— Только как ты тогда туалетную бумагу воровать станешь?
Женщина мгновенно съежилась, сквозь несмываемый загар проступили красные жилки.
— Это не я брала. Мне зачем? У меня муж хорошо зарабатывает, да и дети помогают. Вы меня хоть раз поймали? Это Верка Даниленко…
— Я не буду сейчас выяснять, кто из вас что крадет, но запомни, Степанова, перерасходованное белье будешь стирать сама. — И, не дослушав, направился к санаторному корпусу.
— Роман Георгиевич! — На крыльцо выскочила смешная девчушка лет восемнадцати с короткими ножками и неожиданно массивными для ее талии и возраста бедрами. — Вас яка женщина к телефону кличет. Сестра, чи шо…
— Какая еще сестра? Валька ведь уже была. — Завхоз вскинул голову.
— Та я не поняла… Може, родственница яка? — Девчушка, казалось, огорчилась. — Так вы подойдете?
— Родственница, говоришь? — Сколько же у него развелось этих родственников как начальником стал!
— А звонок междугородний?
— Да не… местный, кажись…
«Значит еще и задарма хотят — места-то сейчас свободного навалом. Шиш им».
— Подойду, Анюта, сейчас.
Не торопясь, Скуратов поднялся по ступенькам, обернулся, окинул взглядом свое санаторное хозяйство, будто желая продемонстрировать, что устал от вечных просьб и плясать ни под чью дуду не намерен, и лишь затем направился в свой кабинет. — Трубка лежала, покорно дожидаясь крепкой задубевшей от работы руки.
— Я слушаю.
— Роман Георгиевич?
По выговору Скуратов безошибочно узнал москвичку. До чего ж они наглые, эти столичные жители — даже после сезона все норовят по знакомству себе отдых устроить.
— Слушаю, кто это?
— Вы меня не знаете. Хотя мы с вами в некотором роде родственники.
— И в каком же это роде? — Роман Георгиевич пододвинул стул и присел.
— В самом прямом.
На душе вдруг стало неспокойно. «Сын-то, Толька, во Владимире учится, а тут барышня молодая звонит из тех же краев. Неужто, подлец, дитя сотворил? Говорил ему, барану, держи свое хозяйство на привязи… А ну как сейчас начнет деньги тянуть? Кругом голытьба так и шарит, где бы кусок пожирнее урвать. Ах, дурак, Толька, вот дурак…»
— Роман Георгиевич, мы не могли бы сейчас встретиться? Я вам все расскажу.
— Встретиться? — «Интересно, Лялька сейчас на работе? Ох, чует мое сердце — быть ей бабкой!» Он помолчал. — Что ж, можно и встретиться. Вы где остановились?
— В Ялте. В гостинице «Ореанда». Но в данный момент нахожусь в Мисхоре. В ресторане рядом с городским пляжем. Чудесный вид.
«Вот-те номер. В „Ореанде“ бедные родственники не останавливаются. Но богатым-то чего может быть от него надо?»
— Алло, Роман Георгиевич, вы слышите меня?
— Да-да…
— Так вы сможете сейчас подойти? Я понимаю, у вас рабочий день…
— Я приду. — Скуратов посмотрел на часы. — Через полчаса буду. Как мне вас узнать?
— Я здесь самая рыжая, — засмеялась незнакомка, — Со мной рядом будет мужчина, очень похожий на француза… — И снова засмеялась, обращая свой смех к кому-то рядом.
— На француза? — Роман Георгиевич окончательно смешался. «Может это глупый розыгрыш, Лялька проверяет?»
— Да. Очень похож. Наверное оттого, что он и есть француз. Так мы вас ждем?
— Ждите, скоро буду.
Скуратов уже хотел было повесить трубку, как собеседница вдруг спросила:
— Кстати, а вам фамилия Вельбах ни о чем не говорит? «Вельбах, Вельбах…»
— Что-то не припомню. А что?
— Ничего. — Звонившая снова рассмеялась. — Просто это вы и есть.
«Чокнутая».
Повесив трубку, Скуратов некоторое время рассматривал телефон, словно тот мог рассказать ему нечто большее.
— Аня!
Из коридора послышалось торопливое топанье. В комнату заглянула коротконогая девчушка.
— А эта… — он кивнул на телефон, — ну та, которая звонила, она как представилась? Вы имя ее не запомнили?
Секретарша похлопала глазами.
— Да она и не говорила. Сказала просто, что родственница. Сестра, чи шо…
«Чушь». Кроме Вальки, сестер у него не было. Только та уже давно не рыжая, а седая…
— Анна, я отъеду на часик, если спросят, я — в Кореиз, к Петру Григорьевичу, он мне должен списки передать.
— Конечно, — крутобедрая барышня закивала головкой в кудряшках, — езжайте, езжайте, я все передам.
