А тот, кто был в сенях, не унимался.
– Скоро ли там? – кричал грубый мужской голос, и вслед за тем раздался такой удар в дверь, что стекла задребезжали в оконцах.
Полфунта и Рыжик, лежа на разных концах длинной и широкой лавки, одновременно, точно сговорившись, съежились в комочек и решили не подавать признаков жизни.
В хату ввалился огромного роста человек. При неровном свете лучины, зажженной хозяйкой, человек этот показался Рыжику чудовищем. В одной руке он держал длинный кнут, а в другой – темную бутылку с широким дном. Высокие сапоги его были облеплены грязью.
– Гей, здорово, жинка! – гаркнул он во все горло и, слегка пошатываясь, направился к столу.
– Здрастите, – тихим голосом откликнулась на приветствие хозяйка. – Что это вы, Иван Семенович, запозднились?
– Хто, я запозднился? Брехня, Маруся, брехня. А свечка где?
– Вся сгорела, вас дожидаючись…
– Сгорела?.. Ну, и нехай! А я во какую привез, люстринную! – Коваль нагнулся, запустил пальцы в голенище правого сапога и вытащил изрядно помятую стеариновую свечу. – На, засвети!
Та немедленно исполнила приказание пьяного мужа: свечу зажгла, а лучину потушила.
Настроение духа коваля было самое веселое. Рыжик, полуоткрыв глаза, с затаенным страхом следил за каждым его движением. Иван Семенович, как называла его жена, поставил бутылку на стол, кнут бросил на лавку, около скорчившегося Полфунта, и потребовал ужинать.
Тут только Санька хорошо разглядел хозяина хаты. Это был широкоплечий детина, громадного роста, с черной бородкой и сильными, тяжелыми руками.
Весь мокрый и грязный от дождя, хозяин хаты сел за стол, а хозяйка пошла доставать ужин из печки.
– Гей, жинка, открой двери: жарко мне! – крикнул коваль. Молодая женщина сейчас же исполнила приказание. В хате действительно было и душно и жарко.
За ужином Иван выпил стаканчик водки и стал рассказывать жене о своих удачах в городе. Какой-то пан Бриндзевич очень хвалил его работу, три гривенника дал ему на водку и еще новый заказ сделал.
– Живем, Маруся! – весело и громко закончил свой рассказ Иван и так ударил кулаком по столу, что бутылка закачалась и миска со щами запрыгала.
Рыжик до того заинтересовался, что забыл всякий страх, и уже не одним, а обоими глазами смотрел на коваля. А хозяин между тем не столько ел, сколько пил. После каждого выпитого им стаканчика он становился оживленнее.
– Чего, жинка, пригорюнилась? – крикнул коваль и подбоченился. – А мне во как весело!.. Эх, жаль, побить некого!..
Коваль поднялся из-за стола и тут только увидал на лавке Рыжика, а потом и Полфунта.
– Хто такие? – спросил он у хозяйки.
– Прохожие ночевать просились. Наш черед сегодня, – отвечала жена.
– Га, вот это хорошо! Гости дорогие, вставайте ужинать.
– Они уже ужинали, – робко проговорила ковалиха, но муж не обратил внимания на ее слова.
Он подошел к лавке и, словно котят, смахнул на пол сначала Полфунта, а потом и Рыжика.
– Хто вы такие? – повторил свой вопрос коваль, глядя сверху вниз на медленно поднимавшихся с пола ночлежников. – Ну?.. Где ваши языки?.. – не дождавшись ответа, нетерпеливо крикнул на гостей хозяин и схватил с лавки брошенный им недавно кнут.
Рыжик струсил не на шутку. Пьяный коваль, по-видимому, готов был разойтись вовсю. Все, что еще оставалось у Саньки сонного, вмиг проснулось, и он оживился под влиянием страха. Прежде всего ему на ум пришла мысль захватить с лавки свои сапоги и удрать, благо двери настежь были открыты. Но шум дождя и покойный вид Полфунта удержали Рыжика. Но Санька ошибся: Полфунта только казался покойным, а на самом деле он трусил не менее своего приятеля. Как человек опытный в подобных делах, Полфунта понял, что бежать не имеет смысла, и решил поступить иначе. В ту минуту, когда коваль стоял над ним с кнутом в руках, Полфунта скорчил такую рожу, что пьяный хозяин в изумлении отступил шаг назад.
– Хто ты? – упавшим, испуганным голосом спросил коваль, незаметно отступая к столу.
– Я кто такой? – пискливым голосом прокричал Полфунта и запрыгал и завертелся по хате с такой быстротой, что сам Рыжик, не понимая, в чем дело, на всякий случай старался держаться подальше от приятеля.
– Я двоюродный шурин сатаны и племянник дьявола… Пойдем к нам в ад, гостем будешь!.. – тонким голоском провизжал Полфунта и, корча невероятные рожи, подскочил к ковалю.
У бедного Ивана весь хмель из головы выскочил.
– Цур меня… – шептал коваль, пятясь к столу.
