черными ленточками. На каждой ленточке золотыми буквами значилось имя владельца шапочки.
– Рыжик, правда, что ты в этой яме ночевал? – обратился к Саньке Володя, и на бледном лице мальчика появилось выражение любопытства и удивления.
– Правда, – твердым голосом ответил Санька.
– И ты не боялся?
– Нет. Я ничего не боюсь.
– Вот молодец! – воскликнул Сережа. – А как ты отсюда выйдешь? – добавил он, глазами измеряя глубину ямы.
– Я отсюда не выйду, я долго-долго здесь буду: я не хочу быть сапожником, – раздался из ямы звонкий голос беглеца.
Заявление Рыжика произвело на присутствующих огромное впечатление. Даже Васька Дуля, самый отчаянный мальчуган, и тот был поражен услышанным. Несколько минут длилось молчание. Догадавшись, что своим заявлением он огорошил товарищей, Санька горделиво выпрямился и поднял голову.
– Ты, значит, все лето здесь проживешь? – снова обратился к Саньке Сережа.
– Всегда, всегда буду здесь жить, – донесся из ямы ответ.
Панычи переглянулись.
– Ты знаешь, Сережа, как мы его назовем? – обратился к брату Володя. – Робинзоном Крузо. Идет?
– Идет… Вот отлично ты придумал! – обрадовался Сережа. – Рыжик, слушай: ты знаешь, как мы тебя назовем? Робинзоном Крузо. Это Володя придумал. Робинзон Крузо – хорошее имя: он герой… Он на необитаемом острове жил один-одинешенький и с дикарями воевал…
– Кто? – перебил Рыжик.
– Да он же все, Робинзон Крузо… Так ты хочешь быть Робинзоном?
– Я кушать хочу, – раздался голос Саньки.
Этот неожиданный ответ сразу уничтожил весь геройский пыл Сережи, напомнив ему, что Рыжик – обыкновенный мальчик, а не Робинзон Крузо.
Но совсем иначе к заявлению Саньки отнесся старший брат Володя. Находясь под впечатлением только что прочитанной книги, он и из этого обстоятельства задумал устроить нечто интересное, необыкновенное.
– Он прав, что есть хочет, – тихо проговорил Володя, обращаясь к брату, – и Робинзон тоже есть хотел. Вот мы сейчас отправимся домой, раздобудем провизии и спустим ее нашему Робинзону в яму.
– Вот отлично! – по обыкновению восторженно подхватил Сережа и, еще раз нагнувшись над ямой, прокричал, войдя совершенно в роль. – Робинзон, ты слышишь? Мы сейчас спустим тебе провизию…
– Мне не надо провизии, я хлеба хочу, – энергично запротестовал Санька, не поняв, что такое означает слово «провизия».
Володя принялся было объяснять беглецу, что провизия – вещь съедобная, но в это время кто-то из ребятишек крикнул:
– Братцы, его папа и мама сюда идут!.. – и в одно мгновение около ямы никого не стало.
У Саньки сердце замерло от страха.
Как испуганный кролик, он забился в самую глубь пещеры и в сильном волнении стал ожидать дальнейших событий.
К яме между тем скорыми шагами приближались Зазули и Иван Чумаченко. Впереди бежала Дуня с Мойпесом. Девочка, по настоянию Маланьи, к которой она побежала за хлебом, рассказала все Аксинье, причем со слезами на глазах умоляла не бить Саньку за то, что он ночевал в яме.
Просьба девочки оказалась излишней: все были до того рады, что мальчик нашелся, что никому и в голову не приходило его наказывать. Даже сам Тарас, подойдя к яме, заговорил с Рыжиком в самом миролюбивом тоне:
– Ай, Санька, Санька, как тебе не стыдно беспокоить нас!.. Мы думали, что ты в речке утонул. Нехорошо, нехорошо!.. Вылезай-ка скорей из ямы!
Рыжик внимательно прислушивался к голосу Тараса, стараясь угадать, правду ли он говорит или же просто хочет выманить его из ямы, а потом приступить к порке. Но тут в дело вмешалась Аксинья, и Рыжик немного успокоился.