3
Даша уже не восторгалась теплым солнцем и золотистыми красками крымской осени. Она кусала губы, вздыхала и с ненавистью следила за секундной стрелкой. То, что полчаса может перерасти в час, ее не удивило бы, но два часа… Это, извините, слишком. В отличие от нее, Филипп всем своим видом опровергал широко распространенное мнение о темпераментности французов. Вот уже минут сорок он сидел, откинувшись на спинку кресла, и неподвижным взглядом следил за матовым блеском морских волн.
— Ну что будем делать? — не выдержала Даша.
— Не знаю, — пожал плечами Филипп.
— Позвоню еще раз?
— Конечно. — Голос его был тусклым. Не стоило труда догадаться, что флорист с мировым именем оскорблен.
— Все-таки Роман Георгиевич по хозяйственной части. — Даша старалась уменьшить значимость проступка предполагаемого наследника. — Всегда столько дел…
— Да-да. — Месье Кервель на этот раз даже не потрудился придать интонации и минимум дружелюбия.
— И пошутила я зря. Может, он решил, что его разыгрывают?
— Может быть…
Даша набрала номер санатория. К телефону долго никто не подходил. Она уже собралась было перезвонить, как послышался щелчок и аппарат буквально взорвался плачущим криком:
— Алло!
Несколько секунд Даша молчала, потом осторожно переспросила:
— Это санаторий?
— Да! Да! Что вы хотели?
— Простите, а Роман Георгиевич…
Мгновенная тишина на другом конце провода заставила ее сжевать конец фразы.
— Это вы звонили ему днем?
— Да, я.
— Подождите… — Голос стал глуше, очевидно говорившая прикрыла трубку ладонью. Но даже через ладонь и роуминг Даша отчетливо услышала фразу: «Это она!»
И сразу в след за этим в телефонной трубке возник совсем другой голос — мужской, с нарочито вкрадчивыми интонациями.
— Алло, девушка, здрастье, а вы где сейчас?
— Я? — Мидии нехорошо шевельнулись в желудке. Голос совершенно точно не принадлежал Скуратову. — Да я… все там же.
— Где именно?
— В ресторане возле городского пляжа. Мы с Романом Георгиевичем договорилась почти три часа назад, но…
— Не уходите никуда, мы сейчас будем.
Даша автоматически посмотрела на табло мобильного телефона — абонент отключился. Что происходит?
— Что происходит? — Филипп пытался заглянуть ей в глаза, словно надеясь прочитать в них ответ.
— Не знаю. Наверное, все-таки мне не надо было шутить…
4
Интерьер отделения милиции в Крыму не намного отличался от того, в котором она побывала тремя днями раньше. Разве что светлее и жарче.
— Итак, гражданка Быстрова, я хотел бы знать цель вашего визита в Крым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136
Женщина мгновенно съежилась, сквозь несмываемый загар проступили красные жилки.
— Это не я брала. Мне зачем? У меня муж хорошо зарабатывает, да и дети помогают. Вы меня хоть раз поймали? Это Верка Даниленко…
— Я не буду сейчас выяснять, кто из вас что крадет, но запомни, Степанова, перерасходованное белье будешь стирать сама. — И, не дослушав, направился к санаторному корпусу.
— Роман Георгиевич! — На крыльцо выскочила смешная девчушка лет восемнадцати с короткими ножками и неожиданно массивными для ее талии и возраста бедрами. — Вас яка женщина к телефону кличет. Сестра, чи шо…
— Какая еще сестра? Валька ведь уже была. — Завхоз вскинул голову.
— Та я не поняла… Може, родственница яка? — Девчушка, казалось, огорчилась. — Так вы подойдете?
— Родственница, говоришь? — Сколько же у него развелось этих родственников как начальником стал!
— А звонок междугородний?
— Да не… местный, кажись…
«Значит еще и задарма хотят — места-то сейчас свободного навалом. Шиш им».
— Подойду, Анюта, сейчас.
Не торопясь, Скуратов поднялся по ступенькам, обернулся, окинул взглядом свое санаторное хозяйство, будто желая продемонстрировать, что устал от вечных просьб и плясать ни под чью дуду не намерен, и лишь затем направился в свой кабинет. — Трубка лежала, покорно дожидаясь крепкой задубевшей от работы руки.
— Я слушаю.
— Роман Георгиевич?
По выговору Скуратов безошибочно узнал москвичку. До чего ж они наглые, эти столичные жители — даже после сезона все норовят по знакомству себе отдых устроить.
— Слушаю, кто это?
— Вы меня не знаете. Хотя мы с вами в некотором роде родственники.
— И в каком же это роде? — Роман Георгиевич пододвинул стул и присел.
— В самом прямом.
На душе вдруг стало неспокойно. «Сын-то, Толька, во Владимире учится, а тут барышня молодая звонит из тех же краев. Неужто, подлец, дитя сотворил? Говорил ему, барану, держи свое хозяйство на привязи… А ну как сейчас начнет деньги тянуть? Кругом голытьба так и шарит, где бы кусок пожирнее урвать. Ах, дурак, Толька, вот дурак…»
— Роман Георгиевич, мы не могли бы сейчас встретиться? Я вам все расскажу.
