Рыжика охватил ужас. Трепеща всем телом, он с лихорадочной торопливостью стал выгружать карманы и выбрасывать вон все похищенные им вещи. Он теперь не только ими не дорожил, но все они были ему противны. Каждая вещь усиливала ощущение ужаса.
– Вот они где, мазурики! – раздался вдруг чей-то сильный, грубый голос.
В столовую вбежали люди, здоровые, бородатые, не то дворники, не то мастеровые.
– Ага, голубчики, поймались!.. – радостно воскликнул первый из них, рослый, широкоплечий детина с зажженной свечой в руке. – Павел Антипыч, пожалте – все здеся… Как будто в тенета голубки попалися!..
Фомкач со всех ног бросился было в кабинет, рассчитывая там выскочить из окна, но не тут-то было: в кабинете уже были люди, которые держали Спирьку…
Через несколько минут вся шайка была на дворе. Воров окружили дворники, рабочие и добровольцы-конвойные. Рассвет был близок. Небо очистилось от туч, и день обещал быть солнечным.
– Эй, что там такое? – крикнула какая-то заспанная физиономия, высунувшись из окна третьего этажа.
– Воров поймали! – охотно отвечал тот самый широкоплечий парень, который раньше всех вбежал в столовую.
Он, по-видимому, испытывал огромное удовольствие от сознания, что воры пойманы. Крупное скуластое лицо его расплылось от улыбки. Он крепко держал Рыжика за руку и, часто наклоняясь к нему, радостно повторял одну и ту же фразу: «Что, голубчики, пыймали вас?..» При этом выражение лица у него было такое, точно он сообщал мальчику великую радостную весть.
Двор стал просыпаться. То и дело раскрывались окна, высовывались любопытные лица, и со всех сторон сыпались вопросы:
– Что случилось?..
– Где поймали?.. Кого поймали?..
– Каких мазуриков?.. А, вот они где!..
– Бей их!..
Все эти восклицания ясно и отчетливо улавливал Рыжик, но понять, вникнуть в смысл этих отрывистых фраз и слов он не был в состоянии. В голове у него стоял беспрерывный звон, а перед глазами сверкали какие-то блестящие, огненные круги. Здравый смысл совершенно оставил его, и он до того растерялся, что не мог точно сообразить, где он и что с ним случилось. Все происходившее вокруг него казалось ему сном, а мгновениями он даже был уверен, что все случившееся к нему лично не относится и что он является здесь посторонним зрителем. И на широком смертельно бледном лице его появилась бессмысленная и жалкая улыбка. Пришел в себя Рыжик только тогда, когда кто-то крикнул: «Бей их!» – и вслед за этим раздался отчаянный вопль Спирьки.
– Ой, родимые, не буду!.. – завопил Спирька.
Вслед за его криком послышался плачущий, жалобный голос Немца и глухое хрипение Фомкача.
– Вот так их… – раздавались отдельные голоса.
– Бей их!.. Чаво мазуриков жалеть!.. – крикнул кто-то.
В тот же момент Рыжик почувствовал удар по затылку. Удар был настолько силен, что у Саньки помутилось в глазах. Он, наверно, упал бы, если бы не тот самый детина, который крепко держал его за руку.
– Тише, слышь, бей! – оглянулся на кого-то детина. – Эдак и пришибить недолго…
– А он не воруй! – послышался как бы в ответ чей-то голос.
Вдруг случилось нечто совсем неожиданное. Фомкач, которого несколько человек били смертным боем, вырвался из их рук, ловким ударом свалил одного из самых сильных и бросился к воротам. За ним кинулась вся черная масса. Побежал и тот, который держал Рыжика. Пленника своего мужик не выпускал из рук, и бедному Саньке волей-неволей пришлось во весь опор мчаться с державшим его человеком.
На улице толпа рассыпалась во все стороны. Торжественная предутренняя тишина нарушилась криками, свистками и топотом бегущих людей.
– Держи его!.. Лови, лови!.. – раздались голоса.
Рыжик почувствовал, что бегущий с ним человек совсем почти забыл о нем и держит его не так крепко, как раньше. «А что, ежели вырваться?» – промелькнула мысль у Саньки. Мысль эта в одно мгновение разбудила в Рыжике энергию. Недолго думая он сильным движением вырвал руку свою из руки державшего его парня и… показал тому, как надо бегать…
– Держи его!.. – завопил здоровый, но неуклюжий парень и бросился за Санькой, но того уже и след простыл.
XII
НЕОЖИДАННОЕ СТОЛКНОВЕНИЕ
Совсем рассвело, когда Рыжик, едва дыша, добежал до городского сада. Измученный страхом и усталостью, босой и без шапки, Санька остановился, чтобы перевести дух. Кругом было тихо и безлюдно. Крики, свистки, топот ног – все это осталось позади.
