— Надо быть всегда начеку, братья воины! Мы можем столкнуться и со значительно большими отрядами двух враждующих между собой цесарей: северного завоевателя Густава-Адольфа и иезуитского из Вены — Фердинанда. Поторопимся, братья, на восток, на Днепр!
— Куда именно? — интересовались казаки.
— На восток, говорю. Это не то что бежать куда глаза глядят, как разбойники! На восток — это в словацкую Братиславу!.. Главное — не сбиться с дороги. Казак Петрусь будет ехать впереди. Следите за Дунаем! — приказывал Вовгур. Теперь он уже без колебаний взял командование отрядом на себя. Голландия осталась далеко позади, осталась как горькое воспоминание!
И снова отряд блуждал по лесам, затем двигался по наезженным дорогам, направляясь на восток. Отдыхали недолго, старались не попадаться на глаза людям. В пути держались все вместе. Порой принимали в свой отряд какого-нибудь блуждавшего по бездорожью европейских междуречий беднягу чеха или поляка. Отряд странствующих вовгуровцев уже насчитывал более пятидесяти хорошо вооруженных конников.
— А как же быть с разведчиками, которых послали в Голландию узнать о судьбе Максима? — спрашивали воины. — Предлагаешь идти на восток, а как же с ними? Будем тут ждать от них вестей из Амстердама или помолимся за упокой их душ и двинемся через Чехию на Украину?
— И за упокой молиться не станем, и ждать здесь разведчиков не будем. Айда, братья, на Украину. Днепр нам покажет, как жить дальше, ожидая вестей о судьбе батьки Максима, — советовал друзьям Юрко Вовгур. Своим вниманием к товарищам, бесстрашием и воинственным пылом он вполне заслужил право быть старшим.
— Веди, брат Юрко, на Днепр! Оттуда и в самом деле нашему брату виднее, где искать казацкую долю, — один за всех ответил казак Петрусь. — Коль не сумели уберечь Максима во дворце герцога, так нечего теперь ждать его здесь, на таком бездорожье!..
Не молодой уже, участвовавший в нескольких походах казак Петрусь пользовался доверием и уважением всего отряда. Казаки держались вместе, они доверились сметливому лисовчику Вовгуру, надеясь, что он приведет их на родную землю. Продвигались осторожно, высылая вперед разведчиков. Однажды разведчики донесли о том, что отряд не только отошел далеко от Рейна, но и оказался в более знакомых местах. Их изнуренные кони уже топтали чешскую землю!
Силезия осталась позади. А до Днепра, как им казалось, еще было так далеко, как до неба! Теперь все чаще встречались войска. Приходилось сворачивать с дороги, пробиваться через леса и заросли междуречья. Что за войска и сколько их, не присматривались. Только бы на восток, на восток!
Но трудно было уберечься в чужой стране. Сколько скопилось здесь разных враждующих войск!
— Стой! Что за воины? — крикнул какой-то латник на ломаном немецком языке, неожиданно, как ветер, выскочив из перелеска.
Следом за ним, точно из-под земли, вынырнул большой отряд вооруженных конников. Вступать с ними в бой было безрассудно. К тому же далеко уже ушли от Рейна и Кельна!
— Казаки мы, воины с Приднепровья, — не таясь ответил Вовгур, с трудом разобрав, о чем его спрашивают.
— За кого воюете, казаки? — прекрасно поняв ответ, латник спросил уже на чешском языке.
— Воевали мы за честный народ. А сейчас… убежали из плена, — не растерялся Вовгур. Хотя чешский язык латника и вызывал на откровенность, но воин прошел большую школу партизанской войны. Осторожность никогда не вредит…
— Так за кого и какой это честной народ? Не Перебинуса ли вы воины, этого разбойника, лисовчика, князя Габора? — допрашивал латник.
— Говорю ведь — за народ! Народ — это… наши отцы, матери, это хозяева родной земли. А пан латник за кого рискует своей головой, воюя на широких придунайских просторах? А Перебинус… Не Перебейноса ли имеет в виду пан латник? Одного Перебейноса еще и Кривоносом звали. Его мы знаем. Так он за корону цесаря и голову сложил…
Казаки плотным кольцом окружили Вовгура. Поможет ли смелый разговор о Кривоносо, не были уверены. Оружие держали наготове, взялись за сабли, крепче натянули поводья. Латники заметили это и тоже взялись за оружие.
— Вы должны подчиниться приказу высшего в этом крае командира цесарского войска, комиссара Вильдгарта.
— А вы кто будете?
— Я его писарь, лейтенант Пауль… Комиссар Вильдгарт будет ждать нас там… Прошу следовать за мной. Рекомендую не противиться. Со мной пшталунк — отряд рыцарей, и я выполняю приказ военачальника этой местности!
Что оставалось делать? Вовгур только пожал плечами. Закончится ли все это разговором, или дело дойдет до сечи?
12
— Я не люблю стычек, как на поединке. Настоящая резня — это моя стихия! — бахвалился поручик Самойло Лащ, гарцуя на своем ретивом гнедом коне. — Этим конем, подаренным ему Конецпольским, он очень дорожил. Коронный гетман любил иногда позабавиться, одаривая лошадьми своих любимцев. И в старости не изменил своей благородной привычке.
И не Удивительно, что Самойло Лащ, будучи хотя и не единственным, но счастливым любимчиком Конецпольского, гордился этой милостью коронного гетмана. Подобрав по своему вкусу таких же, как и сам, отчаянных головорезов из королевских гусар, поручик не скрывал своих кровожадных намерений.
— Ненавижу эти казачьи скопища мятежных хлопов! — не раз откровенничал он с Николаем Потоцким, чтобы как-то обосновать свои настойчивые просьбы направить его в распоряжение польного гетмана. Ему не хотелось участвовать в европейской войне, в которую цесарь и иезуиты втянули и Польшу. Эта война не возвеличивала шляхтича, участие в ней не считалось героизмом! Хотя Потоцкий всячески скрывал истинные намерения в этом походе на Украину против казаков, но сообразительный Лащ понял, что именно здесь произойдет взлелеянное в его мечтах побоище!
Военным же делом искушал Лаща и Конецпольский. Он уговаривал его возглавить отправлявшиеся в Европу польские войска. По просьбе австрийского цесаря, Польша вынуждена была помогать иезуитам в этой затяжной европейской войне. Вот уже много лет в Европе идут беспрерывные ожесточенные бои с протестантами. Разгромили чехов, сломили их вооруженное восстание. Но они не сложили оружия. Активные военные действия между союзом немецких протестантов и иезуитскими войсками австрийского цесаря не прекращались. Не утихают кровопролитные бои наемных войск графа Валленштейна с войсками шведского короля Густава. Своим предательским заигрыванием с протестантской коалицией Валленштейн отвлекал внимание цесаря. А чешский народ продолжал партизанскую войну с тыла, уничтожая зазнавшуюся банду графа…
— Я не о таких сражениях мечтаю!.. — восклицал Лащ, хорошо зная, какие кровавые бои идут в Европе. Он хотел обмануть и Потоцкого, лишь бы воевать с казаками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153