С хозяйкой совсем сделалось дурно. А Полфунта не переставал дурачиться, нагоняя страх не только на хозяев хаты, но и на Саньку. Фокуснику, однако, все это показалось недостаточным. На минутку он повернулся лицом к дверям, быстро достал из кармана серные спички, вымазал фосфором лоб и подбородок, пальцами вывернул наизнанку веки, отчего глаза его сделались действительно страшными, упал на пол и на четвереньках пополз к хозяину, не переставая визжать и корчить рожи.
Трудно передать, что сделалось с ковалем, когда он увидал ползущего к нему Полфунта с вывернутыми веками и светящимися от фосфора лбом и подбородком. Перепуганный насмерть великан дрожащей рукой осенил себя крестом и полез под стол, не помня себя от ужаса.
– Цур, цур, чертяка… – шептал под столом коваль.
Полфунту только этого и надо было. Увидав, что Иван окончательно обалдел от страху, он встал, схватил с лавки свою котомку и сделал знак Рыжику. Тот сразу сообразил, в чем дело, и последовал за Полфунтом, не забыв захватить свои сапоги.
На улице было темно и грязно от дождя. Сквозь разорванные и гонимые ветром тучи изредка выглядывали звездочки.
– Ты что это? – спросил у Полфунта Рыжик, желая скорее узнать, для чего приятель разыграл черта.
– Молчи, ты ничего не понимаешь, – прошептал Полфунта. – Ежели бы я этой штуки не выкинул, пьяный коваль так бы нас избил, что мы его век помнили бы. А теперь, пока он очухается, мы уже далеко уйдем.
– Молодец ты, Полфунта! Ей-богу! – в полном восхищении воскликнул Рыжик, только теперь сообразив, какую хитрую штуку проделал с ковалем его ловкий приятель.
– Ты не шуми больно! – остановил расходившегося Саньку Полфунта. – Опасность еще не миновала. Придет коваль в себя, беда будет…
Не успел он кончить, как спящая улица огласилась громкими, отчаянными криками.
– Это он… Бежим! – сказал Полфунта.
– Не поймаешь! – крикнул Санька и со всех ног бросился вперед.
– Гей, держи! Лови черта! – послышался ревущий голос коваля.
Рыжик прибавил прыти. Ноги его вязли и скользили по грязи, но он на это мало обращал внимания. Далеко позади раздавались чьи-то крики и собачий лай. А Рыжик, точно спугнутый заяц, мчался вперед, забыв в это время про Полфунта и про самого себя…
II
НЕ-КУШАЙ-КАШИ
Долго без оглядки бежал Рыжик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
– Скоро ли там? – кричал грубый мужской голос, и вслед за тем раздался такой удар в дверь, что стекла задребезжали в оконцах.
Полфунта и Рыжик, лежа на разных концах длинной и широкой лавки, одновременно, точно сговорившись, съежились в комочек и решили не подавать признаков жизни.
В хату ввалился огромного роста человек. При неровном свете лучины, зажженной хозяйкой, человек этот показался Рыжику чудовищем. В одной руке он держал длинный кнут, а в другой – темную бутылку с широким дном. Высокие сапоги его были облеплены грязью.
– Гей, здорово, жинка! – гаркнул он во все горло и, слегка пошатываясь, направился к столу.
– Здрастите, – тихим голосом откликнулась на приветствие хозяйка. – Что это вы, Иван Семенович, запозднились?
– Хто, я запозднился? Брехня, Маруся, брехня. А свечка где?
– Вся сгорела, вас дожидаючись…
– Сгорела?.. Ну, и нехай! А я во какую привез, люстринную! – Коваль нагнулся, запустил пальцы в голенище правого сапога и вытащил изрядно помятую стеариновую свечу. – На, засвети!
Та немедленно исполнила приказание пьяного мужа: свечу зажгла, а лучину потушила.
Настроение духа коваля было самое веселое. Рыжик, полуоткрыв глаза, с затаенным страхом следил за каждым его движением. Иван Семенович, как называла его жена, поставил бутылку на стол, кнут бросил на лавку, около скорчившегося Полфунта, и потребовал ужинать.
Тут только Санька хорошо разглядел хозяина хаты. Это был широкоплечий детина, громадного роста, с черной бородкой и сильными, тяжелыми руками.
Весь мокрый и грязный от дождя, хозяин хаты сел за стол, а хозяйка пошла доставать ужин из печки.
– Гей, жинка, открой двери: жарко мне! – крикнул коваль. Молодая женщина сейчас же исполнила приказание. В хате действительно было и душно и жарко.
За ужином Иван выпил стаканчик водки и стал рассказывать жене о своих удачах в городе. Какой-то пан Бриндзевич очень хвалил его работу, три гривенника дал ему на водку и еще новый заказ сделал.
– Живем, Маруся! – весело и громко закончил свой рассказ Иван и так ударил кулаком по столу, что бутылка закачалась и миска со щами запрыгала.
Рыжик до того заинтересовался, что забыл всякий страх, и уже не одним, а обоими глазами смотрел на коваля. А хозяин между тем не столько ел, сколько пил. После каждого выпитого им стаканчика он становился оживленнее.