– Выходи, Санечка, выходи, мы тебя не тронем! Небось кушать хочешь? Ну, выходи же, голубчик!..
Ласковые, полные любви и жалости слова Аксиньи самым успокоительным образом подействовали на беглеца, и он, поднявшись на ноги, объяснил, что не может вылезть из ямы.
– Вот так молодец! – засмеялся Иван. – В такую яму залез, что и не выберется. А вот, постой-ка, я тебя вытащу, – добавил он, и, сняв с себя кожаный ремень, сапожник один конец его опустил в яму:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
Дуня с Мойпесом убежали. Санька снова остался один. Но теперь он чувствовал себя гораздо лучше, так как был уверен, что Дуня и товарищи его не оставят в беде.
Через час вся детвора на Голодаевке узнала о геройском побеге Рыжика и о его ночлеге в яме. Каждый из мальчуганов счел своим долгом навестить беглеца и хоть одним глазком взглянуть на отважного товарища. Благодаря последнему обстоятельству, вскоре после того как Дуня убежала, Санька, или, вернее говоря, яма, в которой он находился, со всех сторон была окружена мальчишками. Все они наперерыв спешили приветствовать «героя», причем вслух выражали свое удивление по поводу его смелого поступка. Больше всего мальчишек поражало то, что Санька не страшился один провести целую ночь в яме. Уважение к беглецу возросло до таких размеров, что когда Павлуша Жаба осмелился сказать, что и он не побоялся бы сделать то же, что и Рыжик, мальчишки готовы были избить его как хвастуна, дерзнувшего сравнить себя с таким «героем», как Санька.
Сам Рыжик, хотя и находился на дне глубокой ямы, тем не менее чувствовал себя с приходом товарищей превосходно. С каждой новой похвалой, с каждым новым приветствием мальчуган вырастал в своих собственных глазах.
Первым явился к нему Васька Дуля.
Встреча друзей была поистине трогательна.
Васька, девятилетний мальчик, коренастый и плотный, со стогом нерасчесанных волос на голове, в первый момент готов был прыгнуть к товарищу в яму, но Санька остановил его.
– Не прыгай, Васька, ногу сломаешь, – предупредил он товарища и обратился с вопросом, откуда он узнал о нем.
– Мне Дунька сказала, она побежала за хлебом. Ты есть хочешь?
– Страшно хочу.
– Ну, подожди немного: Дунька принесет, а я побегу за ребятами.
С этими словами Васька убежал, а через полчаса вернулся в сопровождении многочисленной оравы детей.
– Рыжик, здравствуй!
– Неужто ты здесь ночевал?
– А ведьмы к тебе не приходили?
– Тебе не было страшно?
Мальчишки, для того чтобы лучше разглядеть беглеца, улеглись на животах вокруг ямы, причем головы их находились над самым ее отверстием.
– Панычи идут, панычи идут! – крикнул кто-то, и детвора на минуту примолкла, а Рыжик, сидя в яме, снял с головы картуз и приосанился.
Володя и Сережа только накануне приехали из деревни. Узнав о смелом побеге Рыжика, они не вытерпели и, уверив гувернантку, что идут в сад, бросились бежать к яме.
Мальчишки из уважения к панычам теснее придвинулись друг к другу и дали им место.
Панычи, как и всегда, были одеты в красивые, изящные костюмчики, резко выделявшиеся среди грязных серых рубашонок и штанишек прочей детворы. На обоих были одинаковые матросские шапочки с черными ленточками. На каждой ленточке золотыми буквами значилось имя владельца шапочки.
– Рыжик, правда, что ты в этой яме ночевал? – обратился к Саньке Володя, и на бледном лице мальчика появилось выражение любопытства и удивления.
– Правда, – твердым голосом ответил Санька.
– И ты не боялся?
– Нет. Я ничего не боюсь.
– Вот молодец! – воскликнул Сережа. – А как ты отсюда выйдешь? – добавил он, глазами измеряя глубину ямы.
– Я отсюда не выйду, я долго-долго здесь буду: я не хочу быть сапожником, – раздался из ямы звонкий голос беглеца.
