Наконец, закон должен полностью разрешить самые яростные богохульства, самые крайние атеистические произведения, пока следы, оставленные ужасными игрушками нашего детства, не будут окончательно изглажены из сердца и памяти человеческого рода.
Власти непременно учредят соревнование среди литераторов с той целью, дабы наградить произведение, в наибольшей мере способное, наконец, просветить европейцев в этом важном предмете. И пусть внушительная награда, даруемая всем народом, достанется тому, кто, исчерпав предмет исследования с наибольшей глубиной, оставит своим соотечественникам меч и чистое сердце, чтобы граждане могли бороться с суевериями и искренне их ненавидеть.
Итак, в течение шести месяцев мы покончим с религией, и ваш обесславленный Бог перейдет в небытие. При этом люди ни на минуту не перестанут быть справедливыми, ревнивыми к заслугам других, трепещущими перед мечом закона, одним словом, они останутся порядочными людьми. Граждане тогда, наконец, поймут, что истинный патриот не должен уподобляться прислужнику царей, действиями которого управляют химеры. Наконец, гражданин республики, сдерживаемый только лишь угрызениями совести, признает своим единственным вождем добродетель, а не легкомысленную надежду на некий лучший мир или страх перед бедствиями, более страшными чем те, которые шлет нам природа.
НРАВЫ
После доказательства негодности теизма для республиканских норм правления, по всей видимости, необходимо показать, что теизм еще в большей мере не соответствует нравам французов. Предмет этот очень важен, ибо нравы послужат побудительной причиной законов, которые нам следует установить в будущем.
Французы, вы являетесь людьми слишком просвещенными, чтобы не осознавать неизбежность возникновения новых нравов при новом правительстве. В самом деле, разве гражданин свободного государства будет себя вести так, как поступал раб короля-деспота? Неужели различия по интересам, разница в обязанностях и взаимных отношениях не приблизят нас к существенно иному способу поведения в обществе? В частности, множество мелких заблуждений и общественных проступков теперь совершенно ничего не значат, хотя им и придавали важное значение во времена правления королей, стремившихся выглядеть почитаемыми и неприступными и потому вынужденных повышать свою требовательность по мере того, как росла их потребность в подчинении подданных.
Что касается иных злодеяний, известных под названиями богохульства и цареубийства, то в республиканском государстве они также должны считаться мнимыми, ведь наше правительство уже не признает ни государей, ни религии.
Граждане, подумайте о том, что владея свободой совести и печати, нам остается совсем немногое, а именно, присоединить к этим свободам свободу действовать, исключив, разумеется, те действия, которые прямо, подрывают существующие формы правления. Тогда вам придется преодолевать несравненно меньшее число преступлений, ведь в обществе, основывающемся на равенстве и свободе, насчитывается очень мало преступных деяний. Если хорошо обдумать и взвесить все обстоятельства, то преступным следует считать только то, что противоречит закону.
Природа же нам внушает одинаково как порок, так и добродетель, принимая во внимание только наши свойства, или, выражаясь по-философски, существующие в разных людях природные потребности. Таким образом, дар природы, по-видимому, является весьма недостоверной мерой определения добра и зла.
Я попытаюсь изложить мысли, касающиеся такого важного предмета, несколько подробней, распределив по разрядам различные человеческие поступки, которые ранее принято было называть преступными. Далее, я постараюсь сопоставить означенные поступки с истинными обязанностями гражданина республики.
Человеческие обязанности всегда находились в зависимости от трех различных отношений, а именно:
1. Обязанности по отношению к Верховному Существу, налагаемые на человека благодаря его легковерию и совестливости.
2. Обязанности, которые следует исполнять по отношению к себе подобным.
3. Наконец, обязанности по отношению к человеку, субъекту прочих отношений.
Первый вид обязанностей ( я подразумеваю тот случай, когда мы ложно верим в какие-либо обязанности перед Богом) уничтожается с легкостью. В самом деле, теперь нам уже достоверно известно, что Бог никак не вмешивается в наши дела, мы являемся такими необходимыми продуктами природы, как растения и животные. Вне всякого сомнения человек существует в этом мире потому, что не существовать ему здесь абсолютно невозможно.
