Здравствуй, Джудит.
— Здравствуйте.
Мэри Милливей. И не толстая, и не старая, и не суровая — рослая, сухопарая корнуоллка не старше тридцати пяти. У нее были жесткие светлые волосы и веснушчатое лицо, грубоватое, но приятное. До красавицы ей было далеко, но ее черты поражали какой-то идеальной слаженностью. Вдобавок ко всему, на Мэри не было никакой особой униформы — простая серая твидовая юбка, белая хлопчатобумажная блузка с брошкой на воротничке и дымчато-голубой, из тонкой пряжи джемпер на пуговицах.
Они рассматривали друг друга. Наконец Мэри заговорила:
— Ты выглядишь взрослее, чем я думала.
— Мне четырнадцать.
— Она на один класс старше меня, — пояснила Лавди, — но мы в одной спальне. Да, Мэри, ты должна нам помочь: у Джудит нет с собой никакой домашней одежды, а моя будет ей мала. Может, нам позаимствовать кое-что у Афины?
— Ты нарвешься на неприятности, если будешь брать вещи Афины.
— Я имею в виду не настоящие ее вещи, а то, что она больше не носит. Ну, ты сама знаешь, о чем я…
— Конечно, конечно. Где еще найдешь девушку, которая надевает что-нибудь один-единственный раз и потом выбрасывает, будто последнее старье…
— Подбери для Джудит что-нибудь, ладно? И прямо сейчас, чтобы мы как можно скорее могли снять с себя эту жуткую школьную форму.
— Вот что я тебе скажу. — Мэри спокойно, уверенным движением снова взялась за утюг, — Ты сейчас проводишь Джудит в ее спальню, покажешь ей все…
— А в какой комнате она будет спать?
— В «розовой», в конце коридора.
— О, как здорово, Джудит, тебе досталась самая лучшая комната!..
— …А когда я закончу с глажкой, то пойду пороюсь в моем специальном ящике в шкафу и посмотрю, не найдется ли там чего подходящего.
— Тебе еще много гладить?
— Нет, за пять минут управлюсь. Так что вы идите, а когда вернетесь, все уже будет готово.
— Ладно. — Лавди взглянула на подругу с торжествующей улыбкой. — Пойдем.
Через секунду она была уже за дверью, и Джудит, задержавшейся только для того, чтобы прихватить свою сумку, пришлось нагонять ее бегом. По обе стороны длинного коридора шли ряды закрытых дверей с веерообразными окошками сверху, благодаря чему здесь было много света и воздуха. В дальнем конце коридор свернул направо, неожиданно выводя в другое крыло здания, и тут Джудит впервые осознала всю величину дома. Здесь из высоких окон были видны газоны позади усадьбы, упиравшиеся в высокие живые изгороди из кустов эскалонни, а за ними расстилались разделенные каменными оградами фермерские поля, где паслись стада коров.
— Поторапливайся! — Лавди задержалась на секунду, поджидая отставшую подругу, у которой не оставалось времени, чтобы остановиться и как следует все осмотреть.
— Дом такой большой!.. — с восхищением сказала Джудит.
— Да уж, просто огромный, верно? Но по-другому нельзя — нас так много, к тому же, здесь всегда уйма гостей. Это и есть флигель с комнатами для гостей. — Теперь, двигаясь вперед, Лавди стала открывать и закрывать двери, так что Джудит могла хотя бы мельком заглянуть внутрь комнат, мимо которых они проходили. — Это «желтая» комната. И ванная, А это «голубая»… Здесь обычно спит Томми Мортимер. Да, точно, узнаю его щетки для волос. И его запах.
— И как от него пахнет?
— Божественно. Этой его штукой, которой он мажет волосы. А вот большая комната на двоих. Как тебе нравится эта изумительная кровать с пологом на четырех столбиках? Очень старинная вещь. Не удивлюсь, если на ней спала сама королева Елизавета… Еще ванная. А вот гардеробная, здесь тоже есть кровать — на тот случай, если гости приехали с ребенком или какой-нибудь другой кошмар в этом роде. Если это самый настоящий младенец, Мэри водружает здесь детскую кроватку… Еще ванная. И наконец твоя комната.
Они остановились у последней двери, и Лавди не без гордости провела подругу в комнату. Как и все прочие в этом восхитительном доме, она была обшита деревянными панелями, но здесь было не одно, а два окна, с занавесками из набивного ситца. На полу розовый ковер, а высокая кровать с круглыми медными головками застелена белоснежным льняным покрывалом, вышитым маргаритками. У изножия кровати располагалась подставка для чемоданов и сумок, Джудит положила туда свой скромный багаж, и ее сумка показалась ей такой бедной, маленькой, как бы беззащитной.
— Как тебе комната?
— Здесь просто очаровательно!