– Чего, жинка, пригорюнилась? – крикнул коваль и подбоченился. – А мне во как весело!.. Эх, жаль, побить некого!..
Коваль поднялся из-за стола и тут только увидал на лавке Рыжика, а потом и Полфунта.
– Хто такие? – спросил он у хозяйки.
– Прохожие ночевать просились. Наш черед сегодня, – отвечала жена.
– Га, вот это хорошо! Гости дорогие, вставайте ужинать.
– Они уже ужинали, – робко проговорила ковалиха, но муж не обратил внимания на ее слова.
Он подошел к лавке и, словно котят, смахнул на пол сначала Полфунта, а потом и Рыжика.
– Хто вы такие? – повторил свой вопрос коваль, глядя сверху вниз на медленно поднимавшихся с пола ночлежников. – Ну?.. Где ваши языки?.. – не дождавшись ответа, нетерпеливо крикнул на гостей хозяин и схватил с лавки брошенный им недавно кнут.
Рыжик струсил не на шутку. Пьяный коваль, по-видимому, готов был разойтись вовсю. Все, что еще оставалось у Саньки сонного, вмиг проснулось, и он оживился под влиянием страха. Прежде всего ему на ум пришла мысль захватить с лавки свои сапоги и удрать, благо двери настежь были открыты. Но шум дождя и покойный вид Полфунта удержали Рыжика. Но Санька ошибся: Полфунта только казался покойным, а на самом деле он трусил не менее своего приятеля. Как человек опытный в подобных делах, Полфунта понял, что бежать не имеет смысла, и решил поступить иначе. В ту минуту, когда коваль стоял над ним с кнутом в руках, Полфунта скорчил такую рожу, что пьяный хозяин в изумлении отступил шаг назад.
– Хто ты? – упавшим, испуганным голосом спросил коваль, незаметно отступая к столу.
– Я кто такой? – пискливым голосом прокричал Полфунта и запрыгал и завертелся по хате с такой быстротой, что сам Рыжик, не понимая, в чем дело, на всякий случай старался держаться подальше от приятеля.
– Я двоюродный шурин сатаны и племянник дьявола… Пойдем к нам в ад, гостем будешь!.. – тонким голоском провизжал Полфунта и, корча невероятные рожи, подскочил к ковалю.
У бедного Ивана весь хмель из головы выскочил.
– Цур меня… – шептал коваль, пятясь к столу.
С хозяйкой совсем сделалось дурно. А Полфунта не переставал дурачиться, нагоняя страх не только на хозяев хаты, но и на Саньку. Фокуснику, однако, все это показалось недостаточным. На минутку он повернулся лицом к дверям, быстро достал из кармана серные спички, вымазал фосфором лоб и подбородок, пальцами вывернул наизнанку веки, отчего глаза его сделались действительно страшными, упал на пол и на четвереньках пополз к хозяину, не переставая визжать и корчить рожи.
Трудно передать, что сделалось с ковалем, когда он увидал ползущего к нему Полфунта с вывернутыми веками и светящимися от фосфора лбом и подбородком. Перепуганный насмерть великан дрожащей рукой осенил себя крестом и полез под стол, не помня себя от ужаса.
– Цур, цур, чертяка… – шептал под столом коваль.
Полфунту только этого и надо было. Увидав, что Иван окончательно обалдел от страху, он встал, схватил с лавки свою котомку и сделал знак Рыжику. Тот сразу сообразил, в чем дело, и последовал за Полфунтом, не забыв захватить свои сапоги.
На улице было темно и грязно от дождя. Сквозь разорванные и гонимые ветром тучи изредка выглядывали звездочки.
– Ты что это? – спросил у Полфунта Рыжик, желая скорее узнать, для чего приятель разыграл черта.
– Молчи, ты ничего не понимаешь, – прошептал Полфунта. – Ежели бы я этой штуки не выкинул, пьяный коваль так бы нас избил, что мы его век помнили бы. А теперь, пока он очухается, мы уже далеко уйдем.
– Молодец ты, Полфунта! Ей-богу! – в полном восхищении воскликнул Рыжик, только теперь сообразив, какую хитрую штуку проделал с ковалем его ловкий приятель.
– Ты не шуми больно! – остановил расходившегося Саньку Полфунта. – Опасность еще не миновала. Придет коваль в себя, беда будет…
Не успел он кончить, как спящая улица огласилась громкими, отчаянными криками.
– Это он… Бежим! – сказал Полфунта.
– Не поймаешь! – крикнул Санька и со всех ног бросился вперед.
– Гей, держи! Лови черта! – послышался ревущий голос коваля.
Рыжик прибавил прыти. Ноги его вязли и скользили по грязи, но он на это мало обращал внимания. Далеко позади раздавались чьи-то крики и собачий лай. А Рыжик, точно спугнутый заяц, мчался вперед, забыв в это время про Полфунта и про самого себя…
II
НЕ-КУШАЙ-КАШИ
Долго без оглядки бежал Рыжик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80