Вместе с упразднением обязанностей первого вида исчезают все преступления против религии, а именно, проступки, известные под неопределенными и пустыми именами нечестия, святотаства, богохульства, атеизма и тому подобного. Мнимые преступления против религии стали причиной изгнания Алкивиада из Афин, а у нас, во Франции, повлекли за собой казнь несчастного Ла Барра.
Действительно, если уж в мире и следует считать каких-либо людей безумными, то таковыми необходимо признать тех, кто, не обладая знанием о сущности и желаниях почитаемого ими Бога (ведь они могут судить о Боге — смешном фантоме человеческого воображения — только в силу своей ограниченности) , вместе с тем каким-то образом выносят решения о причинах Божественного гнева или милости.
Мои слова совсем не следует понимать так, как будто бы я советовал вам ограничиться равным разрешением всех вероисповеданий. Я стремлюсь к тому, чтобы любая вера стала объектом насмешек и издевательств. По моему мнению, людей, собравшихся в каком-либо храме для вознесения молитв к Предвечному Существу, надлежит рассматривать в качестве театральных комедиантов. Любому человеку, разумеется, вольно потешаться над игрой подобных актеров.
Если же вы не будете относиться к вопросам веры с насмешкой, то народ в скором времени начнет воспринимать ту или иную веру серьезно, придавая религии не свойственную ей значительность. Ложные мнения в таком случае найдут себе множество защитников, так что теологические прения мгновенно превратятся в религиозные битвы .(Всякий народ считает свою веру наилучшей из всех. В доказательство подобного мнения обычно приводят множество доводов, не только противоположных друг другу, но и подчас прямо себе противоречащих. ЕСли даже и предположить, что Бог существует, то наше глубокое невежество в этом вопросе не позволит решить, какой из означенных доводов наиболее угоден Богу. Мудрые люди должны были бы или одобрить все эти доводы сразу или в равной мере их запретить. Очевидно, запрещение здесь оказывается вернейшим средством, ибо присущее людям нравственное чувство с достоверностью убеждает нас в том, что все религии являют собой маскарад, следовательно, ни одна из них не может угодить Богу, который к тому же не существует.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
Власти непременно учредят соревнование среди литераторов с той целью, дабы наградить произведение, в наибольшей мере способное, наконец, просветить европейцев в этом важном предмете. И пусть внушительная награда, даруемая всем народом, достанется тому, кто, исчерпав предмет исследования с наибольшей глубиной, оставит своим соотечественникам меч и чистое сердце, чтобы граждане могли бороться с суевериями и искренне их ненавидеть.
Итак, в течение шести месяцев мы покончим с религией, и ваш обесславленный Бог перейдет в небытие. При этом люди ни на минуту не перестанут быть справедливыми, ревнивыми к заслугам других, трепещущими перед мечом закона, одним словом, они останутся порядочными людьми. Граждане тогда, наконец, поймут, что истинный патриот не должен уподобляться прислужнику царей, действиями которого управляют химеры. Наконец, гражданин республики, сдерживаемый только лишь угрызениями совести, признает своим единственным вождем добродетель, а не легкомысленную надежду на некий лучший мир или страх перед бедствиями, более страшными чем те, которые шлет нам природа.
НРАВЫ
После доказательства негодности теизма для республиканских норм правления, по всей видимости, необходимо показать, что теизм еще в большей мере не соответствует нравам французов. Предмет этот очень важен, ибо нравы послужат побудительной причиной законов, которые нам следует установить в будущем.
Французы, вы являетесь людьми слишком просвещенными, чтобы не осознавать неизбежность возникновения новых нравов при новом правительстве. В самом деле, разве гражданин свободного государства будет себя вести так, как поступал раб короля-деспота? Неужели различия по интересам, разница в обязанностях и взаимных отношениях не приблизят нас к существенно иному способу поведения в обществе? В частности, множество мелких заблуждений и общественных проступков теперь совершенно ничего не значат, хотя им и придавали важное значение во времена правления королей, стремившихся выглядеть почитаемыми и неприступными и потому вынужденных повышать свою требовательность по мере того, как росла их потребность в подчинении подданных.