Город еще спал и казался мертвым. Огромные дома с закрытыми глазами-окнами отчетливо выступали по обеим сторонам улиц. Обнаженные каменные мостовые, отшлифованные ногами людей и животных, казались белыми паркетами. Обыватели еще спали крепким сном. Их покой охраняли дремавшие у ворот сторожа. Чем-то жутким веяло от этого мертвенного покоя большого города. Да оно и неудивительно: города создаются людьми, а не природой, а потому самый большой, самый оживленный из них становится мертвым, как только заснут или уйдут творцы его – люди.
Совсем другое – природа, в которой все живет и живет вечно. Вот почему Рыжик, горячо любивший природу, не мог не залюбоваться нарождением утра, совершавшимся на его глазах.
С удовольствием и любопытством следил он за тем, как ветер энергично и торопливо гнал на запад белые пушистые тучки, очищая путь солнцу. Голубой простор постепенно светлел, покрывался бледно-розовыми пятнами, а на востоке ярким пламенем вспыхнула заря.
Рыжик прошелся вдоль сада, убедился, что ворота еще закрыты, и, недолго думая, перелез через чугунную решетку. Сад не показался Саньке мертвым, хотя в нем ни одного человека не было. Давно проснувшиеся птички громко, непринужденно распевали свои песни, а вымытые дождем деревья улыбались, сверкая алмазными каплями. На одной из веток молодой бледно-зеленой акации Рыжик увидал крохотную пеструю птичку и остановился поглядеть на нее. Качаясь на тоненькой ветке, птичка схватила миниатюрным клювом прозрачную каплю, проглотила ее, а затем, задрав серебристую головку, щелканьем и свистом выразила свое удовольствие.
Рыжик улыбнулся птичке и побежал по широкой аллее сада. Аллея заканчивалась обширной площадкой, посередине которой рельефно вырисовывалась на светло-зеленом фоне деревьев белая круглая эстрада для музыкантов. Место здесь было ровное, гладкое и обсыпанное песком. Белые цветущие акации, раскидистые каштаны и серебристые тополя, будто ведя хоровод, плотным кольцом охватывали площадку со всех сторон.
Перебегая площадку, Санька случайно обратил внимание на следы, которые он выдавливал своими босыми ногами на влажном желтом песке. Следы понравились Рыжику, и он стал кружиться и бегать, чтобы испещрить ими всю площадку. Забавляя самого себя, он совершенно забыл о только что происшедших с ним приключениях, как вдруг где-то далеко, по ту сторону сада, раздался свисток городового.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
– Вот они где, мазурики! – раздался вдруг чей-то сильный, грубый голос.
В столовую вбежали люди, здоровые, бородатые, не то дворники, не то мастеровые.
– Ага, голубчики, поймались!.. – радостно воскликнул первый из них, рослый, широкоплечий детина с зажженной свечой в руке. – Павел Антипыч, пожалте – все здеся… Как будто в тенета голубки попалися!..
Фомкач со всех ног бросился было в кабинет, рассчитывая там выскочить из окна, но не тут-то было: в кабинете уже были люди, которые держали Спирьку…
Через несколько минут вся шайка была на дворе. Воров окружили дворники, рабочие и добровольцы-конвойные. Рассвет был близок. Небо очистилось от туч, и день обещал быть солнечным.
– Эй, что там такое? – крикнула какая-то заспанная физиономия, высунувшись из окна третьего этажа.
– Воров поймали! – охотно отвечал тот самый широкоплечий парень, который раньше всех вбежал в столовую.
Он, по-видимому, испытывал огромное удовольствие от сознания, что воры пойманы. Крупное скуластое лицо его расплылось от улыбки. Он крепко держал Рыжика за руку и, часто наклоняясь к нему, радостно повторял одну и ту же фразу: «Что, голубчики, пыймали вас?..» При этом выражение лица у него было такое, точно он сообщал мальчику великую радостную весть.
Двор стал просыпаться. То и дело раскрывались окна, высовывались любопытные лица, и со всех сторон сыпались вопросы:
– Что случилось?..
– Где поймали?.. Кого поймали?..
– Каких мазуриков?.. А, вот они где!..
– Бей их!..
Все эти восклицания ясно и отчетливо улавливал Рыжик, но понять, вникнуть в смысл этих отрывистых фраз и слов он не был в состоянии. В голове у него стоял беспрерывный звон, а перед глазами сверкали какие-то блестящие, огненные круги. Здравый смысл совершенно оставил его, и он до того растерялся, что не мог точно сообразить, где он и что с ним случилось. Все происходившее вокруг него казалось ему сном, а мгновениями он даже был уверен, что все случившееся к нему лично не относится и что он является здесь посторонним зрителем. И на широком смертельно бледном лице его появилась бессмысленная и жалкая улыбка. Пришел в себя Рыжик только тогда, когда кто-то крикнул: «Бей их!» – и вслед за этим раздался отчаянный вопль Спирьки.
