– спросил Стрела.
– Да вон того мальчика, которого жандарм тащил…
– А себя ты не жалел, когда кондуктор тузил тебя?
– То я, а то он… Себя не жалко…
– Слухайте, слухайте! – вдруг услыхали приятели чей-то голос.
Они обернулись и увидали, к крайнему своему удивлению, того самого еврейского мальчика, о котором у них шла речь. Путаясь в длинных полах серого балахона, он бежал прямо на них.
– Уф, как жарко!.. – с трудом выговорил наконец мальчуган и остановился перед озадаченными приятелями.
Смуглое лицо его горело румянцем, черные глаза сверкали и искрились. Крепкие сапоги, фуражка с большим козырьком и пуговицей на макушке, парусиновый сюртук до пят и маленький черный мешочек в руке – вот все, что было на нем и при нем.
– Что они тебе сделали? – спросил у него Рыжик.
– А что они могут мне сделать? – ответил мальчик на вопрос вопросом и пожал плечами. – Очень я их боюсь… Подумаешь, начальство какое! – добавил он и презрительно улыбнулся.
– А зачем ты орал, ежели не боишься? – вмешался в разговор Левушка.
– Я орал потому, что жандарм этого хотел. Я вижу – ему нравится, чтоб я кричал, ну я и кричал… Что мне, дорого стоит покричать?..
Рыжик и Левушка так и покатились со смеху.
– Так это ты не взаправду ревел? – сквозь смех воскликнул Рыжик. – Ай, и молодец же ты!..
Он дружески похлопал мальчика по плечу.
– Куда ты идешь? – обратился к нему с вопросом Левушка.
– А вы куда идете? – опять ответил он на вопрос вопросом.
– Мы идем сейчас в Ковно…
– Ну, и я пойду в Ковно…
– Позволь, – перебил его Левушка, – ведь ты сейчас из Ковно «зайцем»-то приехал?
– Ну и что ж?.. А разве мне не все равно, что в Ковно, что из Ковно?.. Хочете – я пойду направо, хочете – налево.
– А зачем ты идешь?
– А зачем вы идете?
– Мы из Ковно в Петербург пойдем, там одного человека найти нам надо…
– Ну хорошо, и я пойду с вами, – сказал он таким тоном, как будто его об этом просили.
Левушка с Рыжиком значительно переглянулись между собою, а потом отошли немного в сторону и шепотом стали совещаться. Кончилось совещание тем, что в путь отправились они не вдвоем, а втроем.
– Как тебя звать? – обратился к новому спутнику Рыжик, идя с ним рядом.
– Меня зовут и Лейбеле и Хаимка. У меня два имени.
– Как мы его звать будем? – обернулся Рыжик к Левушке.
– Лучше Хаимкой его звать будем, – посоветовал Левушка.
Наступило минутное молчание. Трое путников бодро шагали вперед, глазами измеряя окрестность. Лес отодвинулся от них и ушел вместе с солнцем на запад. По обеим сторонам широкой дороги желтели хлебные поля.
– Вы, может, думаете, у меня денег нет? – нарушил молчание Хаимка. – Ой-ой, еще сколько есть!..
– Откуда же у тебя деньги? – живо заинтересовался Левушка.
– Откуда? У меня из дому деньги есть. Хочете, я вам покажу?..
– Покажи!
Хаимка остановился и запустил руку в карман своего балахона. Левушка и Рыжик также остановились. Хаимка все глубже и глубже опускал руку, пока со дна полы не вытащил крохотный кошелек.
– У меня кармана нет, а подкладка есть, – пояснил Хаимка, осторожно открывая кошелек. В ту же минуту над кошельком наклонились три головы.
– Вот один рубль и двадцать семь копеек. Вот!..
Он высыпал весь капитал на ладонь и поочередно подносил деньги к глазам то Рыжика, то Левушки.
– И у нас деньги есть, – проговорил Стрела. – Только у нас меньше: всего тринадцать копеек. Если хочешь, давай одну кассу сделаем. Мы тебе и наши деньги отдадим, а уже ты на всех покупать будешь… Хочешь?
– Ой-ой, еще как хочу! – воскликнул обрадованный Хаимка.
Левушка немедленно отдал ему тринадцать копеек, и снова все тронулись в путь.
Хаимка ликовал. С его смуглого лица не сходила радостная улыбка. Он ни на минуту не умолкал. Из его рассказов Рыжик и Левушка узнали, что он уроженец города Ковно, что у него ни отца, ни матери нет, а теперь он отправился в Палестину; но его нашли в вагоне под скамейкой, и он едет с ними в Петербург. Жил он в синагоге на общественный счет. Хорошо учился, и за это общество его одевало и кормило. Выучился он читать по-русски, и теперь он хочет многому учиться. Он будет ходить по земле и учиться до тех пор, пока не сделается первым ученым на всем свете. Когда он придет в страну, где не будет евреев, он обрежет себе пейсы…
Приятели с удовольствием слушали болтовню Хаимки и беспрерывно задавали ему вопросы.
– А креститься ты не хочешь? – спросил Рыжик.
– А зачем мне креститься?
– Чтобы быть русским.