Заявление Рыжика произвело на присутствующих огромное впечатление. Даже Васька Дуля, самый отчаянный мальчуган, и тот был поражен услышанным. Несколько минут длилось молчание. Догадавшись, что своим заявлением он огорошил товарищей, Санька горделиво выпрямился и поднял голову.
– Ты, значит, все лето здесь проживешь? – снова обратился к Саньке Сережа.
– Всегда, всегда буду здесь жить, – донесся из ямы ответ.
Панычи переглянулись.
– Ты знаешь, Сережа, как мы его назовем? – обратился к брату Володя. – Робинзоном Крузо. Идет?
– Идет… Вот отлично ты придумал! – обрадовался Сережа. – Рыжик, слушай: ты знаешь, как мы тебя назовем? Робинзоном Крузо. Это Володя придумал. Робинзон Крузо – хорошее имя: он герой… Он на необитаемом острове жил один-одинешенький и с дикарями воевал…
– Кто? – перебил Рыжик.
– Да он же все, Робинзон Крузо… Так ты хочешь быть Робинзоном?
– Я кушать хочу, – раздался голос Саньки.
Этот неожиданный ответ сразу уничтожил весь геройский пыл Сережи, напомнив ему, что Рыжик – обыкновенный мальчик, а не Робинзон Крузо.
Но совсем иначе к заявлению Саньки отнесся старший брат Володя. Находясь под впечатлением только что прочитанной книги, он и из этого обстоятельства задумал устроить нечто интересное, необыкновенное.
– Он прав, что есть хочет, – тихо проговорил Володя, обращаясь к брату, – и Робинзон тоже есть хотел. Вот мы сейчас отправимся домой, раздобудем провизии и спустим ее нашему Робинзону в яму.
– Вот отлично! – по обыкновению восторженно подхватил Сережа и, еще раз нагнувшись над ямой, прокричал, войдя совершенно в роль. – Робинзон, ты слышишь? Мы сейчас спустим тебе провизию…
– Мне не надо провизии, я хлеба хочу, – энергично запротестовал Санька, не поняв, что такое означает слово «провизия».
Володя принялся было объяснять беглецу, что провизия – вещь съедобная, но в это время кто-то из ребятишек крикнул:
– Братцы, его папа и мама сюда идут!.. – и в одно мгновение около ямы никого не стало.
У Саньки сердце замерло от страха.
Как испуганный кролик, он забился в самую глубь пещеры и в сильном волнении стал ожидать дальнейших событий.
К яме между тем скорыми шагами приближались Зазули и Иван Чумаченко. Впереди бежала Дуня с Мойпесом. Девочка, по настоянию Маланьи, к которой она побежала за хлебом, рассказала все Аксинье, причем со слезами на глазах умоляла не бить Саньку за то, что он ночевал в яме.
Просьба девочки оказалась излишней: все были до того рады, что мальчик нашелся, что никому и в голову не приходило его наказывать. Даже сам Тарас, подойдя к яме, заговорил с Рыжиком в самом миролюбивом тоне:
– Ай, Санька, Санька, как тебе не стыдно беспокоить нас!.. Мы думали, что ты в речке утонул. Нехорошо, нехорошо!.. Вылезай-ка скорей из ямы!
Рыжик внимательно прислушивался к голосу Тараса, стараясь угадать, правду ли он говорит или же просто хочет выманить его из ямы, а потом приступить к порке. Но тут в дело вмешалась Аксинья, и Рыжик немного успокоился.
– Выходи, Санечка, выходи, мы тебя не тронем! Небось кушать хочешь? Ну, выходи же, голубчик!..
Ласковые, полные любви и жалости слова Аксиньи самым успокоительным образом подействовали на беглеца, и он, поднявшись на ноги, объяснил, что не может вылезть из ямы.
– Вот так молодец! – засмеялся Иван. – В такую яму залез, что и не выберется. А вот, постой-ка, я тебя вытащу, – добавил он, и, сняв с себя кожаный ремень, сапожник один конец его опустил в яму:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80