– Ой, родимые, не буду!.. – завопил Спирька.
Вслед за его криком послышался плачущий, жалобный голос Немца и глухое хрипение Фомкача.
– Вот так их… – раздавались отдельные голоса.
– Бей их!.. Чаво мазуриков жалеть!.. – крикнул кто-то.
В тот же момент Рыжик почувствовал удар по затылку. Удар был настолько силен, что у Саньки помутилось в глазах. Он, наверно, упал бы, если бы не тот самый детина, который крепко держал его за руку.
– Тише, слышь, бей! – оглянулся на кого-то детина. – Эдак и пришибить недолго…
– А он не воруй! – послышался как бы в ответ чей-то голос.
Вдруг случилось нечто совсем неожиданное. Фомкач, которого несколько человек били смертным боем, вырвался из их рук, ловким ударом свалил одного из самых сильных и бросился к воротам. За ним кинулась вся черная масса. Побежал и тот, который держал Рыжика. Пленника своего мужик не выпускал из рук, и бедному Саньке волей-неволей пришлось во весь опор мчаться с державшим его человеком.
На улице толпа рассыпалась во все стороны. Торжественная предутренняя тишина нарушилась криками, свистками и топотом бегущих людей.
– Держи его!.. Лови, лови!.. – раздались голоса.
Рыжик почувствовал, что бегущий с ним человек совсем почти забыл о нем и держит его не так крепко, как раньше. «А что, ежели вырваться?» – промелькнула мысль у Саньки. Мысль эта в одно мгновение разбудила в Рыжике энергию. Недолго думая он сильным движением вырвал руку свою из руки державшего его парня и… показал тому, как надо бегать…
– Держи его!.. – завопил здоровый, но неуклюжий парень и бросился за Санькой, но того уже и след простыл.
XII
НЕОЖИДАННОЕ СТОЛКНОВЕНИЕ
Совсем рассвело, когда Рыжик, едва дыша, добежал до городского сада. Измученный страхом и усталостью, босой и без шапки, Санька остановился, чтобы перевести дух. Кругом было тихо и безлюдно. Крики, свистки, топот ног – все это осталось позади.
Город еще спал и казался мертвым. Огромные дома с закрытыми глазами-окнами отчетливо выступали по обеим сторонам улиц. Обнаженные каменные мостовые, отшлифованные ногами людей и животных, казались белыми паркетами. Обыватели еще спали крепким сном. Их покой охраняли дремавшие у ворот сторожа. Чем-то жутким веяло от этого мертвенного покоя большого города. Да оно и неудивительно: города создаются людьми, а не природой, а потому самый большой, самый оживленный из них становится мертвым, как только заснут или уйдут творцы его – люди.
Совсем другое – природа, в которой все живет и живет вечно. Вот почему Рыжик, горячо любивший природу, не мог не залюбоваться нарождением утра, совершавшимся на его глазах.
С удовольствием и любопытством следил он за тем, как ветер энергично и торопливо гнал на запад белые пушистые тучки, очищая путь солнцу. Голубой простор постепенно светлел, покрывался бледно-розовыми пятнами, а на востоке ярким пламенем вспыхнула заря.
Рыжик прошелся вдоль сада, убедился, что ворота еще закрыты, и, недолго думая, перелез через чугунную решетку. Сад не показался Саньке мертвым, хотя в нем ни одного человека не было. Давно проснувшиеся птички громко, непринужденно распевали свои песни, а вымытые дождем деревья улыбались, сверкая алмазными каплями. На одной из веток молодой бледно-зеленой акации Рыжик увидал крохотную пеструю птичку и остановился поглядеть на нее. Качаясь на тоненькой ветке, птичка схватила миниатюрным клювом прозрачную каплю, проглотила ее, а затем, задрав серебристую головку, щелканьем и свистом выразила свое удовольствие.
Рыжик улыбнулся птичке и побежал по широкой аллее сада. Аллея заканчивалась обширной площадкой, посередине которой рельефно вырисовывалась на светло-зеленом фоне деревьев белая круглая эстрада для музыкантов. Место здесь было ровное, гладкое и обсыпанное песком. Белые цветущие акации, раскидистые каштаны и серебристые тополя, будто ведя хоровод, плотным кольцом охватывали площадку со всех сторон.
Перебегая площадку, Санька случайно обратил внимание на следы, которые он выдавливал своими босыми ногами на влажном желтом песке. Следы понравились Рыжику, и он стал кружиться и бегать, чтобы испещрить ими всю площадку. Забавляя самого себя, он совершенно забыл о только что происшедших с ним приключениях, как вдруг где-то далеко, по ту сторону сада, раздался свисток городового.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80