– Чтобы быть русским? – певучим голосом переспросил Хаимка. – Ну, а ты хочешь быть евреем?
– Нет, – решительно и коротко ответил Рыжик.
– А почему ты не хочешь?
– Да потому, что быть русским лучше…
– А евреем быть хуже? – живо перебил Хаимка.
– Конечно, хуже.
– Ну, и вот… потому и я не хочу креститься… Зачем я у тебя возьму лучшее, а дам тебе худшее? Нехай лучшее останется у тебя, а худшее у меня… А если хотите всю правду, то я гроша не дам и за мою и за вашу веру. Нам бог нужен, как дыра в голове… Но знаете вы, что я люблю? – вдруг переменил разговор Хаимка.
– Что? – в один голос спросили Рыжик и Левушка.
– Я люблю сыр. Ах, как я его люблю!.. И вы знаете, я через это по белому свету пошел… Мне очень захотелось покушать сыру, а никто не давал. Теперь я сам хозяин и буду себе его кушать на доброе здоровье.
Хаимка весело рассмеялся.
К вечеру путешественники подошли к длинному низкому зданию, сложенному из красного кирпича. Дом этот стоял немного в стороне от дороги, в двух-трех верстах от видневшейся вдали деревни.
– Это корчма. Здесь ночевать можно, – сказал Левушка.
– И сыр купить можно? – заинтересовался Хаимка.
– Конечно, можно.
– Ну, так идемте!..
Путники отправились в корчму. Через просторные сени они вошли в большую мрачную комнату. Стены без штукатурки, земляной пол, деревянный, ничем не покрытый потолок делали эту комнату похожей на конюшню.
Вдоль стен стояли длинные массивные скамейки, а напротив дверей возвышалась стойка с тремя бочонками и разной посудой. От корчмы этой пахло погребом. Когда путники переступили порог, хозяин корчмы, молодой рыжий еврей с козлиной бородкой, только что окончил предвечернюю молитву и направился им навстречу. После обычных вопросов, куда и откуда они идут, корчмарь спросил у путешественников, не потребуют ли они себе чего-нибудь на ужин.
– Сыр есть у вас? – осведомился Хаимка.
– Сколько угодно, хоть даже на целый карбованец (рубль)…
Хаимка с общего согласия потребовал на двугривенный сыру и несколько булок. Левушка купил табаку и спичек.
Приятели приступили к ужину. Рыжику и Левушке еврейский сушенный сыр очень понравился. Что же касается Хаимки, то о нем и говорить нечего: он с такой жадностью набросился на любимое кушанье, что два раза чуть было не подавился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
– Да вон того мальчика, которого жандарм тащил…
– А себя ты не жалел, когда кондуктор тузил тебя?
– То я, а то он… Себя не жалко…
– Слухайте, слухайте! – вдруг услыхали приятели чей-то голос.
Они обернулись и увидали, к крайнему своему удивлению, того самого еврейского мальчика, о котором у них шла речь. Путаясь в длинных полах серого балахона, он бежал прямо на них.
– Уф, как жарко!.. – с трудом выговорил наконец мальчуган и остановился перед озадаченными приятелями.
Смуглое лицо его горело румянцем, черные глаза сверкали и искрились. Крепкие сапоги, фуражка с большим козырьком и пуговицей на макушке, парусиновый сюртук до пят и маленький черный мешочек в руке – вот все, что было на нем и при нем.
– Что они тебе сделали? – спросил у него Рыжик.
– А что они могут мне сделать? – ответил мальчик на вопрос вопросом и пожал плечами. – Очень я их боюсь… Подумаешь, начальство какое! – добавил он и презрительно улыбнулся.
– А зачем ты орал, ежели не боишься? – вмешался в разговор Левушка.
– Я орал потому, что жандарм этого хотел. Я вижу – ему нравится, чтоб я кричал, ну я и кричал… Что мне, дорого стоит покричать?..
Рыжик и Левушка так и покатились со смеху.
– Так это ты не взаправду ревел? – сквозь смех воскликнул Рыжик. – Ай, и молодец же ты!..
Он дружески похлопал мальчика по плечу.
– Куда ты идешь? – обратился к нему с вопросом Левушка.
– А вы куда идете? – опять ответил он на вопрос вопросом.
– Мы идем сейчас в Ковно…
– Ну, и я пойду в Ковно…
– Позволь, – перебил его Левушка, – ведь ты сейчас из Ковно «зайцем»-то приехал?
– Ну и что ж?.. А разве мне не все равно, что в Ковно, что из Ковно?.. Хочете – я пойду направо, хочете – налево.
– А зачем ты идешь?
– А зачем вы идете?
– Мы из Ковно в Петербург пойдем, там одного человека найти нам надо…
– Ну хорошо, и я пойду с вами, – сказал он таким тоном, как будто его об этом просили.
Левушка с Рыжиком значительно переглянулись между собою, а потом отошли немного в сторону и шепотом стали совещаться. Кончилось совещание тем, что в путь отправились они не вдвоем, а втроем.
– Как тебя звать? – обратился к новому спутнику Рыжик, идя с ним рядом.
