Женщина издала удивленное восклицание:
— Кто вы?
— Я их дальняя родственница.
— Настолько дальняя, что даже не знаете их настоящую фамилию?
У говорившей был сильный латышский акцент. Но даже сквозь него безошибочно угадывалась ирония.
— Простите, я знала их отца и потому решила…
— Как понять «знали»? — В голос собеседницы появился напор. — С Константином что-то случилось?
— Да. — Даша почувствовала себя неловко. Значит, это все-таки его бывшая. И значит, ей придется сейчас сообщить, что Скуратов умер. Они хоть и разошлись, но как Илзе Раймондовна к этому отнесется?
— Алло, девушка, почему вы молчите?
— Вы его бывшая супруга?
— Да.
— Он… Константин Георгиевич скончался.
Сауш что-то негромко произнесла по-латышски. Некоторое время в трубке было тихо.
— Алло, с вами все в порядке? — теперь уже забеспокоилась Даша.
— Да… — Голос звучат устало. — Я знала, что это случится. Сердце?
— Нет. Произошел несчастный случай.
— Несчастный случай? Как глупо. У него ведь было больное сердце.
«Наверное, глупо, — мелькнула мысль. — Но, с другой стороны, какая разница, человек-то все равно умер».
— Вы звоните, чтобы сообщить о его смерти?
— Не только. Я бы хотела поговорить с его детьми.
— С моими детьми? О чем?
— Это не телефонный разговор. Сауш снова замолчала.
— Вы меня слышите?
— Да. Но я не смогу помочь, если не узнаю вашей цели.
— Вашим детям это будет только во благо.
— Не уверена.
Даша начала нервничать: латыши отличаются известным упорством, и если эта дама заупрямится, придется названивать в Ригу до тех пор, пока кто-то из сыновей сам не поднимет трубку. А что если они живут отдельно?
— Они уже взрослые, им самим решать.
— Прежде всего я их мать, и потому я решаю, что им полезно, а что нет.
Даша испугалась, что Сауш повесит трубку.
— Подождите! Я действительно не могу сейчас рассказать больше, но не потому, что хочу от вас что-то скрыть, просто не могу по телефону. Я родственница вашего мужа и ищу остальных.
— Кого остальных?
— Остальных родственников. У вашего мужа ведь были еще братья? Еще двое, — Даша решила перевести разговор в нейтральное русло: мол, не только ваши дети мне нужны, а все вместе.
— Тогда и встречайтесь с ними.
— У меня нет их адреса. И снова пауза.
— Один из его братьев, Роман, жил в Крыму, мы как-то отдыхали там.
— А где? Где в Крыму? — Черт с ними, с близнецами, или кто они там! Если из латышки удастся вытянуть адрес брата, то можно будет заняться ими позже.
Бывшая жена Скуратова то ли продолжала сомневаться, то ли действительно пыталась вспомнить.
— Он работал в каком-то санатории ЦК. «Красное знамя»? Или «Красный октябрь»? Не помню, но что-то пролетарское. Недалеко от Ялты. Извините, мне надо идти. И прошу вас, не надо больше звонить, для мальчиков это будет трагедией.
Пошли гудки отбоя.
«Мальчики». Даша угрюмо смотрела на металлические кнопки телефона. «У этих мальчиков наверняка уже свои мальчики имеются, а все носится с ними, как курица… Так и вырастают маменькины сыночки».
Она была расстроена. Все можно было бы выяснить буквально за пару звонков, если бы не нервная мамаша. Но хоть что-то подсказала. Хотя могла бы и ничего не говорить. Весь Крым недалеко от Ялты. И санатории там были почти все цековские. А уж что касаемо пролетарского названия… Да как их было еще называть?
На улице похолодало еще сильнее. Октябрьскую непогоду усиливало урчание голодного желудка. Так и околеть не долго. Даша принялась растирать кончик носа. Надо начинать обзванивать друзей и решать проблему с ночлегом. Ну и с ужином заодно. Даша достала записную книжку и зашуршала страницами.
4
Минут через пятнадцать стало очевидно, что ночевать ей сегодня негде. Никто не хотел заполучить ее в качестве постоялицы даже на одну ночь — как известно, слава опережает человека. Даша тяжело вздохнула и убрала ненужный телефон в сумку.
О том, чтобы вернуться к подполковнику, не могло быть и речи. Опять вспомнился недавний скандал. Даже не столько сам скандал, сколько высказанные угрозы. Полетаев слова на ветер бросать не станет: как только на нее поступит первая, хотя бы устная, жалоба, он немедленно упечет ее в каземат потемнее и будет держать там, пока она кровью не напишет клятву, никогда больше в Россию не возвращаться.
«Что же делать? — тоскливо размышляла молодая женщина, дыханием пытаясь согреть руки. — Спать негде, есть нечего, с чего начать поиск — непонятно…»
В надежде хоть как-то привести мысли в порядок и сообразить, к кому же все-таки заглянуть на чаек с ночлегом, она забрела в небольшое бистро и заказала кофе с тирамисой.
Кофе был неплохим, но вот изысканное лакомство оказалось совсем не изысканным, а, попросту говоря, отвратительным и больше походило на забытый в холодильнике бисквитный торт последних дней социализма.
В связи с диетой и шатким финансовым положением Даша редко позволяла себе дорогостоящие радости, но уж если и решала себя побаловать, то чем-нибудь самым вкусным. А этот коричневатый кусок теста на картонной тарелке выглядел просто плевком в измученную душу. Чувство гастрономического раздражения усугублялось неопределенностью будущего. Да еще Полетаев, да еще латышка…
Держа тарелку за донышко, Даша подошла к стойке и, перевернув с широкой амплитудой, звонко припечатала к прилавку.
— Если бы вы подали подобное в Италии, вас бы уже пятнадцать минут как не было бы в живых, — громко произнесла она. глядя прямо в глаза официанту. — Позовите вашего менеджера. Я заставлю его это съесть.
Молоденький официант опешил. Сделав шаг назад, он что-то прошептал другому официанту. Тот мгновенно исчез за дверью в подсобку. Посетители с радостным любопытством наблюдали за развитием скандала.
Вскоре из-за деревянной двери показался мужчина в черном костюме. Он был мало похож на менеджера, но зато весьма смахивал на вышибалу.
— В чем проблема? — проскрипел «менеджер».
Даше было совершенно все равно, кому устраивать скандал. Когда женщина в плохом настроении, она не делит людей на интеллигентных и сильных.
— Как давно в последний раз вы были в Италии? — холодно осведомилась она.
— В какой еще Италии?
— В итальянской. Той, что на Апеннинском полуострове. Чуть ниже и левее Греции.
Мужчина в черном костюме перевел взгляд с веснушек на испачканную стойку.
— Что вы хотите?
— Я хочу, чтобы вы это съели.
— Зачем?
— Затем, что через полчаса я привезу вам настоящую тирамису, и вы тогда скажете, есть между ними хоть что-нибудь общее или нет.
— Да пожалуйста. — Вышибала пожал плечом, подошел к стойке и, взяв ложку, спокойно съел размазанное по мрамору пирожное. Затем он посмотрел на часы. — Только постарайтесь не опаздывать, у меня смена заканчивается через сорок минут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136