Она увидела туалетный столик с тройным зеркалом, убранным занавесочками из той же ткани, что и оконные. Там стоял расписанный розочками фарфоровый поднос и фарфоровая кружка с букетом ярких махровых нарциссов. Кроме того, в комнате был огромный викторианский платяной шкаф и кресло с розовыми подушками, а у кровати — маленький столик, на котором стояли графин воды с опрокинутым на горлышко стаканом и накрытая кретоновой салфеткой жестяная банка, полная (как в один миг догадалась Джудит) сдобного чайного печенья — на случай, если ей вдруг захочется перекусить посреди ночи.
— А вот твоя ванная.
Просто как в сказке! Джудит пошла осматривать ванную: пол в черно-белую клетку, огромная ванна, блестящие краны, мягкие белые полотенца, флаконы с отдушкой для ванн и стеклянные баночки с душистым тальком.
— Моя личная ванная?!
—Вообще-то, она предназначена для двух комнат — твоей и той, что напротив. Но раз там сейчас никто не живет, то ванная остается тебе в единоличное пользование, — Лавди вернулась в спальню, распахнула окно и высунулась из него. — А вот какой вид из твоего окна; стоит только выглянуть — и увидишь море.
Джудит подошла к ней, и они встали бок о бок, опершись руками о каменный подоконник и чувствуя на своих лицах холодный, пропахший морской солью ветер.
Вытянув шею, Джудит с готовностью полюбовалась полоской моря, однако во сто крат интереснее был ближний план открывающейся панорамы — большой внутренний двор, вымощенный булыжником, с одноэтажными строениями с трех сторон, крытыми шифером. В центре возвышалась голубятня, вокруг нее порхали белые голуби; садились, чистили клювом перья и оглашали двор довольным воркованием. По кромке двора тянулся ряд деревянных кадок, в которых росла желтофиоль, бросались в глаза и свидетельства отлаженного усадебного хозяйства — шкаф для складывания дичи, размером с добрый гардероб, несколько мусорных баков, веревка для сушки белья, увешанная белоснежными кухонными полотенцами. За двором виднелась посыпанная гравием дорога, а дальше — кошеный луг и ряд покуда еще голых деревьев, которые гнулись и трепетали ветвями под порывами дующего с моря ветра.
Вокруг, казалось, было безлюдно, но вот внизу открылась дверь, и из-за нее вышла девушка в розовато-лиловом переднике. Сверху они внимательно уставились на ее макушку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154
— Здравствуйте.
Мэри Милливей. И не толстая, и не старая, и не суровая — рослая, сухопарая корнуоллка не старше тридцати пяти. У нее были жесткие светлые волосы и веснушчатое лицо, грубоватое, но приятное. До красавицы ей было далеко, но ее черты поражали какой-то идеальной слаженностью. Вдобавок ко всему, на Мэри не было никакой особой униформы — простая серая твидовая юбка, белая хлопчатобумажная блузка с брошкой на воротничке и дымчато-голубой, из тонкой пряжи джемпер на пуговицах.
Они рассматривали друг друга. Наконец Мэри заговорила:
— Ты выглядишь взрослее, чем я думала.
— Мне четырнадцать.
— Она на один класс старше меня, — пояснила Лавди, — но мы в одной спальне. Да, Мэри, ты должна нам помочь: у Джудит нет с собой никакой домашней одежды, а моя будет ей мала. Может, нам позаимствовать кое-что у Афины?
— Ты нарвешься на неприятности, если будешь брать вещи Афины.
— Я имею в виду не настоящие ее вещи, а то, что она больше не носит. Ну, ты сама знаешь, о чем я…
— Конечно, конечно. Где еще найдешь девушку, которая надевает что-нибудь один-единственный раз и потом выбрасывает, будто последнее старье…
— Подбери для Джудит что-нибудь, ладно? И прямо сейчас, чтобы мы как можно скорее могли снять с себя эту жуткую школьную форму.
— Вот что я тебе скажу. — Мэри спокойно, уверенным движением снова взялась за утюг, — Ты сейчас проводишь Джудит в ее спальню, покажешь ей все…
— А в какой комнате она будет спать?
— В «розовой», в конце коридора.
— О, как здорово, Джудит, тебе досталась самая лучшая комната!..
— …А когда я закончу с глажкой, то пойду пороюсь в моем специальном ящике в шкафу и посмотрю, не найдется ли там чего подходящего.
— Тебе еще много гладить?
— Нет, за пять минут управлюсь. Так что вы идите, а когда вернетесь, все уже будет готово.
— Ладно. — Лавди взглянула на подругу с торжествующей улыбкой. — Пойдем.