– Меня зовут и Лейбеле и Хаимка. У меня два имени.
– Как мы его звать будем? – обернулся Рыжик к Левушке.
– Лучше Хаимкой его звать будем, – посоветовал Левушка.
Наступило минутное молчание. Трое путников бодро шагали вперед, глазами измеряя окрестность. Лес отодвинулся от них и ушел вместе с солнцем на запад. По обеим сторонам широкой дороги желтели хлебные поля.
– Вы, может, думаете, у меня денег нет? – нарушил молчание Хаимка. – Ой-ой, еще сколько есть!..
– Откуда же у тебя деньги? – живо заинтересовался Левушка.
– Откуда? У меня из дому деньги есть. Хочете, я вам покажу?..
– Покажи!
Хаимка остановился и запустил руку в карман своего балахона. Левушка и Рыжик также остановились. Хаимка все глубже и глубже опускал руку, пока со дна полы не вытащил крохотный кошелек.
– У меня кармана нет, а подкладка есть, – пояснил Хаимка, осторожно открывая кошелек. В ту же минуту над кошельком наклонились три головы.
– Вот один рубль и двадцать семь копеек. Вот!..
Он высыпал весь капитал на ладонь и поочередно подносил деньги к глазам то Рыжика, то Левушки.
– И у нас деньги есть, – проговорил Стрела. – Только у нас меньше: всего тринадцать копеек. Если хочешь, давай одну кассу сделаем. Мы тебе и наши деньги отдадим, а уже ты на всех покупать будешь… Хочешь?
– Ой-ой, еще как хочу! – воскликнул обрадованный Хаимка.
Левушка немедленно отдал ему тринадцать копеек, и снова все тронулись в путь.
Хаимка ликовал. С его смуглого лица не сходила радостная улыбка. Он ни на минуту не умолкал. Из его рассказов Рыжик и Левушка узнали, что он уроженец города Ковно, что у него ни отца, ни матери нет, а теперь он отправился в Палестину; но его нашли в вагоне под скамейкой, и он едет с ними в Петербург. Жил он в синагоге на общественный счет. Хорошо учился, и за это общество его одевало и кормило. Выучился он читать по-русски, и теперь он хочет многому учиться. Он будет ходить по земле и учиться до тех пор, пока не сделается первым ученым на всем свете. Когда он придет в страну, где не будет евреев, он обрежет себе пейсы…
Приятели с удовольствием слушали болтовню Хаимки и беспрерывно задавали ему вопросы.
– А креститься ты не хочешь? – спросил Рыжик.
– А зачем мне креститься?
– Чтобы быть русским.
– Чтобы быть русским? – певучим голосом переспросил Хаимка. – Ну, а ты хочешь быть евреем?
– Нет, – решительно и коротко ответил Рыжик.
– А почему ты не хочешь?
– Да потому, что быть русским лучше…
– А евреем быть хуже? – живо перебил Хаимка.
– Конечно, хуже.
– Ну, и вот… потому и я не хочу креститься… Зачем я у тебя возьму лучшее, а дам тебе худшее? Нехай лучшее останется у тебя, а худшее у меня… А если хотите всю правду, то я гроша не дам и за мою и за вашу веру. Нам бог нужен, как дыра в голове… Но знаете вы, что я люблю? – вдруг переменил разговор Хаимка.
– Что? – в один голос спросили Рыжик и Левушка.
– Я люблю сыр. Ах, как я его люблю!.. И вы знаете, я через это по белому свету пошел… Мне очень захотелось покушать сыру, а никто не давал. Теперь я сам хозяин и буду себе его кушать на доброе здоровье.
Хаимка весело рассмеялся.
К вечеру путешественники подошли к длинному низкому зданию, сложенному из красного кирпича. Дом этот стоял немного в стороне от дороги, в двух-трех верстах от видневшейся вдали деревни.
– Это корчма. Здесь ночевать можно, – сказал Левушка.
– И сыр купить можно? – заинтересовался Хаимка.
– Конечно, можно.
– Ну, так идемте!..
Путники отправились в корчму. Через просторные сени они вошли в большую мрачную комнату. Стены без штукатурки, земляной пол, деревянный, ничем не покрытый потолок делали эту комнату похожей на конюшню.
Вдоль стен стояли длинные массивные скамейки, а напротив дверей возвышалась стойка с тремя бочонками и разной посудой. От корчмы этой пахло погребом. Когда путники переступили порог, хозяин корчмы, молодой рыжий еврей с козлиной бородкой, только что окончил предвечернюю молитву и направился им навстречу. После обычных вопросов, куда и откуда они идут, корчмарь спросил у путешественников, не потребуют ли они себе чего-нибудь на ужин.
– Сыр есть у вас? – осведомился Хаимка.
– Сколько угодно, хоть даже на целый карбованец (рубль)…
Хаимка с общего согласия потребовал на двугривенный сыру и несколько булок. Левушка купил табаку и спичек.
Приятели приступили к ужину. Рыжику и Левушке еврейский сушенный сыр очень понравился. Что же касается Хаимки, то о нем и говорить нечего: он с такой жадностью набросился на любимое кушанье, что два раза чуть было не подавился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80