ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

«Это Хмельницкий настиг нас!» — точно молния поразила его мысль. Его карета металась во все стороны. Да и мог ли гетман приказывать в такой суматохе? И вдруг среди этого сплошного гула раздался отчаянный крик:
— Гусары, ко мне!..
Подчинились ли гусары приказу, похожему на призыв о немощи, польного гетмана? Потоцкий этого не видел. Содом и Гоморра восторжествовали в этом страшном лесу. Коронный гетман понял, что его, как мальчишку, заманил в эту западню какой-то гуляка казак. То, что вокруг все больше разгорался бой, говорило ему, опытному воину, о широко задуманном и блестяще проведенном нападении на его войско. Поможет ли ему теперь его военный талант?!
Он не мог выбраться из кареты, чтобы взять управление боем в свои руки. Карета металась по песчаному островку, окруженному черным, каким-то таинственным, как врата ада, непроглядным лесом. Не так выстрелы, как смертельная, со стоном и руганью сеча, завязавшаяся со всех сторон, морозом сковала волю коронного гетмана.
— Хватит вам, пан Потоцкий, метаться из стороны в сторону! — вдруг услышал он голос полковника Корецкого. То ли титул князя, то ли его здравый рассудок дал ему право так невежливо приказывать коронному гетману. — Я теперь командую! Прошу пана следовать за мной! — воскликнул Корецкий и скрылся в том направлении, которое казалось коронному гетману самым неподходящим для спасения. Потоцкий даже съежился, прислушиваясь к этой отчаянной сечи вокруг.
Вдруг у его кареты слетело колесо. Карета заковыляла, опрокинулась. Неукротимые лошади протащили накрытого каретой Потоцкого по кочковатой, неровной земле и остановились. Гетману это показалось чуть ли не самым большим счастьем в его жизни. Стон рейтар и предсмертное ржанье лошадей терялись в адском грохоте выстрелов, воплей и стонов. Вокруг гетмана, так заботливо прикрытого поломанной каретой, шел бешеный бой.
Только под утро стихло это ужасное сражение. Но Потоцкий не пытался выбраться из своего укрытия. Его обнаружили уже казаки Богуна.
— Вызвать ко мне польного гетмана Калиновского! — невольно вырвалась из уст Потоцкого давно заготовленная фраза. Мысль о том, что Калиновский мог услышать спасительный приказ князя Корецкого и спастись, славно ножом пронзила перепуганного коронного гетмана.
— Сейчас увидитесь, панове гетманы. Мои казаки перевязывают ему раненую руку, — с достоинством ответил полковник Богун.
Но больше всего поразило Потоцкого то, что он среди пленных кроме Калиновского увидел и полковника Криштофа Пшиемского.
— Матка боска, пан все же прискакал… — удивленно воскликнул Потоцкий, глубоко почувствовав свою страшную вину, которая привела его в ужасное смятение.
— В последний момент, уважаемый пан Николай, князь Корецкий, вырываясь из окружения, отвлек внимание казаков, — ну, я и проскочил к вам с вестью…
— К дьяволу эту безумную весть! Пан полковник…
— Да нет, ваша милость коронный пан гетман! Пан Владислав с тем ся светом пожегнал…
33
Войско продвигалось на запад от Белой Церкви в глубь Подольщины. Дороги развезло, и ехать становилось все труднее, наступало осеннее ненастье. А надо было гнать с Украины недобитые остатки коронных войск, чтобы сказать ошеломленной смертью короля шляхте веское слово украинского народа. Какое-то время ехали молча.
Первым заговорил Хмельницкий, продолжая ранее начатый разговор:
— Как хочешь, Максим, тебе виднее. Можешь взять и Назруллу с его самым большим у нас Полком уманских казаков. Действительно, трудновато становится нам продвигаться таким большим кошем.
— Об этом же и речь. Полковника Назруллу я пошлю вместе с моим сыном в погоню за Вишневецким.
— Надо найти этого лукавого гада! Иезуитом стал, мерзавец, чтобы отдалиться от нашего народа. В короли метит.
— Да его нетрудно найти, будет свою Махновку стеречь.
— Знаю. В это имение и жену свою Гризельду, урожденную Замойскую, как сокровище, перевез из Лубен.
И совсем неожиданно, но непринужденно засмеялся. Странным казался казацкому гетману этот брак родовитой шляхтянки Гризельды с заносчивым лубенским магнатом. Вишневецкий — и красавица Гризельда! Зачем такому воину, как Вишневецкий, обременять себя женитьбой, которая словно камень, повешенный на ноги утопающего?
— Файную женку взял себе лубенский просветитель…
— С такой не только в Махновку, а к самому черту в зубы попадешь. Прятал бы ее подальше, за краковскими воротами…
— Не видел, судить не могу, — ответил, улыбнувшись. Кривонос.
— Я посоветую хлопцам напомнить Вишневецкому об этих спасительных краковских воротах. Ни Назрулла, ни Николай об этом не забудут…
— Да он может и не поверить Назрулле. Ведь коронный гетман не знает турецкого языка, — засмеялся Хмельницкий. — Отдать бы его крымчакам, хотя бы на год, покуда мы оправимся со шляхтой. Не поверит Назрулле дошлый князь.
— Не поверит? А я подтвержу! Следом за полковником Назруллой пойду и я со своими казаками… А что будешь делать с Кричевским и Морозенко? Ведь они оба изменили королевской присяге.
Максим Кривонос и Богдан Хмельницкий тяжело вздохнули. Разве только этих полковников считают изменниками коронные шляхтичи? Оглянулись. Хмельницкий даже придержал коня, поджидая джур, и позвал Карпа Полторалиха:
— Поезжай-ка с нами, Карпо. Давно ты виделся с Кричевским?
— Он идет справа. Мартын Пушкаренко нагнал его со своим полком и донскими казаками.
— Надобно разыскать их обоих. Мартына придется с его войском оставить на Левобережье. Дадим ему в помощь и Золотаренко, пускай там наводят порядок. А Кричевскому посоветуем наведаться в его родную Белоруссию, затем в Литву. Да позовите и Морозенко. Пускай, вместе с нами идет со своими корсуньскими казаками. Это надежный полк…
В полночь Хмельницкий распрощался с Максимом Кривоносом, который, словно орел, расправив крылья, направлялся со своими испытанными полками на юго-западные просторы в междуречья. На левый фланг он послал своего сына Кривоносенка! Радовался, что все так называют его сына. Вспомнил также о том, как радовалась этому и Василина.
В годы непримиримой борьбы со шляхтой Василина стала еще и воином, побратимом своего мужа. Казак, да и только. Не по годам заядлой разведчицей стала. Надо было бы и поберечь жену, своего искреннего и самого надежного друга. Но заменить ее в его войске некем. Василина даже удивилась, когда он лишь намекнул ей о том, что нет у него надежного человека, которого можно было бы послать в глубокую разведку.
— Что же ты молчишь? Давно бы уже сходила, — бросила она с упреком. Будто бы на праздник или на свадьбу в соседнее село направлялась.
— Да, пожалуй, Василина, может, и во Львов пробьешься, — просил Кривонос. — Да обойди стороной этого живодера лубенского князя, может казнить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153