— Встретиться? — «Интересно, Лялька сейчас на работе? Ох, чует мое сердце — быть ей бабкой!» Он помолчал. — Что ж, можно и встретиться. Вы где остановились?
— В Ялте. В гостинице «Ореанда». Но в данный момент нахожусь в Мисхоре. В ресторане рядом с городским пляжем. Чудесный вид.
«Вот-те номер. В „Ореанде“ бедные родственники не останавливаются. Но богатым-то чего может быть от него надо?»
— Алло, Роман Георгиевич, вы слышите меня?
— Да-да…
— Так вы сможете сейчас подойти? Я понимаю, у вас рабочий день…
— Я приду. — Скуратов посмотрел на часы. — Через полчаса буду. Как мне вас узнать?
— Я здесь самая рыжая, — засмеялась незнакомка, — Со мной рядом будет мужчина, очень похожий на француза… — И снова засмеялась, обращая свой смех к кому-то рядом.
— На француза? — Роман Георгиевич окончательно смешался. «Может это глупый розыгрыш, Лялька проверяет?»
— Да. Очень похож. Наверное оттого, что он и есть француз. Так мы вас ждем?
— Ждите, скоро буду.
Скуратов уже хотел было повесить трубку, как собеседница вдруг спросила:
— Кстати, а вам фамилия Вельбах ни о чем не говорит? «Вельбах, Вельбах…»
— Что-то не припомню. А что?
— Ничего. — Звонившая снова рассмеялась. — Просто это вы и есть.
«Чокнутая».
Повесив трубку, Скуратов некоторое время рассматривал телефон, словно тот мог рассказать ему нечто большее.
— Аня!
Из коридора послышалось торопливое топанье. В комнату заглянула коротконогая девчушка.
— А эта… — он кивнул на телефон, — ну та, которая звонила, она как представилась? Вы имя ее не запомнили?
Секретарша похлопала глазами.
— Да она и не говорила. Сказала просто, что родственница. Сестра, чи шо…
«Чушь». Кроме Вальки, сестер у него не было. Только та уже давно не рыжая, а седая…
— Анна, я отъеду на часик, если спросят, я — в Кореиз, к Петру Григорьевичу, он мне должен списки передать.
— Конечно, — крутобедрая барышня закивала головкой в кудряшках, — езжайте, езжайте, я все передам.
3
Даша уже не восторгалась теплым солнцем и золотистыми красками крымской осени. Она кусала губы, вздыхала и с ненавистью следила за секундной стрелкой. То, что полчаса может перерасти в час, ее не удивило бы, но два часа… Это, извините, слишком. В отличие от нее, Филипп всем своим видом опровергал широко распространенное мнение о темпераментности французов. Вот уже минут сорок он сидел, откинувшись на спинку кресла, и неподвижным взглядом следил за матовым блеском морских волн.
— Ну что будем делать? — не выдержала Даша.
— Не знаю, — пожал плечами Филипп.
— Позвоню еще раз?
— Конечно. — Голос его был тусклым. Не стоило труда догадаться, что флорист с мировым именем оскорблен.
— Все-таки Роман Георгиевич по хозяйственной части. — Даша старалась уменьшить значимость проступка предполагаемого наследника. — Всегда столько дел…
— Да-да. — Месье Кервель на этот раз даже не потрудился придать интонации и минимум дружелюбия.
— И пошутила я зря. Может, он решил, что его разыгрывают?
— Может быть…
Даша набрала номер санатория. К телефону долго никто не подходил. Она уже собралась было перезвонить, как послышался щелчок и аппарат буквально взорвался плачущим криком:
— Алло!
Несколько секунд Даша молчала, потом осторожно переспросила:
— Это санаторий?
— Да! Да! Что вы хотели?
— Простите, а Роман Георгиевич…
Мгновенная тишина на другом конце провода заставила ее сжевать конец фразы.
— Это вы звонили ему днем?
— Да, я.
— Подождите… — Голос стал глуше, очевидно говорившая прикрыла трубку ладонью. Но даже через ладонь и роуминг Даша отчетливо услышала фразу: «Это она!»
И сразу в след за этим в телефонной трубке возник совсем другой голос — мужской, с нарочито вкрадчивыми интонациями.
— Алло, девушка, здрастье, а вы где сейчас?
— Я? — Мидии нехорошо шевельнулись в желудке. Голос совершенно точно не принадлежал Скуратову. — Да я… все там же.
— Где именно?
— В ресторане возле городского пляжа. Мы с Романом Георгиевичем договорилась почти три часа назад, но…
— Не уходите никуда, мы сейчас будем.
Даша автоматически посмотрела на табло мобильного телефона — абонент отключился. Что происходит?
— Что происходит? — Филипп пытался заглянуть ей в глаза, словно надеясь прочитать в них ответ.
— Не знаю. Наверное, все-таки мне не надо было шутить…
4
Интерьер отделения милиции в Крыму не намного отличался от того, в котором она побывала тремя днями раньше. Разве что светлее и жарче.
— Итак, гражданка Быстрова, я хотел бы знать цель вашего визита в Крым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136