Через секунду она была уже за дверью, и Джудит, задержавшейся только для того, чтобы прихватить свою сумку, пришлось нагонять ее бегом. По обе стороны длинного коридора шли ряды закрытых дверей с веерообразными окошками сверху, благодаря чему здесь было много света и воздуха. В дальнем конце коридор свернул направо, неожиданно выводя в другое крыло здания, и тут Джудит впервые осознала всю величину дома. Здесь из высоких окон были видны газоны позади усадьбы, упиравшиеся в высокие живые изгороди из кустов эскалонни, а за ними расстилались разделенные каменными оградами фермерские поля, где паслись стада коров.
— Поторапливайся! — Лавди задержалась на секунду, поджидая отставшую подругу, у которой не оставалось времени, чтобы остановиться и как следует все осмотреть.
— Дом такой большой!.. — с восхищением сказала Джудит.
— Да уж, просто огромный, верно? Но по-другому нельзя — нас так много, к тому же, здесь всегда уйма гостей. Это и есть флигель с комнатами для гостей. — Теперь, двигаясь вперед, Лавди стала открывать и закрывать двери, так что Джудит могла хотя бы мельком заглянуть внутрь комнат, мимо которых они проходили. — Это «желтая» комната. И ванная, А это «голубая»… Здесь обычно спит Томми Мортимер. Да, точно, узнаю его щетки для волос. И его запах.
— И как от него пахнет?
— Божественно. Этой его штукой, которой он мажет волосы. А вот большая комната на двоих. Как тебе нравится эта изумительная кровать с пологом на четырех столбиках? Очень старинная вещь. Не удивлюсь, если на ней спала сама королева Елизавета… Еще ванная. А вот гардеробная, здесь тоже есть кровать — на тот случай, если гости приехали с ребенком или какой-нибудь другой кошмар в этом роде. Если это самый настоящий младенец, Мэри водружает здесь детскую кроватку… Еще ванная. И наконец твоя комната.
Они остановились у последней двери, и Лавди не без гордости провела подругу в комнату. Как и все прочие в этом восхитительном доме, она была обшита деревянными панелями, но здесь было не одно, а два окна, с занавесками из набивного ситца. На полу розовый ковер, а высокая кровать с круглыми медными головками застелена белоснежным льняным покрывалом, вышитым маргаритками. У изножия кровати располагалась подставка для чемоданов и сумок, Джудит положила туда свой скромный багаж, и ее сумка показалась ей такой бедной, маленькой, как бы беззащитной.
— Как тебе комната?
— Здесь просто очаровательно!
Она увидела туалетный столик с тройным зеркалом, убранным занавесочками из той же ткани, что и оконные. Там стоял расписанный розочками фарфоровый поднос и фарфоровая кружка с букетом ярких махровых нарциссов. Кроме того, в комнате был огромный викторианский платяной шкаф и кресло с розовыми подушками, а у кровати — маленький столик, на котором стояли графин воды с опрокинутым на горлышко стаканом и накрытая кретоновой салфеткой жестяная банка, полная (как в один миг догадалась Джудит) сдобного чайного печенья — на случай, если ей вдруг захочется перекусить посреди ночи.
— А вот твоя ванная.
Просто как в сказке! Джудит пошла осматривать ванную: пол в черно-белую клетку, огромная ванна, блестящие краны, мягкие белые полотенца, флаконы с отдушкой для ванн и стеклянные баночки с душистым тальком.
— Моя личная ванная?!
—Вообще-то, она предназначена для двух комнат — твоей и той, что напротив. Но раз там сейчас никто не живет, то ванная остается тебе в единоличное пользование, — Лавди вернулась в спальню, распахнула окно и высунулась из него. — А вот какой вид из твоего окна; стоит только выглянуть — и увидишь море.
Джудит подошла к ней, и они встали бок о бок, опершись руками о каменный подоконник и чувствуя на своих лицах холодный, пропахший морской солью ветер.
Вытянув шею, Джудит с готовностью полюбовалась полоской моря, однако во сто крат интереснее был ближний план открывающейся панорамы — большой внутренний двор, вымощенный булыжником, с одноэтажными строениями с трех сторон, крытыми шифером. В центре возвышалась голубятня, вокруг нее порхали белые голуби; садились, чистили клювом перья и оглашали двор довольным воркованием. По кромке двора тянулся ряд деревянных кадок, в которых росла желтофиоль, бросались в глаза и свидетельства отлаженного усадебного хозяйства — шкаф для складывания дичи, размером с добрый гардероб, несколько мусорных баков, веревка для сушки белья, увешанная белоснежными кухонными полотенцами. За двором виднелась посыпанная гравием дорога, а дальше — кошеный луг и ряд покуда еще голых деревьев, которые гнулись и трепетали ветвями под порывами дующего с моря ветра.
Вокруг, казалось, было безлюдно, но вот внизу открылась дверь, и из-за нее вышла девушка в розовато-лиловом переднике. Сверху они внимательно уставились на ее макушку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154