Что касается иных злодеяний, известных под названиями богохульства и цареубийства, то в республиканском государстве они также должны считаться мнимыми, ведь наше правительство уже не признает ни государей, ни религии.
Граждане, подумайте о том, что владея свободой совести и печати, нам остается совсем немногое, а именно, присоединить к этим свободам свободу действовать, исключив, разумеется, те действия, которые прямо, подрывают существующие формы правления. Тогда вам придется преодолевать несравненно меньшее число преступлений, ведь в обществе, основывающемся на равенстве и свободе, насчитывается очень мало преступных деяний. Если хорошо обдумать и взвесить все обстоятельства, то преступным следует считать только то, что противоречит закону.
Природа же нам внушает одинаково как порок, так и добродетель, принимая во внимание только наши свойства, или, выражаясь по-философски, существующие в разных людях природные потребности. Таким образом, дар природы, по-видимому, является весьма недостоверной мерой определения добра и зла.
Я попытаюсь изложить мысли, касающиеся такого важного предмета, несколько подробней, распределив по разрядам различные человеческие поступки, которые ранее принято было называть преступными. Далее, я постараюсь сопоставить означенные поступки с истинными обязанностями гражданина республики.
Человеческие обязанности всегда находились в зависимости от трех различных отношений, а именно:
1. Обязанности по отношению к Верховному Существу, налагаемые на человека благодаря его легковерию и совестливости.
2. Обязанности, которые следует исполнять по отношению к себе подобным.
3. Наконец, обязанности по отношению к человеку, субъекту прочих отношений.
Первый вид обязанностей ( я подразумеваю тот случай, когда мы ложно верим в какие-либо обязанности перед Богом) уничтожается с легкостью. В самом деле, теперь нам уже достоверно известно, что Бог никак не вмешивается в наши дела, мы являемся такими необходимыми продуктами природы, как растения и животные. Вне всякого сомнения человек существует в этом мире потому, что не существовать ему здесь абсолютно невозможно.
Вместе с упразднением обязанностей первого вида исчезают все преступления против религии, а именно, проступки, известные под неопределенными и пустыми именами нечестия, святотаства, богохульства, атеизма и тому подобного. Мнимые преступления против религии стали причиной изгнания Алкивиада из Афин, а у нас, во Франции, повлекли за собой казнь несчастного Ла Барра.
Действительно, если уж в мире и следует считать каких-либо людей безумными, то таковыми необходимо признать тех, кто, не обладая знанием о сущности и желаниях почитаемого ими Бога (ведь они могут судить о Боге — смешном фантоме человеческого воображения — только в силу своей ограниченности) , вместе с тем каким-то образом выносят решения о причинах Божественного гнева или милости.
Мои слова совсем не следует понимать так, как будто бы я советовал вам ограничиться равным разрешением всех вероисповеданий. Я стремлюсь к тому, чтобы любая вера стала объектом насмешек и издевательств. По моему мнению, людей, собравшихся в каком-либо храме для вознесения молитв к Предвечному Существу, надлежит рассматривать в качестве театральных комедиантов. Любому человеку, разумеется, вольно потешаться над игрой подобных актеров.
Если же вы не будете относиться к вопросам веры с насмешкой, то народ в скором времени начнет воспринимать ту или иную веру серьезно, придавая религии не свойственную ей значительность. Ложные мнения в таком случае найдут себе множество защитников, так что теологические прения мгновенно превратятся в религиозные битвы .(Всякий народ считает свою веру наилучшей из всех. В доказательство подобного мнения обычно приводят множество доводов, не только противоположных друг другу, но и подчас прямо себе противоречащих. ЕСли даже и предположить, что Бог существует, то наше глубокое невежество в этом вопросе не позволит решить, какой из означенных доводов наиболее угоден Богу. Мудрые люди должны были бы или одобрить все эти доводы сразу или в равной мере их запретить. Очевидно, запрещение здесь оказывается вернейшим средством, ибо присущее людям нравственное чувство с достоверностью убеждает нас в том, что все религии являют собой маскарад, следовательно, ни одна из них не может угодить Богу, который к тому же не существует.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58